Двадцать один день

В выходные часто приезжала Алекс, вечно недовольная, что Касамацу в очередной раз выходит работать в контору в законный уик-энд. Кажется, она даже переняла у Юкио привычку ворчать. После её визитов у Тайги оставалось ощущение переполненности нужной и ненужной информацией: что Акаши-сана таки упекли в дурку, что Сейджуро вылечился от наркозависимости и восстановился в университете, что Ханако-сан и Мурасакибара на отсуженные с помощью Касамацу деньги открыли небольшую кондитерскую. Что статья Тацуи, опубликованная в журнале с подачи Алекс, имела сумасшедший успех и даже была номинирована на какую-то там премию. Что теперь издательство намертво вцепилось в Алекс, лишь бы не потерять такой выгодный источник связи с неизвестным журналистом, пожелавшим публиковаться только под псевдонимом.

Тацуя писал часто, но ни разу не звонил. Как правило, раз в неделю, в крайнем случае, через десять дней Тайга получал письмо о том, что у товарища всё в порядке, где он путешествовал, как наконец выбрал для себя подходящее местечко, осел и обзавёлся недвижимостью, хотя пока Тацуя упорно не сообщал, где именно, и в гости не приглашал.

Такао, наоборот, писал редко и довольно кратко. Тайга знал все письма наперечёт. Короткое сообщение о том, что они успешно добрались до Саппоро, через пару недель после этого – обещанные куски из досье Куроко, которые прислал доку брат доктора Широганэ, пара наставлений о том, как лучше обустроить будущую комнату подопечного, и подмигивающий смайлик. Ещё через пару недель – сообщение о том, что они собираются в туристическую поездку в горы и не будут выходить на связь ещё пару месяцев. Потом, на его день рождения – короткое письмо с нового электронного адреса подопечного с поздравлениями, а вдогонку – парочка фотографий от дока. На одной – подопечный в ботаническом саду университета Хоккайдо, на второй – на знаменитых источниках, на фоне – окружённый макаками недовольный Шин-чан.

В октябре профессор Мидорима приезжал в Токио на конференцию, как и обещал, и привёз ещё весточку, что «терапия идёт успешно и налицо выраженные признаки социализации, разумеется». Были ещё какие-то термины, но их Тайга уже не запомнил. Понял только, что всё идёт хорошо. И продолжил ждать.

Комната подопечного была давно готова: плакаты с баскетболистами и поездами разных времён развешены по стенам, многочисленные шкафы с книгами по теории вероятностей – расставлены точно по росту, у окна – большой письменный стол со всеми письменными принадлежностями и запасом тетрадей на три года вперёд даже с учётом повышенной активности подопечного в формулировке новых теорий. В порыве вдохновения Тайга разворотил санузел, установив вместо душевой кабины небольшую ванну, чтобы подопечный мог спокойно плескаться. В кухню на отдельную полочку из супермаркета перекочевали все имевшиеся в наличии разделённые на сектора тарелки, а на холодильнике приютился «календарь настроения», который прислал док: каждый день нужно было выбирать магнитик с соответствующим настроению выражением лица. Тайга потратил две с лишним недели на то, чтобы вспомнить картинки у Куроко в тетрадке и по памяти неуклюже нарисовать собственные портреты с разными эмоциями, ещё больше – чтобы рисовать подопечного.

Тайга не знал, сколько ещё, но продолжал ждать, а его собственные одинокие рожицы на холодильнике становились всё более угрюмыми…

– Эй, Кагами! – В дверь раздевалки просунулась голова Коганея, и Кагами вынырнул из потока невесёлых мыслей. – Там к тебе посетитель.

– Кто? – буркнул Тайга, наскоро обтирая мокрую спину полотенцем.

– Какой-то щёголь в форме пилота, – отозвался Коганей, и Кагами замер, глядя в глаза товарищу по команде через зеркало.

– Пилот? – переспросил он, нахмурив раздвоенные брови и натянув футболку. Догадка мелькнула в мыслях, заставив слегка тряхнуть головой.

– Ага, – подтвердил Коганей. – Сказал, важный разговор. И, вроде как, ты будешь рад его видеть.

– Ладно, я сейчас. – Тайга кивнул, натянул джинсы и толстовку, наспех сунул ноги в кроссовки и вылетел в коридор.

