Две недели среди ненормальных

В этот момент прозвенел звонок.

– Домашнее задание: подумать о смысле жизни! – крикнула Нундина Диогеновна, вприпрыжку покидая помещение.

– У нас следующая алгебра? – спросила Катя, догоняя подруг.

– Эээ... Да, – вспомнила Шаня.

– Вот черт! – охнула Шмелефанова.

– Что, снова не сделала домашнее задание? – фыркнула Сара.

– Блин, я тоже не сделала! – хлопнула себя по лбу Шмеленкова.

– Там же легко, – послышался вдруг голос за её спиной.

Шаня, вытаращив глаза, обернулась. Травкин еще никогда с ней не заговаривал на людях. Сара толкнула Катю в бок, и обе начали прислушиваться.

– Тебе, может, и легко, – как-то нерешительно сказала Шаня.

– Из-за некоторых я тоже вчера ничего не сделал, – усмехнулся он, – но всё успел на химии.

– Мне за тебя порадоваться? – поинтересовалась Шмеленкова.

Ваня вдруг полез в сумку и протянул ей тетрадь. Глаза у Шани вылезли из орбит. Точно так же, как у Сары и Кати.

– Возьми, – сказал Ваня. – Тебе она пригодится, а мне ничего не будет.

– Спасибо, – пискнула шокированная Шаня, забирая тетрадь и тут же пряча ее в свою сумку.

Ваня хмыкнул и ушел, оставив хлопающую глазами Шмеленкову с подругами.

– Что это было? – выдавила, наконец, Сара.

– Я не знаю... Королевская милость, должно быть, – отозвалась Шмеленкова.

– И чем вы вчера таким занимались, что он не сделал домашку? – ехидно поинтересовалась Катя.

– Строили планы по захвату мира! – рявкнула Шмеленкова, вспомнив, как говорил Миша.

– Дааа, конеееечно, – снова пропела Сарочка.

– Молчать, пока зубы торчат! – зловеще сказала Шаня. – Идем скорее, иначе опоздаем и на нас будут показывать, где у человека ось симметрии. И разрезать для наглядности.

– Люди же асимметричны! – сказала Катя.

– Софью Вурдалаковну это не волнует, – покачала головой Сарочка, ускоряя шаг.

Девочкам повезло, они успели до звонка. А вот Дана Маринкович умудрилась опоздать, хоть и вышла из класса самая первая.

– В чем дело, Маринкович? – прошипела Софья Вурдалаковна, изгибая свои накрашенные ярко-красной помадой тонкие губы в какую-то невероятную ухмылку. – Неужели булочки в столовой интереснее, чем мой урок?

В классе послышались с трудом сдерживаемые смешки. Дана насупилась.

– А чё сразу в столовой-то? – спросила она. Шаня заметила, что из ее сумки торчит пакет с круассанами. Она не заметила его в раздевалке, когда таскала у Маринкович конфеты. Должно быть, Дана похитила его у кого-то из несчастных младшеклассников.

– А где еще тебя можно найти на перемене? – фыркнула Софья Вурдалаковна, сверкая глазами. – Быстро садись на место и научись нормально разговаривать с учителями! Особенно со мной.

– А чё ненормально-то внатуре? – пробасила Дана, почесывая обтянутый лосинами зад.

– “А чё” будешь говорить своей классной руководительнице! – прокаркала математичка. – На место!

Шаня заметила, что у злобной учительницы на запястье огромные синяки, явно от чьих-то пальцев, а под правым глазом явно темнеет фингал. Конечно, Софья Вурдалаковна попыталась это скрыть, нарисовав себе огромные черные стрелки и замазав веки синими тенями, но это не сильно ей помогло. Видимо, разговор с Лорой Елистратовной все-таки состоялся.

Дана поплелась на место. Шаня осторожно выпихнула свою сумку в проход, ей под ноги, и Дана, не заметив этого, споткнулась и чуть не грохнулась.

– Чё нах?! – затрубила она. – Это ты, Шмеленкова?! А ну иди сюда!

– Я не виновата, что ты за жиром дорогу уже не видишь, – фыркнула довольная Шмеленкова. Катя покачала головой и тихо захихикала, прикрывая рот рукой. Сара нервно покосилась на багровеющую от злости Софью Вурдалаковну.

– Еще один звук, и Маринкович пойдет к директору! – зашипела математичка. – Шмеленкова, прекрати разбрасывать свои вещи! Немедленно начинаем урок!

– А чё... – начала было Маринкович, но Сара, не выдержав, запустила в неё ластиком, чтобы та замолчала. Маринкович все-таки поняла, что очень удивительно, и села на своё место.

– Итак, открываем учебники. Параграф 28. К доске пойдет... ОЛИМПИАДА! – вдруг завопила Софья Вурдалаковна, хлопнув себя по лбу.

– Кто-кто? – удивилась Катя.

– Я совсем забыла, что сегодня в школе номер 666 проходит олимпиада по математике! – воскликнула учительница, потирая лоб, который случайно оцарапала своими длинными когтями. – Наша школа обязана кого-нибудь отправить. Так, кто из вас способен сделать хотя бы одно задание? Занудин, Хитрозадов, Подфартенко и Травкин, поедете вы.

– А можно таки не ехать? – пискнул Хитрозадов.

– НЕЛЬЗЯ! – рявкнула Софья Вурдалаковна, показывая огромные клыки. – Либо вы едете, либо вы все равно едете! Это сегодня после уроков. Закончится где-то в четыре часа. Я сама вас отвезу!

– Последняя фраза звучит как угроза, – пробормотала Шаня. Катя фыркнула.

– Ты что-то сказала, Шмеленкова? – резко обернулась к ней Софья Вурдалаковна. Дана Маринкович забулькала. Шаня подумала бы, что та подавилась очередной булкой, если бы не знала, что Дана так смеется.

– Я спросила у Кати, сколько у нас сегодня уроков, – невозмутимо ответила Шаня.

– Будем считать, что я поверила, – рыкнула Софья Вурдалаковна. – Вы поняли меня? Едете со мной после уроков. Вопросы есть? Опусти руку, Хитрозадов, у тебя нормальных вопросов нет и быть не может! Продолжаем урок.

После урока Ваня подошел к Шане.

– Придется вам с Розой подождать меня в школе, Шмель, – сказал он. – Тетрадку верни.

– Надеешься, что поможет на олимпиаде? – хмыкнула Шаня, передавая ему тетрадь. – Это... Спасибо, короче.

– Да не за что, – пожал плечами Ваня и ушел. Как будто ничего такого и не произошло.

– Какой-то он добрый, – недоверчиво сказала Катя. – Нормальный Ваня Травкин сказал бы Шане: “Сидеть в школе и ждать меня, тупая дура! Если я вернусь и не найду тебя, утоплю нахрен в школьном унитазе! Тебя в жизни ни на одну олимпиаду не возьмут, так что сиди здесь и тренируйся мыть полы!”

Сара расхохоталась.

– Похоже получилось, – сквозь смех проговорила она.

– Угу, – фыркнула Шаня.