Две недели среди ненормальных

– Заметь, ты сама сказала, что он подходит под твои идеалы! – ехидно улыбнулась Шаня.

– Кто такой Раздолбаев? – не сдавалась Катя.

– Шмеленкова! Ты сейчас СДОХНЕШЬ! – вообще не замечая Шмелефанову, зарычала Сара, сверкая зелеными глазами и сжимая кулаки.

– Чего это ты так разошлась-то? – захихикала Шаня. – Неужели я тебя за живое задела? Вот скажи, тебе нравится... Эм... Ванька?

– Чего? Нет, конечно, – ничего не понимая, фыркнула Сара. – Травкин твой по-любому.

– А Раздолбаев? – с хитрой улыбочкой спросила Шмеленкова.

– Ты сдурела?! – моментально завелась Шмульдина.

– Вот видишь! – победно воскликнула Шаня. – Ты так бурно реагируешь только на Мишу!

– Да кто такой Миша?! – завизжала Катя, но ее снова никто не услышал.

– Молись всем богам, которых знаешь, Шмеленкова, – зловеще произнесла Сара, хрустнув пальцами.

– О великий Один, забери меня! – заверещала Шаня, бросаясь наутёк. Сара побежала было вслед за ней, но тут ей на шею бросилась Катя, повалив Шмульдину на пол.

– Кто такой Раздолбаев, я спрашиваю?! – страшным голосом прокричала она, сдавливая запястье Сары.

– Да сосед Шанин! – нетерпеливо ответила Сара. – Пусти, я убью эту скотину!

– Он симпатичный? – спросила Катя, не отпуская Сару, а усаживаясь на неё.

– Ты что делаешь?! – испугалась Шмульдина. – Ну симпатичный. Рыжий такой, высокий, глаза зеленые, как у меня. Бестолковый, хрень все время несет. Шмелефанова, чтоб тебя, пусти!

Но после слова “симпатичный” мозг Кати отключился. Она навалилась на Шмульдину, не давая той подняться с пола.

– Пригласи меня в гости! Пригласи в гости! – истошно заверещала она.

– Приезжай, – пропыхтела Сара, спихивая с себя Катю. – Где эта скотина?

“Скотина” не собиралась дожидаться, пока разъяренная Сарочка ее догонит. Она вполне убедилась в том, что Шмульдиной Раздолбаев небезразличен, просто гордая Сара не хочет это признавать. А помимо своей гордости Сара еще и злая, поэтому надо прятаться. Пока Катя мешала Шмульдиной догнать Шаню и совершить правосудие, Шмеленкова убежала в раздевалку, где и просидела до конца урока, поедая найденные в сумке Даны конфеты и играя в телефон.

Услышав звонок, Шаня пулей понеслась в кабинет химии, чтобы только не попадаться Саре на глаза. Учителя в классе почему-то не оказалось.

Вскоре подтянулись и остальные одноклассники. Последней в класс вошла Сарочка.

– Еще одно слово про Раздолбаева, и я на тебя обижусь, – прошипела она Шане на ухо, хватая ту за плечо. – И на химии помогать не буду!

– Шантажистка! – картинно надулась Шаня.

– Пфф, – фыркнула Сара и демонстративно отвернулась.

Тут прозвенел звонок. Уран Дмитриевич не появился. Прошло пять минут. Восьмиклассники уже вовсю шумели. Кто-то бегал по партам, кто-то рылся в записях химика, кто-то ломился в лаборантскую, кто-то пел, а несколько человек уже устроили драку. Дана громко шуршала фантиками и над чем-то постоянно хохотала.

– Мне это внатуре надоело! – вдруг заявила она, поднимаясь со стула и подтягивая свои леопардовые лосины. – Я сваливаю домой!

– Что? – удивился кто-то. – Но это же второй урок!

– И чё? Препода нет, я сваливаю! – заявила Дана и гордо потопала к двери.

Вдруг дверь резко открылась, и в кабинет впорхнула Нундина Диогеновна. Если с её габаритами, конечно, можно впорхнуть.

– Молодые люди! – пропела она. – Ваш учитель Уран Дмитриевич неожиданно заболел!

– Когда? На первом уроке? – фыркнув, громко поинтересовалась Шаня.

– И еще немного на перемене! – отозвалась Нундина Диогеновна и тяжело вздохнула. – Любовь – страшная сила.

– Это же про красоту, нет? – удивилась Шмелефанова.

– Ах, деточка, поверь мне, любовь страшнее, – вздыхая, ответила учительница МХК.

– Страшнее атомной войны? – мрачно поинтересовалась Шмульдина.

Паучиха посмотрела на неё и зачем-то погрозила пальцем. Шаня тихо фыркнула. Сара отвернулась и стала смотреть в окно. Солнечные лучи путались в ярко-зеленой листве деревьев. Так и хотелось плюнуть на всё и пойти гулять.

– Одной гулять? – послышался вдруг вкрадчивый голос над ухом.

Сара подпрыгнула, как будто её током ударило.

– Я это вслух сказала? – испуганно спросила она у улыбающейся Шани.

– Нет, просто я умею читать мысли! – гордо ответила Шмеленкова. – Я ясновидящая.

Ну не говорить же Саре, что та действительно начала думать вслух! Тогда весь эффект испортится.

– Нет, блин, с твоим Ванечкой пойду, – пробурчала Сара.

– С моим Ванечкой? – наивно переспросила Шаня. – Нет у меня никакого Ванечки!

– Да ну? Ты с ним живешь еще вместе.

– Я живу на чердаке с пылью, – отрезала Шаня. – Еще Роза иногда заходит.

– Конечно, удивительно, что у Травкина такая сестра, правда? – озвучила вдруг Сара мысль, давно уже не дававшую Шане покоя. – Они прямо как огонь и лёд, полные противоположности.

– Да у него вся семейка странная, – задумчиво сказала Шмеленкова.

– Ты мне ничего про них не рассказывала! – оживилась Сара, в душе порадовавшись, что в ближайшее время разговоров про Раздолбаева не предвидится. – Ты мне вообще ничего не рассказываешь!

– Да всё я тебе рассказываю, – отмахнулась Шаня. – Ну... Семья, в общем.

Она спохватилась, что все-таки разболтала подруге всё, что увидела в доме Травкиных. Точнее, пока еще не рассказала, но это вот-вот случится, потому что отступать уже поздно. Правда, Сара и сама многое видела, но это ведь всего лишь жалкая часть от того, что у них происходит.

– Мама у него хорошая, только вот с сыном не особо ладит. Роза... Ну ты видела её, тут больше ничего не скажешь. Бабушка... Классная такая бабуся, чашками в стену швыряет. А отец... Это просто нечто, он считает каждую копейку и вечно недоволен!

Сара хмыкнула.

– Веселая семейка, – протянула она. – И что ты раньше мне не рассказывала?

– Он мне запретил, – отозвалась Шмеленкова, делая страшные глаза. – Сказал, что переломает руки и ноги, если я кому-нибудь расскажу.

– С каких это пор ты Ванечку слушаешься? – ехидно спросила Шмульдина.

– Мне дороги мои лапки! – огрызнулась Шаня.

– Дооо, конечно, – закивала головой Сара.

– Сейчас гулять с четвертого этажа выйдешь! – рявкнула Шаня. Сара захихикала.