Двадцать один год

– Помню.

– Мой отец помогал им, за это и убили его и маму. Перед смертью пытали, хотели узнать побольше, - у него дернулся кадык, веки смежились. Лили подложила руку на литое плечо:

– Не надо. Не рассказывай.

Он мелко закивал.

– Мы все пойдем туда, все вчетвером, все Мародеры. Я уже раньше говорил с Ремом, с Питом. Они тоже хотят бить эту мразь.

– А мне с вами можно? – спросила Лили тихо. Собственно, она всегда знала, что рано или поздно придется вступить на подобный путь. Если судьба её закончится так же, как и судьба матери Джеймса – что ж, она хотя бы сможет сказать о себе, что прожила жизнь достойно.

– Ты очень хочешь?

– Да. Я очень хочу быть с тобой. И я хочу отплатить Пожирателям за все зло, которое они причинили, и остановить их главаря.

Джеймс погладил её локоть, обтянутый салатовым рукавом.

– Будь по-твоему. Как только ты прибудешь в Лондон, я напишу Дамблдору. Он формальный лидер, но принимать тебя, скорее всего, будут другие люди. Ну да ничего. Там все наши, кто не растерял совести. И для тебя место найдется.

========== Глава 55. Аластор Грюм. ==========

Утренний туман рассеивался, поглощаемый утренним солнцем. Лили, поджав ноги, сидела в старом кресле у окна. Марлин проснулась совсем недавно и ушла умываться. Завтрак для нее стоял на столе, накрытый эмалированной выпуклой крышкой: Лили заколдовала её так, чтобы она сберегала все тепло. Приятно, в самом деле, делать такие милые мелочи.

Сама Лили позавтракала давно: от волнения рано проснулась. Сегодня они – она, Марлин и Алиса - должны были узнать результаты экзаменов в школу авроров. Лили гадала, возьмут ли: слишком сомневалась в результате по ЗоТИ. Если и не возьмут, в принципе, не катастрофично: Джеймс все равно поможет ей попасть в пресловутый Орден Феникса – но тогда надо думать, куда бы устроиться на работу. Сидеть на шее у родителей или парня Лили не собиралась.

Джеймс и Сириус навещали их постоянно: таскали по Лондону или выводили за город на прогулки. Иногда к ним присоединялся Фрэнк, столь же часто бывавший у Алисы, но в основном эта двое предпочитали общество друг друга. А вот Мери (она жила в одной комнате с Алисой и искала места в какой-нибудь команде по квиддичу), если её никто не звал с собой, оставалась одна: Люпин со времени отъезда из Хогвартса еще не прислал ей ни одной весточки. Кажется, он воспользовался разлукой, как поводом исчезнуть из жизни девушки.

Лили подумала бы, что с Ремусом случилось что-то скверное – мало ли, ведь в стране неспокойно. Нет, друзья говорили, что он устроился на работу в какую-то контору в сельской местности, все обещает им объясниться с Мери, но то ли тянет, то ли робеет.

– Все-таки сама понимаешь, - улыбался Джеймс. – Макдональд – дама грозная. Еще поколотит со злости.

Лили и сама понимала, что Мери лучше не сердить, но, глядя на подругу, по вечерам уныло забивавшуюся в уголок комнаты и изредка шмыгавшую носом, ловила себя на мысли, что хорошая взбучка Люпину не повредила бы. Так, чтобы бояться перестал. Пусть он не любит Мери, но тогда бы уж нашел в себе мужество поговорить начистоту.

…Вместе с Марлин в комнату вошли Алиса и Мери, уже одетые для выхода (Макдональд решила поддержать подруг). Марлин бросила перед Лили номер «Ежедневного Пророка»:

– Не читала еще?

– Нет, а что там? – Лили развернула газету.

– Стерва Смит выходит замуж.