В коридоре никого не было, и он пошёл в общую комнату, в которой пожарные проводили время между выездами, болтали, читали, смотрели телек, играли в карты – нехитрые развлечения тех, кто был на дежурстве. Бросив взгляд в окно, Кагами заметил, что все товарищи толкались под повешенным во внутреннем дворике баскетбольным кольцом, значит, разговор будет с глазу на глаз.

Это и в самом деле был Кисэ, выглядевший непривычно взрослым и собранным в форме пилота. Сидел на диване, закинув ногу на ногу, и легонько теребил длинными пальцами лежавшую на коленях фуражку. Ждал. Приветливая улыбка осенила его лицо, едва Кагами нарисовался в проёме двери. Кисэ встал, расправив плечи, и привычным жестом откинул со лба чёлку. Кагами нахмурился, почувствовав, как за Кисэ потянулся шлейф эмоций из прошлого.

– Здравствуй, Кагами-чи! – Рёта протянул руку и профессиональным жестом зажал фуражку под мышкой.

– Здравствуй, Кисэ, – ответил рукопожатием Тайга.

– И что, даже не обнимешь меня? Столько времени не виделись, – ироничный прищур карамельных глаз заставил Тайгу отвести взгляд. – Я шучу, Кагами-чи, расслабься.

– Что-то случилось? – поднял настороженный взгляд Тайга. – Что-то с Тацуей?

– Да нет же, всё прекрасно! – отозвался Кисэ. – Я тут совсем по другому поводу. Я слышал, ты отказываешься ехать на свадьбу Касамацу-семпая.

– А, это, – Кагами сложил руки на груди. – Мне некогда. К тому же, только полоумным, вроде Алекс, могло прийти в голову жениться в Австралии. Если бы они сделали это в Токио, я бы непременно…

– Боюсь, ты не понимаешь, Кагами-чи, – принялся увещевать Кисэ. – Свадьба случается один раз в жизни! В теории, – быстро поправился он, встретив скептический взгляд собеседника. – Ты прав, эта сумасбродная идея пришла в голову Лекси-чи, но она имеет на это право, честное слово! Это же её свадьба. Вот семпай тоже сперва говорил, что ни за что не согласится на эту авантюру. – Кагами согласно кивнул, исполнившись сочувствием к несчастному Касамацу, которого прижали к стенке в четыре руки и заставили жениться в Австралии, но Кисэ продолжил: – А потом подумал, что может уступить Лекси-чи в этом. Так что все едут.

– Кто это – все? – с сомнением поинтересовался Кагами.

– Аомине-чи и Момои-чи, Акаши-чи, а Мурасакибара-чи даже взял на себя приготовление свадебного торта, даже родители семпая едут, и Ханако-сан. Я вот думал, что и ты тоже поедешь. Лекси-чи было бы очень приятно, я уверен!

– Не надо давить на совесть, – отрезал Кагами. – А док? Док приедет?

– Ну… приглашение мы ему выслали, но он пока ничего не ответил. – Кисэ пожал плечами. – Ты же знаешь, у него такая работа, что ничего нельзя предсказать.

– Да, знаю, – Тайга насупился и бросил тоскливый взгляд в окно. Вряд ли док приедет: Шин-чан не любит летать, да и оформлять на подопечного документы будет весьма проблематично.

– Поехали, Кагами-чи! – заныл Рёта, и состроенную им жалостную моську не облагораживала даже форма пилота. – Вспомним прошлые деньки. Будет весело, обещаю!

– Не могу я, – отрезал Кагами. – Мне собаку некуда девать.

– Собаку? – Кисэ удивлённо распахнул глаза. – Но мне казалось, ты боишься собак… Тацу-чи говорил, что…

– Это псина подопечного, – смутился Кагами, взъерошив волосы на затылке. – Я подкармливал её всё лето, а как стало холодать… Не мог я на улице оставить животину, короче. Забрал к себе.

– Кагами-чи! – возопил Кисэ. – Это так трогательно! Это просто…

– Вот и уехать поэтому не могу, – прервал поток эмоций Тайга. – Я теперь за него в ответе. Кто будет его выгуливать и кормить? И он будет грустить, если я уеду.

– Кагами-чи, умоляю тебя, не продолжай! Иначе я расплачусь, а это совершенно не подобает пилоту, – притворно шмыгнул носом Кисэ. – В любом случае, можно твою «животину» пристроить у знакомых на время.