Дважды – не умирать

– Да ты не торопись, – успокоили его. – Никто не отнимет… Надо будет – еще принесем.

– Спасибо, – поблагодарил Урманов, тяжело дыша.

От холодной воды его зазнобило. Ноги обмякли, он поискал глазами место, где бы присесть.

– А вот и майор! – воскликнул полковник.

Майор Чивилихин появился в сопровождении санитара, в накинутом на плечи пятнистом бушлате. Правая рука его была забинтована и висела на марлевой подвязке, надетой на шею. Сквозь бинт проступало темное пятно.

– Зацепило тебя? – спросил полковник.

– Пустяки… Кость не задета. Зачем понадобился?

– Вот, посмотри на человека. Говорит, что из ваших.

Майор Чиливихин пристально вгляделся Урманову в лицо, потом вздохнул тяжело, покачал головой.

– Не узнаете меня, товарищ майор?

– Нет.

– Ну, как же! Первый взвод, первая рота… Замкомвзвода Урманов. Вспомнили?.. Вы мне еще бритву за стрельбы вручали.

– Стой-стой… – майор Чивилихин взглянул на него с явным интересом. – Точно! Было такое… Вспомнил. Это он, он!

Майор обхватил Урманова здоровой рукой и дружески приобнял.

– Аа-а-а-а! – неожиданно в голос застонал Урманов.

– Что? Ранен?

Урманов скинул бушлат, задрал до подбородка почерневшую от крови рубаху. Майор глянул – и отшатнулся.

– Ах ты, мать твою!.. Живого места нету.

– Да-а… Досталось тебе парень, – сочувственно произнес кто-то из бойцов.

– Горишь весь. Температура… – заметил майор Чивилихин, прикладывая ладонь ко лбу Урманова. – В госпиталь тебя надо срочно.

– Утром вертушкой отправим, – пообещал полковник. – А пока определи его в свою машину. Место найдется?

– Найдется.

Покачиваясь на мягком сидении в кабине армейского грузовика, Урманов снова и снова прокручивал в памяти события последних дней и никак не мог до конца понять и поверить в то, что судьба оказалась к нему так благосклонна. Что все самое страшное уже позади, что уже завтра он попадет совсем в другой мир, где нет ненависти и злобы, где люди не стреляют друг в друга, где царят согласие и покой… Все это было похоже на какой-то сказочный, волшебный сон. И только боль от потревоженных ран возвращала его к действительности, напоминая о том, что борьба за жизнь еще не окончена. И все же, все же… Глядя на свое отражение в черном окне, и видя там ссутулившегося полуседого старика, он чувствовал, как откуда-то из глубины истерзанной и измученной души, словно из недр выжженного черного поля, пробивается к свету новый тоненький нежный росток – символ веры, надежды, любви. Всего того, что нельзя уничтожить в человеке, пока он жив.

Примечания

1

Макивара – приспособление для отработки ударов.

2

Гарда – защитный ограничитель, предотвращающий соскальзывание руки на клинок ножа.

3

Берцы – ботинки на высокой шнуровке.

4

Цитаты из публикаций писателя А. Проханова.