Два шага маятника

Секрет открывался просто.

Газетная шумиха, неразумно поднятая Хеллером, показала несостоятельность его утверждений о близком успехе эксперимента. Важный старик нахмурился. Он впервые усомнился в способностях своего соотечественника. Надежда, связанная с биологом, померкла, но не исчезла. Приказав не ослаблять помощь Хеллеру, он в то же время распорядился не чинить препятствий и Карелу Долли. Кто знает, не пригодится ли силурийский биолог, если у Хеллера окончательно сорвется.

Так была снята опасность для Карела Долли и его друзей. Любая из двух лабораторий могла оказаться полезной старому человеку. Экс-премьер решил вести беспроигрышную войну. Не один, так другой.

Об этой сложной ситуации не знал ни Хеллер, ни руководитель службы безопасности, ни Карел Долли. Высокий старец не имел желания делиться сокровенным даже с близкими. Заботясь о своих интересах, он вынужден был проявить заботу о безопасности Карела Долли и его друзей.

Фон Томлин позвонил в лабораторию и сухо сказал Хеллеру:

–  Можете забирать машину Ласкара Долли. Она в порядке и готова к действиям.

Физик не мог отказать себе в удовольствии уколоть Хеллера, которого до сих пор откровенно презирал. Томлин знал, откуда появились у Хеллера расчеты, и догадывался, каким путем они добыты. Он провел работу под давлением свыше. Не будь строжайшего приказа, физик не стал бы пачкать руки об украденные расчеты. И теперь, сдавая устройство, он не удержался от упоминания имени настоящего создателя машины.

А Хеллер даже не обратил внимания на колкость физика. Он вздрогнул от радости. Вот она, новая полоса в исследованиях!

В кратчайший срок установили и опробовали огромную машину. День и ночь на ней практиковались опытнейшие физики, откомандированные в распоряжение Хеллера. Быстрыми темпами готовили животных к решающей фазе. Хеллер спешил. Он все еще надеялся вырваться вперед в негласном соперничестве с братьями Долли.

Наконец опыты с применением электронного устройства начались. Глубокой ночью в «купель» уложили подготовленную обезьяну. Включили машину. Прошло незначительное время, животное увезли в комнату медиков, а через пять минут Хеллеру доложили:

–  Обезьяна мертва.

Он не вышел из себя, не закричал, только нахмурился и приказал:

–  Повторяем опыт.

Второй, третий, пятый, восьмой, десятый опыты - все, как один, заканчивались неудачей. Хеллер кипел, а у сердца поселился холодок. Провал. Снова провал. Он ходил вокруг машины походкой тигра и смотрел на нес глазами убийцы. Он во всем винил эту машину. Но его же сотрудники доказали шефу, что ошибка кроется не здесь, животные погибали по другой причине: после первого вмешательства в организм они наблюдали в клетках бунт белкового вещества, которое яростно сопротивлялось при появлении инородных белков и не вступало с ними в обмен.

–  В организме недостает неизвестного нам примирительного фермента, - сказал Хеллеру один из биологов.

–  А где я его возьму?
– взвизгнул вдруг окончательно вышедший из себя Хеллер.

–  Придется синтезировать, - спокойно ответил биолог.

Хеллер застонал н ухватился за голову. Вот тебе и машина! Провал, еще более сокрушительный, чем первый. Фермент! Это же бесконечная цепь гаданий на кофейной гуще, тысячи, десятки тысяч проб, создание новых, еще неизвестных в природе молекул, работа, на которую уйдут многие месяцы, а то и годы! И неизвестно еще, придет ли удача. Карел Долли создал, нашел… Но ведь то Карел, избранник судьбы! А что же добровольные друзья Хеллера? Они так и не сумели раздобыть секрета. Что ему остается? Сызнова за кропотливый труд? Или, может быть, бросить все к дьяволу и заняться привычным делом, гормонами? По крайней мере, продлишь собственную жизнь хотя бы потому, что будешь спокоен? Какой позор на его голову! И что скажет высокий покровитель, когда узнает о новой неудаче?

