Два вампира (сборник)

 Дора ела без аппетита, почти механически. Наконец она подняла на меня взгляд.

 — О, простите меня. Садитесь, пожалуйста. Вы ведь, кажется, не употребляете такие продукты? Если не ошибаюсь, ваш организм требует пищи иного рода?

 — Совершенно верно,— ответил я.— Однако я с удовольствием посижу с вами.

 Я сел рядом, стараясь не смотреть на нее и по возможности не обращать внимания на источаемый ею аромат. Устремив взгляд в расположенное напротив окно, я видел за ним лишь сплошную белизну — создавалось впечатление, что Нью-Йорк исчез, бесследно растворился в воздухе, но, скорее всего, на улице по-прежнему густо валил снег.

 Дора расправилась с обедом всего лишь за шесть с половиной минут. Никогда не встречал человека, способного так быстро есть. Собрав со стола посуду, она отнесла ее в кухню. Мне с трудом удалось уговорить упрямицу не заниматься грязной работой и пришлось едва ли не силой привести ее обратно в комнату. Таким образом я вновь получил возможность прикоснуться к ней, ощутить тепло и хрупкую нежность ее рук.

 — Так что вы мне посоветуете делать?

 Она села и не то задумалась вновь, не то просто старалась собраться с мыслями.

 — Мне кажется, став союзником этого существа, вы практически ничего не потеряете. Ведь совершенно очевидно, что при желании оно в любой момент может уничтожить вас. И возможностей для этого у него предостаточно. Даже после встречи с ним в собственном доме вы спокойно легли спать, зная о том, что ему, то есть тому человеку, в чьем образе он явился, прекрасно известно, где находится ваше тайное убежище. Очевидно также, что вы не испытываете перед ним ни малейшего страха. И даже в его мире у вас достанет сил, чтобы оттолкнуть его от себя. Так чем вы рискуете, согласившись сотрудничать с ним? Предположим, он действительно может взять вас с собой в рай или в ад. Но суть в том, что у вас по-прежнему остается возможность отказать ему в помощи. Так? В любой момент вы можете сказать ему, что, выражаясь его же языком, не разделяете его точку зрения на природу вещей.

 — Да, вы правы.

 — Я хочу сказать, что, даже если вы согласитесь увидеть то, что он жаждет вам показать, это отнюдь не означает, что вы признаете и принимаете его самого. Согласны? Напротив, он берет на себя своего рода обязательство: заставить вас взглянуть на все его глазами. Так, во всяком случае, мне кажется, Кроме того, вы нарушаете все правила и законы, какими бы они ни были.

 — Значит, дело не в том, что он стремится обманом заманить меня в ад? Вы это имеете в виду?

 — Вы серьезно? Неужели вы думаете, что Господь позволил бы обманом заманивать людей в преисподнюю?

 — Но я не человек, Дора. Я тот, кто я есть, и не более. Поверьте, я не осмеливаюсь проводить какие-либо параллели между собой и Богом. Речь лишь о том, что я носитель зла и порока. Я — воплощение зла. Не спорьте, я знаю, что это так. С тех самых пор, как я стал питаться человеческой кровью. Я — Каин, убийца собственных братьев.

 — В таком случае Господь мог в любой момент отправить вас в ад. Почему же Он этого не сделал?

 — Меня самого всегда интересовал тот же вопрос. Я и сам хотел бы знать, почему до сих пор Господь не отправил меня в преисподнюю.— Я покачал головой.— Как бы мне хотелось знать... Однако... Насколько я понял, вы утверждаете, что в данном случае мы оба обладаем определенными возможностями и достаточной силой?

 — Несомненно.

 — И что вера в возможность какого бы то ни было обмана не более чем суеверное заблуждение с моей стороны?

 — Именно так. Если вы попадете в рай, если побеседуете с Господом...

 Дора вдруг замолчала.

 — А вы сами? — спросил я.— Вы сами последовали бы за ним, скажи он вам, что не несет в себе зла, что он соперник самого Господа Бога и способен изменить ваш взгляд на порядок вещей?

 — Не знаю,— ответила Дора.— Возможно. Я приняла бы решение, исходя из собственного опыта. Но это было бы мое решение. И вполне возможно, что я бы согласилась.

 — В том-то и дело! Это было бы ваше решение! Неужели я сам теряю собственную волю? И разум?

 — Мне кажется, вы в полной мере обладаете и тем и другим. А кроме того — невероятной сверхъестественной силой.

 — Скажите, вы ощущаете присутствие во мне злого начала?

 — Нет. Вы знаете, что слишком прекрасны для этого.

 — Но вы же должны видеть и чувствовать внутри меня нечто отвратительное: нравственную испорченность, зло, жестокость, в конце концов.

 — Вы просите утешения, сочувствия. Однако я не могу дать вам ни того ни другого,— покачала головой Дора.— Потому что не чувствую в вас ничего подобного. Я верю всему, что вы мне рассказали.

 — Почему?

 Она надолго задумалась, потом встала и подошла к стеклянной стене.

 — Я обратилась к сверхъестественным силам,— наконец заговорила она.— И попросила послать мне знамение.

 — И вы полагаете, что мое появление могло быть их ответом?

 — Возможно.— Она обернулась и посмотрела на меня в упор.— Речь не о том, что все это происходит только из-за Доры, только потому, что Дора так захотела. К тому же это происходит с вами. Но я просила о знамении, и мне было даровано несколько чудесных событий... О да, я верю вам, верю столь же безоговорочно, как верую в существование Господа нашего и в Его великую доброту.

 Аккуратно ступая среди разложенных на полу папок, она направилась в мою сторону.

 — Вы же понимаете, что никому не дано знать, почему Господь позволяет существовать злу.

 — Да.

 — Равно как не дано знать истоки этого зла. Но миллионы людей во всем мире — людей верующих, будь то мусульмане, евреи, католики или протестанты,— миллионы потомков Авраама оказываются втянутыми в истории и махинации, становятся жертвами тайных замыслов, в которых присутствует зло и действует тот самый дьявол или какой-то иной, выражаясь языком вашего друга, соперник и противник Господа.

 — Да, он употребил именно эти слова: соперник и противник.

 — Я верю в Бога,— сказала Дора.

 — И полагаете, что я должен поступать так же?

 — А что вы теряете, обретая веру? — вопросом ответила она нa мой вопрос.

 Я промолчал.

 Дора в задумчивости ходила по комнате. Черные волосы локонами падали на щеки, стройные ноги в черных колготках казались чересчур тонкими и хрупкими. Она давно уже сбросила с себя черное пальто, но только сейчас я обратил внимание, что на ней лишь черное платье из тонкого шелка Я вновь остро ощутил запах ее крови — таинственный аромат женщины.