Обычно, сообщая о помолвках, ограничиваются куцей заметкой на последней странице, но отец Эльзы, конечно, не мог допустить, чтобы свадьба любимой дочери прошла незамеченной для магического мира. Половину страницы занимало даже не само объявление с вполне традиционным текстом, а портреты жениха и невесты. Эльза еще более похорошела, от её красоты дыхание замирало, словно бы смотрели на лицо святой; что же касается её будущего мужа, Лили невольно скривилась. Лоренсо Забини, крупный поставщик сердцевин волшебных палочек, партнер отца Эльзы. Вероятно, смолоду он был хорош жгучей красотой итальянских мужчин, но теперь облысел, обрюзг, черные глаза заплыли жирком и щурились подозрительно, в лице с обвислыми щеками и тяжелыми бровями было что-то бульдожье.

– Достойная пара этой мымре, вам не кажется? – задорно спросила Марлин. Лили и Мери промолчали: Лили вспоминала окровавленное тонкое тело на полу туалета, глумливый голос Эммелины и болезненно-прямую фигуру человека, идущего к дочери в Больничное крыло, и почему-то ей казалось, что Мери думает о том же. Алиса, насупившись, взяла газету и некоторое время вглядывалась в колдографии.

– Странно, - медленно произнесла она. – Ведь отец Эльзы, кажется, очень любит её – и вдруг отдает за такого. Конечно, нельзя судить по внешности, но…

– Опять жалеешь? А я вот рада, что её муж будет стар, уродлив и зол, - Марлин вытянула ноги, уложив их на свободный стул. – Поговаривали, что Забини поймал её отца на каких-то махинациях. Тот, видимо, вынужден откупиться от Азкабана единственной дочерью. Что ж, каждый получает по заслугам.

– Тогда мы-то что заслужили с тобой? – воскликнула Мери из своего угла. Алиса живо скользнула к ней: плечи Макдональд тряслись от рыданий. Последнее время она плакала чаще, чем за все годы учебы.

– Да уж, с кем поведешься… - Марлин поиграла шлепанцем. – Была у нас Мери Макдональд, а стал Ремус Люпин в юбке.

– Не надо, - тихо попросила Лили. Маккиннон бросила на нее удивленный взгляд. А Мери всхлипывала:

– Я письмо от Рема получила утром… Не говорила еще никому… Он пишет, что нам надо прекратить… Что все было ошибкой… Я ему не нужна… - она соскользнула по стене на пол и уткнулась в колени.

Значит, Люпин нашел в себе смелость объясниться хотя бы так. Лили поймала себя на мысли, что Мери ей не жаль: та понимала, на что шла, затевая роман с человеком, явно влюбленным в другую. Марлин, обиженная на упоминание «темной», о которой следовало бы хранить тайну, также даже не обернулась в сторону плачущей, предпочтя впиться зубками в сосиски. Только Алиса бестолково тормошила Макдональд, что-то лепеча.

День начинался невесело, и это насторожило Лили: по её наблюдениям, если утром все пошло наперекосяк, днем не жди удачи. Когда они добрались до Атриума Министерства магии (Лили никак не могла налюбоваться на этот величественный зал), когда протиснулись сквозь толпу к стендам, на которых были вывешены списки поступивших в школу авроров, Лили почти не удивилась, не найдя своей фамилии.

Алиса, разумеется, прошла на курсы подготовки экспертов, Марлин приняли на отделение расследований, хотя в целом у нее результаты должны были быть не лучше, чем у Лили. Вероятно, ЗоТИ здесь придавалось большее значение, чем остальному. Пока девчонки радостно обнимались, Лили, выбравшись из толпы, довольно спокойно отошла в сторону.

Так бывает, что горечь подступает не сразу и разума не мутит. Наверное, лет в четырнадцать можно было бы впасть в отчаяние – но теперь, после предательства Северуса, гибели Нелли, горя, через которое прошел Джеймс, стыдно уже от того, что на глаза наворачиваются слезы досады. Было бы, о чем плакать, в самом деле. Стиснув кулачки, Лили приказала себе прекратить.

– Эй, как тебя там? Эванс! Ну-ка подойди!

Лили подняла голову. Перед ней, нацелив глаз-протез, стоял Аластор Грюм.