Два мира. Том 1

Ноги сами принесли его к дверям комнаты, в которой находился Нагато. Постояв немного, Яхико протянул руку, чтобы взяться за ручку, но в последний момент что-то его остановило, и он попятился от двери, пока не прижался спиной к стене.

«Что я делаю? — мысленно спросил у себя он, запуская пальцы в растрёпанные рыжие волосы. — Зачем я здесь? Обвинять человека, с лета находящегося в коме? Пожаловаться на жизнь, на то, как он со мной поступил, как бросил меня в гущу событий, хотя наверняка прекрасно знал, что я не справлюсь? Но это же полный бред…»

Резко оттолкнувшись от стены, он быстро зашагал дальше по коридору. Когда ударили морозы, в большой камере стало слишком холодно, и Яхико распорядился перевести пленника в другое помещение. По его приказу Какаши больше не приковывали к стене, хотя и продолжали держать под действием подавляющих чакру ядов и связывающей техники (то, что Конан овладела чем-то подобным, было неожиданно).

Когда Яхико, отперев дверь, вошёл, коноховский шиноби сразу же поднял на него взгляд.

— Ну что, — спокойно произнёс Какаши, неспешно садясь на жёстком матрасе, — тебе наконец надоело притворяться добрым нукенином?

Его слова неожиданно сильно задели Яхико.

— Нет, — со всей серьёзностью отрезал Лидер Акацуки, прислоняясь спиной к двери. — Я обещал, что не буду пытать тебя, и не отступлюсь от своего слова.

— Что тогда?

— Хочу поделиться с тобой последними новостями.

Какаши промолчал, продолжая внимательно наблюдать за ним. Уже привыкший к его недоверию и настороженности Яхико не обратил на это внимания.

— Исходя из новых сведений, — продолжил он, — очень велика вероятность, что Учиха Саске пропал.

— Пропал? — Какаши всё-таки позволил себе проявить некоторую заинтересованность. — Что ты имеешь в виду?

— Мой человек, следящий за командой Така, доложил, что полностью потерял след чакры Саске. Прямо как в случае с Итачи. Так что вполне возможно, что в скором времени произойдёт трогательное воссоединение остатков клана Учиха — если уже не произошло.

Выслушав его, Какаши нахмурился.

— Скорее всего, из них выживет только один, — негромко произнёс он, обращаясь скорее к себе. — И будет чудом, если это окажется Саске.

— Ну, надо больше верить в своего ученика, — покачал головой Яхико. — К тому же, у него же теперь есть Мангекью, так что он вполне может достойно выступить против брата.

— Мангекью?

— Ну да. А вы в Конохе не знали?

— Нет, — ответил Какаши и погрузился в какие-то свои мысли.

Помолчав некоторое время, Яхико, поддавшись порыву откровенности, сказал:

— Я надеюсь, что скоро моё короткое лидерство подойдёт к концу, Какаши; как только мой друг вернётся, я с радостью сложу с себя полномочия главы Акацуки. Впрочем, для тебя это может стать плохой новостью — знаю, я слишком мягок для нукенина, но мой друг этим недостатком не страдает. Пойми, я вовсе не пытаюсь запугать тебя, просто предлагаю сотрудничать со мной, а не ждать, когда прежнее руководство вступит в дело и возьмётся за тебя всерьёз, — коротко кивнув, Яхико взялся за дверную ручку, но голос коноховца остановил его.

— Я не понимаю тебя, — негромко произнёс Какаши. — Ты сейчас явно говорил от всего сердца, но почему тебя, главу Акацуки, волнуют такие вещи?

— Эх, если бы я мог объяснить, — вздохнул Яхико и обернулся. — Хотя, история стара, как мир. Было у сенсея нас трое: мой друг — талантливый гений, умная девочка, ну и я — отважный и бестолковый мечтатель, из-за своих взглядов на жизнь вечно влипавший в неприятности, — он устало улыбнулся. — Но знаешь, я бы многое отдал, только бы и остальные Акацуки разделили мои убеждения, даже если это будет означать вступление на очень трудный путь.

Несколько мгновений Какаши пристально смотрел на него, а затем чуть склонил голову.

— Чувствуется, чей ты ученик.

В подземном убежище было мёртвенно тихо. Ни звука шагов, ни течения чакры, ни единого живого существа вокруг, не считая одинокого обитателя мрачной пещеры, только что очнувшегося после нескольких часов беспокойного сна — этой вынужденной меры, единственной для организма возможности восстановить силы.

Его кровать была старой и жёсткой, а тьма вокруг — абсолютной, но разве это значит что-либо? Слово «комфорт» исключено из словаря шиноби, ну а свет просто не нужен тому, чья вотчина — тьма и тени. Да, тени и тьма… Уже давно. И навсегда.

Но одеваться на ощупь не самое лучшее решение, а потому шиноби зажёг единственную свечу, стоявшую на столике рядом с кроватью; её неяркий свет упал на покоившуюся рядом оранжевую маску. Натянув штаны и водолазку, скользнув ногами в сандалии, шиноби взял в руки свой бессменный аксессуар.

Он — никто, а маска — его лицо.

Глупое, смешное лицо дурачка Тоби, которого вечно шпыняли «семпаи» в Акацуки, которого Дейдара грозился взорвать по три раза на день, над которым издевался при каждой встрече Хидан, которого с таким надменным пренебрежением игнорировал Сасори. И лишь трое во всей организации знали, что надо опасаться того, кто скрывается под этой жалкой личиной. Но даже обладатель Риннегана Нагато, даже проницательная Конан, даже умник Итачи понятия не имели, кто есть носитель маски на самом деле.

Впрочем, знал ли он сам это? Кто он? Учиха Обито? Учиха Мадара? Тоби из Акацуки?..

Нет, он — никто, а имя… имя — не больше чем слово, пустое, практически бессмысленное, зависящее от выбранной маски.

Теперь, в начале января, на улице было очень холодно. С моря дул пронизывающий до костей ветер, а снег шёл, не прекращаясь, уже четвёртые сутки — плохая погода, чтобы захватывать мир. Постояв какое-то время на пороге убежища, шиноби вернулся внутрь. В глубине пещеры было теплее; спустившись на один из нижних ярусов, в просторное помещение, где хранились в специальных препаратах Шаринганы множества мёртвых Учих, он услышал тихий шорох у себя за спиной.

— Есть новости? — не оборачиваясь, спросил он, подходя ближе к одной из длинных полок.

— Есть, — весело отозвалась белая половина Зецу. — И немало.

Шиноби бросил короткий взгляд на отражавшееся в одной из колб лицо разведчика. Это существо было очень странным: тело — слабый клон Сенджу Хаширамы, выращенный на основе его клеток, соединённый с тем, что Мадара называл своей волей — чёрной не то чакрой, не то духовной энергией, придавшей одной из половин Зецу определённые черты характера своего создателя.

— Я слушаю.

— С чего начать?

— С Саске, — немного подумав, произнёс шиноби. — Предположение подтвердилось?

— Подтвердилось, — проскрипел Чёрный Зецу. — Парень пропал.

— Нам не удалось обнаружить ни следа его чакры, — добавил Белый. — Всё как в случае с Итачи и остальными.

— Понятно, — это было ни хорошо, ни плохо: изначально шиноби собирался натравить мальчишку на Итачи, чтобы убрать опасного противника ещё до начала войны; потом, когда старший из братьев исчез, предполагал обернуть ненависть Саске против Конохи. Впрочем, это была не слишком большая потеря; парень мог бы стать замечательной разменной фигурой, но ключевой не являлся никогда. — Что насчёт Акацуки?