Две части одного

Белая матовая ткань висела на стене. Все оживились и хором стали называть свои имена. Я спряталась за всеми и молчала. Незаметная Эмиля.

– Тишина, – секретарь закричала, затыкая девушек. – По одной, встаньте в очередь.

– Ты за мной стояла, – начали толкаться девушки, каждая хотела быть впереди другой.

– Нет, она вообще в конце была, – ни кто не мог разобраться в своей позиции в очереди.

Секретарь потерла глаза и сказала:

– Девушка в черном платье будет первая.

Все разом обернулись на меня: могу поклясться, я слышала, как они зашипели.

– Она вообще в самом конце была, – запротестовали участницы.

– Вот именно!

– Что она тут делает вообще?

– По-моему она только что пришла.

– Пусть идёт, если выбрали ее, значит так посчитали нужным, – я посмотрела на самую умную девушку, и кивнула ей в благодарности.

– Согласна, – еще одна решила не устраивать балаган.

Пока они спорили, я плавно пробиралась через толпу.

– Эмиля Смайл, – подойдя к пластиковому столу, за которым встала наша секретарша, назвала свое имя.

Она записывает к себе журнал и выдаёт заламинированную бумагу с крупной синей цифрой 4, и говорит:

– Перед выходом зацепишь булавкой на одежду.

– В любое место?

– Да, но лучше так, чтобы не отвлекала взгляда. А сейчас возьми, – она протягивает маленькую серебреную булавку. – Приколи ей свой номер спереди платья. Чтобы цифру было видно на фото.

Я отхожу от нее и неудачно пытаюсь заколоть злосчастную булавку, руки дрожат от волнения и булавка не поддается, укалывая острой частью подушечки пальцев.

Фотограф замечает и помогает застегнуть и ставит на удачное место для фотографии.

– Улыбнись хоть, – просит он, и я натягиваю улыбку. Терпение покидало меня, хотелось поскорее сбежать отсюда. Пока фотограф смотрел, что получилось. Я бросила взгляд на часы: два часа дня. Потерпеть еще четыре часа, и я увижу Рейвена.

– Вот, такая улыбка естественнее, – вдруг произносит фотограф и жмет на выпуклую кнопку на фотоаппарате, ослепляя вспышкой. Я даже не заметила, как начала улыбаться.

– А куда это фото идёт?

– Перед твоим выходом покажут эту фотографию.

– Зачем? – за мной уже была толпа, и мне пришлось уйти, не дождавшись ответа.

Дарья верно ждала меня, там же где мы с ней и попрощались.

– Ты первая была? Вас с конца вызывали что ли? – она засмеялась.

– Ты сегодня такая веселая, что это с тобой? – мы тронулись к лестнице.

– Ничего, настроение хорошее. Должно быть у тебя, но ты сегодня кислая какая-та, – Дарья посмотрела на меня.

– Я просто жутко волнуюсь, – созналась я.

– Это же не первая ваша встреча.

Мы вышли на улицу, дождь прекратился, но небо все так же было затянуто серыми облаками.

Сели на свободную скамью и продолжили разговаривать. Я смотрела вниз на грязную коричневую лужу.

– Почему ты переживаешь?

Я задумалась.

– Он такой уверенный, твердый человек.

– Это видно не вооруженным взглядом.

– Да и иногда очень трудно подбирать слова в разговорах с ним.

– А ты говори, как хочешь. Имей свое мнение.

Я приняла у него одну привычку: молчать, если не хочешь отвечать, и на ее последние слова, я как раз не очень хотела отвечать. Я имею свое мнение, так ведь?

Мы пообедали, сделали несколько заданий по предметам и когда оставался час до 18:00. Принялись выбирать в чем мне идти.

Мы снимали всю одежду с вешалок, раскладывали по кроватям и прикладывали низ с верхом, пока не находили идеальное сочетание.

– Мне больше нравится этот вариант, – она смотрела на белые узкие джинсы с кремовой рубашкой. А я смотрела на джинсовую не дотягивающую до колен юбку, с белой рубашкой.

– Хочу это, – я показала на свой вариант.

Она улыбнулась.

– Хочешь соблазнить своими ножками?

– Думаю, у него этих ножек было… – эта мысль больно ударила в голову.

– Надевай, не думай об этом, – Дарья протянула мне джинсовую юбку.

Я натянула юбку на себя и сгладила рукой оттопыренную складку. Застегнула последнюю пуговицу на рубашке и закатала до локтей длинные рукава.

Посмотрела на себя в зеркало, подумав о том, как необычно видеть себя в таком образе. Смотрелось нежно, но даже где-то дерзко. Дарья заплела мои волосы в пышную косу и перебросила ее через плечо.

– Вот ещё, – подруга достает из ящика свою сумку и передаёт мне. Маленькая прямоугольная белая сумочка с золотым ремешком из металлических колец. Сложив в нее все нужное, я перебросила через шею ремешок, чтобы висела и не мешалась.

– Я бы влюбилась, – сказала свой вердикт подруга, рассматривая меня.

– Надеюсь, не ты одна, – я закусила губу. Я только что призналась, что хотела его любви.

– Я промолчу,– она все смотрела на меня, любуясь, но после моих слов в ее глазах исчезло радостная нотка.

– Держи себя в руках, – последнее, что она сказала у дверей на выход из университета.

Открыла мне дверь, и я вышла.

Я распахнула железные ворота и встала за ними. Время ещё было: слишком рано вышла. Но ждать мне не пришлось. Я заметила на дороге маневрирующий мотоцикл. Я ещё не успела услышать рев от него.

Он опасно проезжал мимо машины, наклоняясь в ту сторону, куда поворачивал. Сердце застучало так медленно, что я перестала чувствовать его у себя в груди. Ощущая только неистовое чувство восторга от сексуально мужественного вида Рейвена. Я затаила дыхание и прикусила язык, продолжая следить за гипнотизирующим меня мужчиной. Восхищенная им, я была не в силах понять, как выглядела со стороны.