Двадцать один день

***

Из всей церемонии и последовавшего за ней банкета Кагами запомнил очень мало, рассказать бы смог и того меньше. Помнил Алекс в простом светлом платье и сползшем набок венке, беспрестанно теребившую тонкими пальчиками небольшой букет. То, как сияли её глаза и улыбка. Помнил очаровательно неуклюжего и как-то особенно всклокоченного Касамацу, одетого в льняную рубаху на выпуск и измятые штаны, который сосредоточенно хмурился и старательно делал серьёзный вид. Но его тёмно-голубые глаза вспыхивали, а губы сами собой растягивались в улыбку, когда он встречался взглядом с Алекс. Помнил, что они обменялись кольцами и поцеловались под одобрительное улюлюканье и аплодисменты, которые инициировал, естественно, Кисэ, за что и получил от новобрачного фирменный подзатыльник, а от его молодой жены – очередной благодарный поцелуй.

Помнил, что всё это время ему было нестерпимо хорошо и хотелось замереть и не шевелиться, чтобы ни за что не спугнуть затопившее сердце чувство. Безграничное, но при этом лёгкое, как ветерок, теребивший светлую ткань, украшавшую арку и мягкое, как песок, в котором утопали ноги виновников и гостей торжества. Сам для себя непривыкший к пафосным сравнениям Тайга назвал его счастьем, крепче сжал прохладные пальцы Куроко и не смог не улыбнуться, когда почувствовал ответное пожатие.

***

Отпустив Куроко на несколько минут пообщаться с Акаши, но при этом не спуская с него глаз, Тайга устроился на шезлонге с куском свадебного торта, который всем гостям лично раздавал Мурасакибара, и получил, наконец, возможность посмотреть, что же было в свёртке, который сунул ему док перед церемонией. Это оказалась напечатанная на доисторическом струйном принтере стопка листков с заголовком на первой странице: «Жизнь с человеком с синдромом Аспергера для чайников». Кагами хохотнул, и открыл содержание: двадцать две главы о самом разном – питание, быт, профессии, способы борьбы с кризисами. Припомнив слова дока, Тайга мгновенно метнулся взглядом к последней главе, в кокетливых сердечках заключавшей единственное слово «интим». Резко стало жарко, Тайга покраснел, заёрзал на шезлонге и на всякий случай воровато огляделся по сторонам, прикрыв страницу рукой. Припомнив ощущение прохладных пальцев, поглаживавших его по спине, он быстро пришёл к выводу, что если дока заинтересует его мнение, он предложит эту главу перенести в самое начало. Перелистнув страницу, Тайга прочёл совсем маленький эпиграф-посвящение, которое заставило его прослезиться в третий раз за этот длинный и насыщенный переживаниями день.

«Кагами Тайге, который не испугался»