Две недели среди ненормальных

– Именинница, ты, я, Колька, мой дурачок, Сенька, Дашка, Ванька, Розка, Шанька, – принялась считать Вера, начав загибать пухлые пальцы, – Таиська, Машка, Витька, Лолка, Нюрочка, Санёк и девочка.

– Девочка? – удивилась Ольга. – Аа, Катюша, Сарочкина подруга. Так сколько получилось?

– Семнадцать, – сказал подсчитавший всё Ваня.

– Господи помилуй! – раздался рёв Николая со второго этажа.

– Не плачь, Коленька, немногим больше, чем обычно! – беззаботно крикнула Травкина-старшая.

Готовку было решено отложить на завтрашнее утро.

– Нам ведь не надо ничего особо сложного делать, – вслух рассуждала Ольга. – Встанем пораньше и быстренько всё сделаем. Вот что, давайте-ка на торт посмотрим!

Когда Ольга вытащила торт из огромной коробки, послышались удивленные возласы, разочарованные стоны и возмущённые ругательства.

– На заказ, мать твою! – с чувством произнесла Роза и плюнула на пол.

Торт, конечно, был хорош. Большой, слоёный, украшенный клубникой, малиной и глазурью. Даже шоколадная надпись была.

Вот с этой-то надписью и возникла проблема.

Витиеватые буквы радостно сообщали:

117 ЛЕТ ШУРОЧКЕ ПУПКИНОЙ

– Ты что, не проверяла его перед тем, как забрать? – поинтересовался у мамы Иван.

– Мне его сразу в коробке отдали, – смущённо пролепетала Ольга. – Что нам теперь делать?

– Снять нахрен весь верхний слой! – предложила вернувшаяся с прогулки Таисия.

– Давайте попробуем исправить надпись! – воодушевился Раздолбаев.

– Для этого руки должны быть не из жопы, – заметила Роза.

– Не суди всех по себе! – заявил Миша. – Я сам всё сделаю.

– Ну-ну, – хмыкнула Шаня, копаясь в холодильнике в поисках шоколада. Этого добра там, к счастью, лежало больше чем достаточно.

Шаня растопила плитку шоколада, положив её в пластиковое ведёрко и засунув его в кастрюлю с кипящей водой.

– Вперёд, – сказала она, передавая ведёрко Раздолбаеву.

Тот смотрел то на буквы на торте, то на шоколад, и напряженно думал. Роза начала ехидно хихикать.

– У вас есть шприц? – спросил наконец Раздолбаев.

– Не дам! – рявкнул спустившийся со второго этажа Николай.

– Жадность фраера сгубила, – едва слышно пробормотал Миша и вооружился чайной ложкой.

Лучше бы он этого не делал, потому что получилось нечто вроде 7 ЛЕТ ШПОЧКЕ ИНОЙ, а ещё шоколадные пятна и разводы по всей глазированной поверхности торта.

– Можете отрывать мне руки прямо сейчас, – мрачно заключил Раздолбаев.

– Давно уже пора, – пробормотал Николай Травкин.

– Давайте всё зальём, – предложила Шмеленкова.

– Хуже не будет, – уверенно сказала Ольга, хватая ведёрко и ложку, и вскоре кремово-белая поверхность стала шоколадной. Находчивая Роза притащила пачку M&M’S, и скоро на месте витиеватых букв появилась выложенная разноцветными драже лаконичная надпись САРА.

– Русский человек нигде не пропадёт! – с чувством удовлетворения заявила Ольга. – Расходимся, ребята!

Миша сказал, что пойдёт домой, пообещав явиться в семь часов утра. Вера, попрощавшись, тоже ушла к себе. Бабушка изъявила желание приготовить суп заранее, и Ольга не стала возражать. Николай вышел на улицу и стал нарезать круги по двору, к чему-то прислушиваясь и что-то бормоча. А Шаня, Роза и Ваня ушли наверх.

– Пока отец не уйдёт, Миша не попадёт в дом, – заметила Травкина, растягиваясь на своей кровати.

– Он же не будет шататься до полуночи, – выразила надежду Шаня.

Но Николай никуда уходить явно не собирался. Он чётко следовал маршруту входная дверь – яблоня – калитка – сарай – входная дверь. Шаня наблюдала за ним в окно.

– Да уйдёт он или нет? – вспылила Шмеленкова, когда до 23-го июля оставалось всего полчаса. Ольга уже легла спать, Таисия кашеварила на кухне, Шаня успела поужинать, вымыть голову, накрасить ногти и вернуться к своему посту, а Миша уже стоял за калиткой. Шёл третий час хождения Николая по двору.

– Может, он спятил? – предположила Роза.

– Бесспорно, – пробурчала Шмеленкова.

В этот момент у неё зазвонил телефон. Это был уставший ждать Раздолбаев.

– Что я могу поделать, он ходит и всё тут! – в трубку возмущалась Шаня. – Чего? Отвлечь его?

– Роза, спустись и скажи, что бабушка сожгла котлеты, он прибежит в кухню орать, – предложил Ваня. – Скажешь потом, что пошутила, тебе все равно ничего не будет.

– Ждите здесь, трусливые лошки! – подмигнула Травкина, выбегая из комнаты и оглушительно топая по лестнице.

Шаня видела, как Роза подскочила к Николаю, который шёл от калитки до сарая, и как тот досадливо отмахнулся от неё. Роза побегала вокруг него, помахала руками, но в итоге вернулась ни с чем.

– Он сказал, что слышать ничего не хочет про эту старую кошёлку, – обиженно выпалила Роза.

– Значит, остается только понадеяться на скорость Миши, – сказала Шмеленкова, хватаясь за телефон. – Пончик, слушай меня внимательно! Он ходит от двери до яблони, потом до калитки, оттуда к сараю и опять к двери. Твоя задача – проскочить в дом, пока он будет идти к сараю. Я скажу, когда он отойдёт!

Всё это напоминало какую-то компьютерную игру. Николай неспешно шёл от яблони к калитке.

– Если отец увидит Мишу, то убьёт его или вызовет полицию, – задумчиво проговорил Ваня.

– Он его ненавидит! – радостно добавила Роза.

– Знаю, знаю, – нетерпеливо отозвалась Шаня, держа палец у кнопки вызова. Николай дошёл до ворот, почему-то замер, а потом чуть быстрее заковылял к сараю.

– Вперёд! – резко бросила Шаня, сразу же отключаясь.

Ваня с Розой, не выдержав, тоже подошли к окну. Калитка, которую специально оставили незапертой, быстро отворилась. Миша проскочил во двор, осторожно закрыв за собой, чтобы дверь не хлопнула, и ломанулся в тёмный сад, плюхнувшись на живот среди травы и цветов.

– Партизан хренов, – отметил Ваня, наблюдая, как шевелятся растения.

– Зачем этот мудак ползёт мимо фонаря? – подпрыгнула от волнения Роза.

Весь сад Травкиных был утыкан декоративными фигурками, вертушками и крохотными фонариками, которые становились похожи на светлячков, когда наступал вечер. Мимо такого фонаря и пробирался горе-агент Пончик. А Николай уже шёл к входной двери. А там и до яблони недалеко.

– Он его по-любому заметит! – заволновалась Шаня. – Не увидит, так услышит!