Два сердца, одна палатка

– Антош, у тебя случайно не будет мыла? А то свое нигде найти не могу. – Заглянула через приоткрытую дверь в комнату Олеся.

– Ну ты даешь! Нашла у кого спрашивать. Хорошо, что я себя взял, что говорить про мыло. У меня средство один в десяти. – Отшутился студент, хмыкнув себе под нос.

– Это как? – Чуть потупив, спросила Иванова, вылупившись на Антона.

– Вот так. – Кузнецов взял с полки возле раковины баночку с жидком средством и начал перечислять: – Мыло, гель для душа, шампунь, крем для пяток, мыло для интимной гигиены, пенка для умывания и бритья… – Сделав глубокий вдох, он хотел продолжить.

– Я тебя поняла. – Испугавшись такого ухода за собой, бедная девчушка скривила лицо и убежала обратно в свою комнату.

Через час вожатые, как и договаривались, встретились на площадке лагеря. Солнце едва грело своими лучами открытые участки кожи, поэтому поверх футболки пришлось натянуть кофту.

– Предлагаю начать уборку с центральной части, завтра беседки, спортплощадки и можно пройтись по периметру у кустов, покосить газон.

Оксане нравилось управлять процессом и всегда принимала непосредственное участие. За это все любили юную активистку, и Павел Александрович всегда был рад видеть ее в стенах «Лесного».

Неделя пролетела за уборкой, новыми знакомствами и теплыми вечерами под гитару. То и дело, ребята играли в настольные игры. Особенно Антону нравилась УНО. Нельзя было считать его в ней мастером, но иногда ему везло в ней, и он обводил даже самых заядлых игроков. А еще за это время Кузнецов нашел свой райский уголок за первым корпусом, у которого стояло два дерева с черешней. Там он частенько отдыхал от людей и уделял время вредным привычкам, говоря всем, что просто любит есть ягоды. Конечно, все понимали, что черешня уже пошла, но он явно ходил туда не за этим, поэтому, если студент не хочет говорить, что там делает, то это полностью его взвешенное решение и личные границы нарушать никто не собирался – все люди взрослые. Кузнецов, даже немного забыл, что Пеликанова все еще нет рядом, но когда директор собрал всех, чтобы объявить о том, что завтра приедут дети, то идея уехать обратно в город возникла в голове снова, оповещая хозяина красным сигналом с мигающей лампочкой.

– Так, Антоха, даю тебе третий отряд. Им всем по десять лет, в общем, смышленые дети, не придется за ними стирать простынки и сопли подтирать. Надеюсь на тебя, верю, что ты справишься!

– Спасибо, Павел Александрович. А когда там приедет Дима, вы не в курсе?

– Он тебе не звонил что ли? – На отрицательный кивок, директор продолжил. – Сказал, что у него какой-то сильный вирус, еще месяц дома будет сидеть.

После этих слов, казалось, из-под ног ушла земля. «Месяц?».

– Будем искать тебе помощника!

Добровольский похлопал парня по плечу, пытаясь подбодрить, а после отошел к другим вожатым, выдавая листы для оформления. «Засунул меня сюда, а сам лежит дома теперь. Завтра приедут дети и все – разнос», – думал парень, накручивая себя, как обычно накручивают итальянские спагетти на вилку. Только, если от макарон обычно все были в восторге, такому нервному тику, Антон явно не наслаждался.

Вечером, сидя у ночника, отдающего желтым светом, вожатые обсуждали завтрашний день, вспоминая прошлые смены тех, кто уже здесь бывал.

– Тош, ты чего? Волнуешься? – Погладив по худощавой спине, поинтересовалась Суркова, заглядывая в глаза парня.

– Немного. Рассчитывал на Димку, а он заболел. Я завтра один на пятнадцать человек. – Тяжело вздохнул Кузнецов, не отрывая взгляда от лампочки.

– Не переживай, все будет хорошо! Главное – не забудь с собой расписание на день, чтобы ничего не проворонить.

– А еще успеть проследить за пятнадцатью детьми, поесть и поспать. – Он грустно хмыкнул, понимая, что шансов ноль.

Кузнецов понимал, что без помощи опытного вожатого ему не справиться. Антон едва ли сам вчера выучил, где столовая и актовый зал, до сих пор отказывается есть на завтрак невкусную запеканку, а на него одного теперь вешают детей. Реальных, живых! Нет, вы не понимаете! Это та ответственность, которая гналась за ним, хватая длинными руками за щиколотки, в надежде, что парень даст отпор или смирится, отдавшись под ее власть. Но Кузнецов до сих пор бежал, не оглядываясь, бежал и задыхался, лишь бы подальше от нее удрать ноги.

Глава 4

Вместо будильника из сна вывели крики Ильи, увидевшего в окне двухэтажный автобус, из которого выходили дети с чемоданами.

– Кошмар, я думала что-то случилось! – Воскликнула Оксана, хватаясь за грудь в области сердца и пригрозила Макарову расправой за ложную тревогу.

Собранная и накрашенная Суркова уже спускалась вниз, не забывая прихватить с собой бумаги. Помятый, во всех смыслах, Антон бегом отправился в душ, нашел самую, на его взгляд и нюх, чистую выглаженную футболку с надписью и черные широкие джинсы, натягивая их на ходу. Откопав свой блокнот, который вполне можно было использовать, как ежедневник для записей, всунул между страниц все важные бумаги и спустился вниз по ступеням. Дети, то и дело, лезли без очереди, пытаясь поскорее записаться в журнал, чтобы выбрать себе комнату и заселиться в нее вместе с новыми, едва успевшими познакомиться, друзьями. Переводя взгляд на ровную шеренгу очереди у Оксаны с Олесей, Кузнецов смотрел на свою кучу детей с грустью и отчаянием.

– Ребят, встаньте, пожалуйста, в ровную шеренгу! – Надрывая свой голос, просил Антон.

– Антон Андреевич, – читая имя на бэйджике, обратился к нему маленький мальчик. – Запишите меня в третью комнату к Даниле и Ване.

– По очереди, ребята, прошу! – Срывая крик на жалобный вопль, сказал студент, обессиленно плюхаясь на стул.

Как вдруг, перед ним появился высокий парень в черной футболке и брюках, с уложенными короткими волосами, которые он поправил уже раза три, за время, пока Кузнецов его рассматривал.

–Встаньте, пожалуйста, в шеренгу, не важно кто за кем! – Но и его дети игнорировали, пытаясь пролезть быстрее паровоза. – Встали быстро в шеренгу по росту! – Прокричал неизвестный басом, так, что Антон сам испугался, подскочив на стуле и выпрямил сгорбленную спину.

Дети быстро выстроились в очередь, изредка толкая друг друга. Парень повернулся и помахал вытянутой вверх рукой в сторону отряда Сурковой, а потом развернулся на Кузнецова и тот увидел перед собой два голубых глаза, которые перекрывали очки с черной оправой. Острый нос и скулы создавали ощущение точеного лица, а недельная щетина добавляла возраста и мужественности в аккуратный, с первого взгляда, образ.

– Привет, я Влад. – Он улыбнулся, оголяя белые зубы и протянул руку.

По футболке со странной надписью можно было догадаться, что Влад понимал тонкий юмор и уж точно знал, что надевать в детский лагерь. Антон с недоверием ответил рукопожатием и пытаясь выдавить хоть что-то из себя, почти прошептал:

– Антон. Тебя Павел Александрович прислал?

– Ты здесь первый раз что ли?

То ли проигнорировав, то ли не услышав вопрос студента и увидев положительный кивок, Влад сел рядом за стол и начал распределять детей по комнатам.