Двадцать восемь дней

Только в ту минуту, я вспомнила, что она заведующая учебной части. Женщина с седеющими волосами не дала мне открыть рот, внезапно продолжая говорить опять:

— Можете не беспокоиться, миледи, я уже уведомила об этом вашу мать, — она смотрела мне в глаза, безрезультатно пытаясь прочесть мои мысли. — Я знаю, что вы проводили время с неким молодым человеком, потому не приберегла эту информацию для себя, а проинформировала вашу мать.

Пара предложений пролетели по воздуху мимо меня. Совершенно не ожидая подобного, я сидела, словно прикованная к стулу. Моя мама даже не знала моего английского номера.

— …считывать на диплом, — всё, что я расслышала.

— Что-что?

— Вы что, меня не слушаете? Я абсолютно возмущена вами! Никогда, за все мои тридцать восемь лет службы, я не видела такую девчонку! Вы можете совсем не рассчитывать на свой диплом!

Со своего места я могла отчетливо видеть, какая краснота прошибает её лицо от злости и возмущения.

— Посмотрите на мои результаты, а потом орите на меня и жалуйтесь моей семье, — процедила я. Меня раздражало в ней всё: начиная с жутковатой манеры вытягивать шею, словно рептилия, и заканчивая отвратительным характером. — Мои результаты окажутся лучше «девяносто пяти процентов» ваших учеников, и вы еще будете умолять записать меня в ваш журнал и забрать диплом, чтобы в истории вашей организации остался такой результат.

Я с грохотом встала со стула и направилась к двери, специально выжидая, когда она решится бросить мне какую-нибудь реплику, чтобы прервать её так же, как она делала это со мной. И я дождалась.

— Ми…

— Мне не о чем с вами разговаривать, миссис Гантрел. До свидания.

Дверь за мной громко затворилась. Нити моих нервов принялись одна за другой рваться, и я поспешила под прохладное лондонское небо.

Домой, точнее к Гарри, я вернулась к часу дня. Его там не оказалось, и я все-таки была рада побыть немного наедине с самой собой. Два дня назад я попрощалась с семьей Баттлеров и забрала оттуда все свои вещи сюда, потому чемодан был почти собран. Некоторые вещи я достала, чтобы носить. Поэтому в данный момент на мне были темные джинсы, белая майка и серая толстовка Gap. Не переодеваясь, я заглянула на кухню, чтобы налить себе немного горячего чая. За окном насвистывал ветер, довольно непривычно для уроженки теплого края. Пригубив кружку, я уселась на стул. К моему сожалению, в ту же минуту зазвонил телефон, и я понадеялась, что это не кто-то негативно на меня влияющий. Едва передвигая окоченелые ноги, я доползла до сотового, который оставила на столе в коридоре.

— Алло?

— Привет, Мэри, — зазвучал знакомый воодушевленный голос.

— Алекс! Как ты? Давно не было от тебя новостей.

Я направилась обратно в кухню.

— Кто бы говорил, — он хмыкнул. — Слушай, я тут вспомнил, ты говорила, что приезжаешь на месяц.

— Да.

Я кивнула головой машинально, только позже понимая, что он меня не видит. Доковыляв до столешницы, я как каракатица пыталась залезть на нее с трубкой между ухом и плечом. Наконец, когда мне это удалось, я почувствовала под собой холодный мрамор.

— Извини, Алекс, что еще раз?

— Когда ты уезжаешь?

Я почему-то представила, как он закатывает глаза и пытается посчитать дни.

— Через три дня, — в унисон сказали мы, только фраза Алекса звучала вопросительно.

— Хорошо, — даже через трубку было слышно, как он хлопнул в ладоши. — Мы с дядей поговорили и решили, что тебя перед уездом надо позвать к нам на барбекю.

В этот момент я пила чай, поэтому поторопившись ответить, подавилась.

— Правда? — Я кашлянула. — Это… замечательно. Спасибо.

— Да… Эм… В общем, ты завтра сможешь?

Почесав затылок и распустив хвостик, я представила, какие могут быть у меня планы.

— Думаю, да, — мой голос повеселел. — Во сколько?

Я болтала ногами в воздухе.

— Приходи в двенадцать.

Я улыбнулась.

