Двадцать вторая жемчужина

Я даже открыла рот от удивления. — Вот это да? Он даже леди Стен не хочет отдать одну из своих картин, женщине, которая ему симпатична. А тут отдаёт всё!? Странно это.

Генри кивнул. — Это тоже удивило Хоупа и насторожило, тем более, что Сэм вдруг стал его шантажировать, сказав, что отец Ива является…скупщиком краденого. И в данный момент в его коллекции бабочек есть одна краденая бабочка, которую он скрывает. Он пригрозил рассказать об этом сообществу коллекционеров. Как вам такое заявление, София? Если бы это узнали все коллекционеры, то авторитет Хоупов был бы утерян. Никто бы с ним больше дела не имел, а это является смертью для коллекционера.

Я немного подумала и сказала. — Но, возможно, что у Сэма Уайта было основание такое говорить? Я уверена, что он умный человек и зря слова не будет кидать на ветер.

— Так же подумал и мой дядя и попросил дать ему доказательства. И тогда он сказал, что они есть у…детектива Сарана. Хоть тот и не имел права разглашать секретные данные какого-то там расследования, но дал понять намёками, что…так оно и есть, и что семья Хоупов находится под наблюдением.

— Бедные мистер Хоуп и Иво, — посочувствовала я, — вот это удар. Естественно, что сердце старика не выдержало.

Генри внимательно посмотрел на меня и сказал. — Смерть отца Ива мне кажется странной. Во-первых, он никогда на сердце не жаловался, наоборот, был спортсменом в свои 60 лет. Во-вторых, Ив в этот день назначил свидание с Бланш в городе. Бланш приехала, но не на свидание, а в замок Хоупов и вместе с детективом Сараном. Позднее она даст объяснение, что неверно поняла слова Ива о месте свидания. И в третьих, — Генри посмотрел на меня с сожалением, — отец Ива умер на руках детектива Сарана. Это меня беспокоит больше всего, поэтому я вам запрещаю общаться с этим человеком, София.

Я смотрела в глаза Генри и понимала, что он ждёт моего ответа. Вздохнув, я кивнула и произнесла. — Обещаю…быть осторожной с этим человеком.

Генри кивнул, улыбнулся и указал на контейнер с Павлиноглазкой. — А теперь нам надо узнать тайну этого контейнера. Скажу сразу, что бабочка мне очень нравится. Я ничего подобного раньше не видел. София, постарайся не причинить ей большого вреда.

— Тогда нам нужны хирургические инструменты, а у меня ничего нет.

Генри задумался. — У меня есть аптечка, несколько вилок и ножей.

— Неси всё. — Кивнула я и стала рассматривать контейнер с бабочкой. Мне показалось странным, что крышка контейнера была забита гвоздями, а не закрыта на специальный крючок. — Да её нам не открыть.

— Что ты сказала? — Генри вернулся к столу, неся в руках всё, что обещал.

— Крышка контейнера прибита гвоздями. Странно. — Сказала я и указала Генри на гвозди. — Тебе придётся их вынуть чем-нибудь, но очень осторожно.

Пока Генри трудился, а «переваривала» в голове историю о семье Хоупов.

— Генри, а почему Ив Хоуп обозвал плутами детектива и Уайта? Я не поняла.

— На панихиде Хоупа эти два джентльмена сумели поругаться у всех на виду. Ив был не рад их видеть на похоронах, и выказал им своё недовольство. Он обвинил и Сэма Уайта, и детектива в смерти отца, да и в сговоре между собой. Сэм стал оправдываться и в запале сказал, что это детектив Саран рассказал ему историю о краденой вещи. В результате Саран обозвал Уайта глупцом и…ещё кое-кем. Они расстались врагами, и мне было странным видеть их у меня в замке такими, будто между ними ничего и не было.

Генри говорил и работал. Вскоре крышка контейнера была освобождена от гвоздей. Он пододвинул ко мне контейнер и сказал. — Теперь дело за вами, моя прекрасная леди.

А я смотрела на бабочку, боясь к ней притронуться. Такую красоту можно было рассматривать часами. Яркий пурпурно-красный окрас крыльев бабочки нежно переходил к бледно-розовому концу и приятно сочетался с яркими зелёными пятнами. Верхние концы крыльев явно имитировали змеиную голову, и было боязливо даже к ним притронуться.

— Вскрывай её. — Сказал Генри и протянул мне столовый ножик.

— Я не могу нарушить такую красоту. — С придыханьем в голосе ответила я, но нож в руку взяла. — Я впервые вижу подобный экземпляр и боюсь его испортить. — Я слегка дотронулась кончиком ножа до крыльев бабочки, а затем и до её брюшка. — Даже не знаю с чего начать. Странно, что бабочка засушена вместе с кладкой яиц. Возможно, что они имитация?

Я рассматривала горку яиц белого цвета, каждое яйцо размером с белую вишню. Кончиком ножа дотронулась до крайнего яйца. Оно было жёстким, как и все остальные.

— Ничего не могу понять, — положив нож на стол, сказала я. — Ни разу не видела подобный метод засушивания бабочки вместе с кладкой яиц. Зачем это?

— Наверное, для того, что бы мы их…приподняли? — Сказал Генри и засунул зубцы вилки под кладку яиц бабочки. Что-то треснуло, и вдруг вилка соскользнула с кладки яиц из-под брюшка и чуть не пронзила левое крыло бабочки.

— Ой, осторожней! — Воскликнула я и схватила Генри за руку.

Наши лица повернулись друг к другу, а носы соединились в одну точку. Но этого мне видно оказалось мало и я, не понятно почему, ещё и потёрлась кончиком своего носа о нос Генри. Генри выдохнул и положил свою ладонь мне на щёку, которая тут де вспыхнула огнём. Я дёрнулась и тут же отстранилась от него.

— Извини. — Почти шёпотом сказала я, боясь смотреть ему в глаза. — Всё произошло случайно. Да и ты меня напугал. — И тут мой взгляд упал на бабочку. — Ой. Смотри, ты её испортил!

Я быстро нагнулась к бабочке, внимательно рассматривая рану, которую сделал Генри на тельце бабочки и её кладке яиц. От них оторвался кусочек и теперь, словно скорлупка от яйца, он висел на «на одной ниточке». Я взяла вилку в руки и кончиком одного зубца слегка приподняла эту скорлупку. Взгляд мой замер на том, что я под ней увидела.

— Что это? — Спросила я непонятно кого. — Это, как мне кажется. перламутр?

Только теперь Генри «ожил», он вскочил с места и бросился в кухонный уголок. Через минуту он возвратился с большой лупой в руках.

— Давай посмотрим, что там. — Садясь со мной рядом в кресло, сказал он.

Я была зажата между мягкой ручкой кресла и мужским бедром. Близость его тела и соприкосновение с моей ногой и бедром лишили меня разума. Я даже перестала понимать, что он делает. А Генри склонился с лупой над бабочкой.