Двадцать лет спустя

– Эванс? Все в порядке?

– С заданием все хорошо, сэр, но я получил новости из Лондона. Мой дядя Вернон, человек, который меня вырастил, смертельно болен. Мне нужно съездить повидаться с ним, пока он еще жив, и организовать похороны.

– Конечно, ты можешь взять отпуск на сколько хочешь. Ты работаешь в полиции уже почти десять лет, а отпуск взял лишь однажды, когда женился. У тебя накопилось чертовски много отпусков или ты можешь взять отгул по семейным обстоятельствам. Но сначала мы должны проработать детали твоего задания.

– Я думал об этом. Просто скажу хозяину клуба о своем дяде. И возьму отпуск за свой счет. Бенни тоже может исчезнуть на это время. Мы всем скажем, что он поедет со мной домой. Уверен, что он будет счастлив провести какое-то время со своим мужем. Не думаю, что это как-то помешает нашему делу, его можно отложить на пару недель.

– Я читаю ваши еженедельные отчеты: все идет лучше, чем мы надеялись. Но… как вы с Бенни? Я беспокоюсь о нем. Это его первое дело в нашем отделе; у нас есть люди, которые уже давно работают, и при этом я бы не смог поручить им такое серьезное дело.

Гарри прищелкнул языком.

– Сэр, со всем уважением. Не думаю, что кто-либо другой из отдела смог бы сыграть то, что приходится нам. Замороченный на сексе наркодилер-гей, готовый своим телом платить за наркоту, а продать ее за минет. Я просто не могу представить Гарсию, делающего это.

– Ты прав. Это действительно так ужасно, ты как-то упустил все сексуальные аспекты в своих отчетах?

– Сэр, нам обоим приходится вытворять такое, на что просто не считали прежде себя способными. Мы были верными мужьями, а в первую же ночь в клубе занялись сексом с барменом. Это было эмоционально тяжело для нас обоих. Но Бенни прекрасно справился. Он попал в организацию. Он продает, и тот арест в прошлом месяце, хотя и чертовский смутил нас, сыграл нам на руку. Прямо сейчас, пока мы разговариваем, он беседует с представителем мафии, пытаясь договориться о большой поставке. Если все пойдет как надо, мы покончим с этим делом через пару недель после моего возвращения из Лондона. Мы очень близки к завершению, и это в основном благодаря Бенни и его способностям. Он - хороший коп и человек, и я надеюсь, что это наше не последнее совместное задание, сэр.

– Рад слышать это, Эванс. Извини, что дело такое трудное, но ты один из моих лучших детективов. И я знаю, что ты работаешь не ради награды. Зато это задание поможет вам подняться по карьерной лестнице.

– Спасибо, сэр.

– Да ладно, я же правду говорю. Итак, когда ты уезжаешь в Лондон?

– Пол пытается купить билеты на среду. Это даст Бенни время закончить свое дело. И снова, спасибо, сэр.

– Хорошо. Я еще свяжусь с тобой перед отъездом.

– До свидания, сэр.

– Пока, Эванс.

Гарри быстро принял душ и оделся. Он прошел на кухню, где на холодильнике сидела Хедвиг, пытаясь открыть его клювом. Гарри рассмеялся:

– Я так понял, что пицца тебе понравилась? Вот, я тебе еще дам.
– Гарри вытащил из холодильника коробку и положил ее на стол. Хедвиг ухнула в знак благодарности, подлетела и начала жадно есть пиццу.

ГГ

Мы вы в среду 25 июля вылетаем на самолете. По прибытии свяжемся с АУ. Пожалуйста, не сообщай никому о нашем приезде.

ГЭ

8:45

Бенни зашел в клуб и направился прямиком к бару, где работал Гарри. Гарри перегнулся через барную стойку и страстно поцеловал его.

– Нам надо поговорить. Пошли в мужскую комнату.

– Ты снова заговорил по-английски, это туалет или комната отдыха, - подколол Бенни.

– Прости, я немного задумался, - обижено пробормотал Гарри и повернулся к другому бармену.
– Стюарт, мне нужно пятнадцать минут. Прикрой мою секцию?

Стюарт улыбнулся Гарри и изогнул брови.

– Даю двадцать, я займусь твоими клиентами.

– Спасибо, буду тебе должен, любимый.
– Гарри схватил руку Бенни и затащил его в туалет. Они зашли в последнюю кабинку. Бенни сел на унитаз, а Гарри присел перед ним на колени.

– Бенни, мне нужно в среду уехать в Лондон. Кое-что произошло дома. Я сказал Мейерсу и Фернандесу, что у меня умирает дядя. Мы скажем всем здесь, что ты поедешь со мной. Меня не будет около двух недель, возможно и меньше. Когда должен прийти груз?

– 10 августа, здесь проблем нет. И я уверен, что никакого умирающего дядюшки не существует?

– Бенни, пожалуйста. Я прошу тебя никому не рассказывать о сове, пойми это: НИКОМУ. Если ты не можешь дать мне этого обещания, в моих силах заставить тебя забыть то, что ты видел. Решать тебе. Я хочу доверять тебе. Но если у меня появятся хоть какие-нибудь сомнения, я сделаю все, чтобы защитить себя. Спрашиваю тебя снова: откуда ты знаешь о совиной почте и что ты знаешь о магах?

– Гарри, могу только тебе сказать, что ты не единственный знакомый мне волшебник, который живет как маггл. И я обещаю тебе хранить твою тайну, только если ты можешь честно сказать мне, что ты не один из сбежавших темных магов.

Гарри уронил голову и гортанно рассмеялся. Он поднял глаза и посмотрел прямо в глаза Бенни.

– Бенни, клянусь могилой своих родителей и даю тебе слово Волшебника, что я не только светлый маг, но, возможно, самый светлый волшебник со времен самого Мерлина.

Бенни потянулся и приподнял челку Гарри и многозначительно посмотрел на его лоб:

– Ага, а теперь ты мне скажешь, что ты сам Гарри Поттер.

– А что ты знаешь о Гарри Поттере?

– Только то, что мне рассказали. Он самый великий маг из живущих. Он боролся и убил самого темного мага столетия, когда ему было всего 17. И… он никогда не проигрывал квидичный матч.

– Ну, кто бы тебе это ни рассказал, то в этом он ошибся.
– Бенни вопросительно приподнял бровь.
– Я проиграл один раз на третьем курсе.

– Извини?

– Бенни, я - Гарри Джеймс Поттер, моя мама Лили Эванс Поттер, поэтому, когда я уехал, то стал Гарри Эвансом. Я был Гарри Эвансом 13 лет и жил как маггл все это время, за исключением того дня, когда рассказал все своему мужу. Я не колдовал с 2 августа 2005 года.

– И где же тогда твой шрам, мне сказали, что у Гарри Поттера был шрам от заклятия, который нельзя было убрать?

– Когда я убил Волдеморта, не осталось больше и следа от заклятия, только отвратительный шрам на лбу. Когда я покинул магический мир, я сделал себе пластическую операцию, - Гарри приподнял челку снова и указал на тонкий шрам около волос.
– Это все, что осталось. Они подрезали кожу под шрамом и подтянули ее вверх. Короче, я сделал подтяжку лица. Никто в магическом мире этого не знает. С тех пор я видел только одну ведьму, и она либо не заметила, либо просто не спросила об этом. Теперь ты веришь, что я не темный маг?