— Отлично.

— И захвати Гарри. Хоть познакомлюсь со знаменитостью. А то мне прям не верится, что он натурал, — Алекс принялся заливисто смеяться, а я закатила глаза.

— Ал-е-екс, — простонала я.

— Ладно, пока, — он все еще смеялся. — Надо убрать срач в доме перед тем, как ты придешь.

— Пока, Алекс, — я хихикнула. — Спасибо. Мы придем.

Я положила трубку и еще пару секунд смотрела на нее, глупо улыбаясь и предвкушая хороший день. Моя жизнь состояла из сплошных зигзагов хороших и плохих новостей. Гарри вчера предупредил меня, что сегодня у него интервью, и я не ожидала его в ближайшие полтора часа. Мне становилось все грустней по мере приближения моего отлета. Я потеряю всё: прекрасную подругу и хорошего человека – Элеанор, ставшего мне близким другом Луи, новую подругу Нэт, просто приятных знакомых Зейна, Лиама, Пола и Найла, сестру, которой у меня никогда не было, Джемму. Гарри. И пусть это будет на время, но точно надолго. Я была рада, что хотя бы Алекс потом приедет ко мне.

Мне надо было отвлечься.

Я включила телефон и зашла на почту. Пришло три письма от EF. Я недооценила тех девушек. В одном из них уже упоминались баллы за тестирование. Семьдесят из семидесяти. Решено за пять минут и сорок одну секунду. Письмо от Нэт с вопросом, не вырезала ли Гантрел мои почки на продажу. Письмо от того же анонима… Оно меня привлекло. Дата как раз двадцатое — день, когда на меня напали. И всего лишь два слова в сообщении. «Тебе конец». Но в экране светилось еще одно письмо — от мамы. И там было столько же слов, сколько и в предыдущем сообщении, но фраза была другая. Хуже. «Я разочарована». Долго решая, позвонить ли ей или нет, я крутила телефон в руке, не заметив, как Гарри уже вошел, и вздрогнула, когда хлопнула входная дверь.

— Я дома, — крикнул он.

Как ни странно, но в такие моменты мне казалось, словно мы муж и жена.

— Привет.

Я слышала его шаги, приближающиеся к кухне. Гарри вошел в двери идеально уложенный и со вкусом одетый. Видимо, Тисдейл постаралась для интервью. Чем ближе он ко мне подходил, тем отчетливее я чувствовала запах мятного геля для душа, его парфюма и запах мужского тела.

— Ты в одной футболке, — я выпалила, хотя это было очевидно. — А сегодня очень холодно.

Гарри устроился между моих ног, облокотившись о столешницу. Его теплые руки лежали по обеим сторонам от моих бедер. Мои пальцы скользнули на его футболку, и я слегка притянула его к себе.

— Просто я нахожусь с кем-то очень горячим, — его взгляд был игривым и скользящим по мне.

— Этот кто-то очень горячий отморозил себе задницу, сидя на мраморной столешнице и ожидая тебя, — я хихикнула.

— Согреть её?

Я закатила глаза, все еще посмеиваясь. Гарри продолжал на меня смотреть с тигриной ухмылкой, а потом резко принял нормальную позу, не влезая между моих ног. Выражение его лица стало спокойным, не веселым, не грустным. Он осторожно и медленно убрал прядь моих волос за ухо, словно этот жест очень многое значил, словно он хотел сделать это уже давным давно.

— У тебя красивые волосы, — так же завороженно трогая их, он едва слышно сказал.

— Они наращенные, — я смеялась над ним. — Шучу.

Гарри меня не слушал. Он снова аккуратно откинул мои волосы, но уже за спину, и я ощутила, как кожа покрывается мурашками, когда его руки касаются моей шеи. Пальцы наткнулись на цепочку, — его подарок — которую я носила, не снимая. Я наклонилась вперед, закрыла глаза и потянула его на себя, касаясь губами его губ. В животе трепетало, а в груди щемило от того, что через некоторое время мне придется возможно навсегда с этим попрощаться. Я отстранилась и спустилась на пол, добрела до холодильника, чтобы налить себе сока. Только когда я пригубила его, поняла, что мне стало жарко, несмотря на погоду. Гарри облокотился поясницей и руками о стол.