Большой старец неусыпно следил за Хеллером. Он в тот же день узнал о неудаче и печально вздохнул. Ничего из этого не выйдет. Афера. И он, опытный, многознающий человек, попался на удочку, хотя отчетливо знал, что смерть не отодвинешь, от нее не уйдешь. Печально, но с надеждой на вторую молодость, видимо, надо проститься.

В этот день его ждало еще одно, теперь уже совсем фантастическое известие.

–  Мы получили новые сведения из Силурии, - доложил экс-премьеру руководитель разведывательной службы.
– Судя по всему, Карел Долли и его сотрудники удачно провели через эксперимент несколько человек. Эти люди молодеют.

Старик долго молчал. Может ли быть?..

–  Вы уверены?
– произнес наконец он и уставился живыми, проницательными глазами в лицо собеседнику.

–  Я представлю вам подробный доклад.

–  Буду благодарен.

В душе его опять затеплилась надежда.

ГЛАВА ПЯТАЯ Мигуэль Сантос, его врач и письмо в газету, сыгравшее роль камня, брошенного в спокойную воду

Ощущение опасности, о которой не один раз говорил Карел Долли, вдруг превратилось в настоящую опасность. События начались совсем не с той стороны, откуда их можно было ждать.

Памела пришла из парикмахерской и сказала Ласкару:

–  Мой парикмахер всякий раз заводит разговор о лаборатории, о Кареле и о тебе. Сперва я не обращала на его болтовню никакого внимания, но потом насторожилась. Вчера он не выдержал роли светского развлекателя и начал без всяких уверток расспрашивать, чем вы занимаетесь. Я сказала, что узнаю…

–  Зачем ты?
– с укоризной перебил ее Ласкар.

–  Так вот, сегодня он снова вернулся к этому разговору. Я наговорила ему очень много о борьбе с раком, туберкулезом и сказала, что вы создаете замечательные лекарства от этих болезней. Знаешь, куда он побежал, когда я ушла? К Ликору. Это агент Хеллера, теперь я знаю. Передай Карелу, они вьются везде и всюду. И хотя общение с ними претит, я не могла оставаться равнодушной. Они рядом… Слышишь, рядом!

Памела была взволнована, взвинчена. Это была приподнятость бойца. Ласкар видел ее в таком состоянии впервые.

–  Я расскажу Карелу, но ты, мой друг, не ввязывайся.

–  О нет, моя обязанность…

Некий Таэр, известный в Силурии землевладелец, вдруг пожелал встретиться с Ласкаром Долли в вечернем клубе и без обиняков предложил ему огромную сумму денег «для развития науки». Разумеется, Ласкар вежливо отказался. Тогда меценат заговорил деловым языком.

–  Я знаю кое-что, - сказал он.
– Хочу сделать заявку заблаговременно, чтобы воспользоваться услугами лаборатории одним из первых.

–  Что вы знаете и от кого?
– строго спросил Ласкар.

–  Все знаю, но умолчу, - полусерьезно, полушутя ответил Таэр.

Ласкар прекратил разговор и вернулся домой в растерянности.

Тайна какими-то неведомыми путями просачивалась из-за стен лаборатории. Ее знали, за ней охотились со всех сторон.

Может быть, сами исцеленные?

Карел поговорил с ними один на один. Нет, не они. Пациенты лаборатории Монтекки, Зуро, Сарджи и другие держали язык за зубами. Они вполне довольствовались резким улучшением своего здоровья и, честно говоря, не особенно стремились быть в центре внимания. И без того все прекрасно, нечего привлекать к себе внимание.

Такого же правила придерживался и молчаливо сосредоточенный Мигуэль Сантос. Получив возможность работать, он не стал тратить время на выражение чувств благодарности, восхищения и рассыпаться в похвалах Карелу Долли. Он начал работать, как это умел делать раньше - со всей страстью человека, соскучившегося по творчеству и умеющего творить. Он взялся проектировать невиданные доселе прекрасные дома, пронизанные светом, наполненные воздухом, радующие глаз человека красотой форм и изяществом линий, те самые строения, которые, словно миражи, возникали перед его глазами во время болезни.