Две недели

– Плывем, - поправила Даня, наблюдая, вытянув шею, как из-под колес вырываются буруны.

– Или плывем, - согласился Богданов, сосредоточившись на вождении.
– Ты запоминай, Игорек, здесь тоже ты патрулировать будешь.

Игорь, прикинув все свои обязанности, начал всерьез задумываться, что же остается на долю его коллег.

Форсировав реку, они благополучно доехали до улицы Первомайская, проследовали к дому номер три, вытерли ноги о половичок на крыльце, после чего Богданов пригладил волосы и деликатно постучался.

– Баб Мань, открывай, это Саша, - позвал он спустя минуту.

Дверь безмолвствовала, зато занавеска на окне дрогнула. За стеклом мелькнуло лицо старушки, послышался тяжкий вздох, затем в замке повернулся ключ, и дверь отворилась.

– Здравстовать тебе, бабуля, - шутовски поклонился Богданов.
– Угадаешь, зачем пришел?

– Опять ты за свое, - прокряхтела старушка и отодвинулась, давая пройти.
– Заходи уж, только не очень буйствуй там!
– прокричала она вслед устремившемуся в комнату Богданову.

Игорь и Даня, вежливо поздоровавшись, вошли следом и были вознаграждены зрелищем торчащих из-за печки дрыгающихся ног Богданова.

– Саш, тебе помочь?
– поинтересовалась Даня.

– Дверь закрой, - прокряхтел Богданов, сражаясь с кем-то невидимым.
– Игорек, сюда давай.

Нырнув к нему, Игорь протянул в полной темноте руку, ухватил кого-то за край рубашки и потянул.

– Сильнее тяни, - рявкнул Богданов.

Повинуясь приказу, Игорь ухватился покрепче, поднатужился, резко дернул, и выволок на свет божий виновника переполоха. Виновник этот рванул на выход, увидел Даню, стоявшую на страже, обежал стол и угодил в объятья Богданова.

Игорь участия в гонке не принимал, а торчал, опешив, возле печки. Он ожидал кого-нибудь вроде Вани, или еще какой жути, а тут двенадцатилетний взъерошенный мальчишка, озирающийся с затравленным видом по сторонам. Долго озираться ему не пришлось - Богданов, схватив за шкирку, отвесил ему пару подзатыльников, приговаривая:

– Я тебя предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?

– Не бейте, дяденька!
– прикрываясь, завизжал мальчишка и Игорь очнулся.

Он бросился на Богданова, стремясь остановить избиение ребенка, оттолкнул его и собрался провести болевой захват, как учили. Пользуясь моментом, мальчишка толкнул обоих и бросился к окну, но Даня перехватила его на подступах, и, плеснула в юное лицо святой водой из фляжки.

Раздалось шипение, мальчишка заорал и принялся тереть глаза, а Богданов тем временем броском уложил Игоря на пол, и едва сдержался, чтобы не опустить занесенный кулак на повинную голову.

– Тьфу на тебя, - с чувством сплюнул он.
– Совсем дурак?

После чего повернулся к пленному. Тот уже вполне оклемался, сел за стол и сложил перед собой руки, как примерный мальчик.

– Ничего себе, - ехидно заметил мальчишка, кивнув на Игоря, которому Даня помогла встать, - такой дохлый, а тебя, дядя Саша, едва с ног не сбил.

– Почирикай, - предупреждающе протянул Богданов.
– Сейчас допрос с пристрастием начнется, тогда и посмеемся.

– Злой ты нынче, - посетовал мальчик.

– День такой, - хмыкнул Богданов.

Дверь открылась, в комнату заглянула баба Маня и, осуждающе покачав головой, удалилась.

– Давай, Олежек, кайся, - велел Богданов, присаживаясь напротив.

– Я чист, - развел руками Олежек.

– А мост?

– Не докажешь.

– Так я не прокурор, доказывать не стану, просто по ушам надаю. Ты, поганец, едва ваш рыбхоз не затопил.

– Чего ему будет-то?
– удивился мальчик.
– Там же рыбы, они не утонут. А ты, дядя Саша, меня даже выпороть не можешь, сразу из опеки набегут, инспекторы по делам несовершеннолетних, представители по правам ребенка, и прочая пакость. Короче ты понял.

– Смотрю, ты времени зря не терял, - заметил Богданов, почесав нос.
– Где нахватался?

Олежек засмеялся, и вперед робко выступила Даня.

– Я просто ему пару книжек привезла.

– Каких?
– покорившись судьбе, уточнил Богданов.

– Подборку юридической литературы по делам несовершеннолетних, - повинилась Даня.
– Думала, он бояться начнет.

Судя по лицу Богданова, он уже уверился, что весь мир сегодня против него, и с этим приходится мириться.

– Ладно, - вздохнул он, - пошли, что ли, место преступления осмотрим.

– Никуда я не пойду, - заявил Олежек.
– Мне баба Маня не разрешает со взрослыми дядями ходить.

– Ты точно нарываешься, - вынес свой вердикт Богданов, и схватился за пряжку ремня, намереваясь выпороть мальчишку, несмотря на угрозы органов опеки.

В этот раз проявить свой педагогический талант ему не удалось. Со стороны входной двери послышался стук, голос бабы Мани, затем довольно истеричный женский голос, пара ахов, слышимых даже из-за закрытой двери и быстрый говор, обещавший жертве обсуждения мало хорошего.

– Давай отойдем, - шепнула Даня Игорю, - сейчас тут такое начнется...

Доверяя опыту девушки, Игорь вместе с ней тихонько отступил к стене, и встал в углу. Проделали они это очень вовремя. Дверь распахнулась, с треском ударившись о стену и в комнату, разъяренной фурией, влетела баба Маня.

– Ах ты кобель!
– завопила она, и Даня напряглась, не сразу уяснив, к кому относится данный эпитет и готовясь вступиться за Богданова.
– Козел старый!

Даня расслабилась, сообразив, что Богданов пока в относительной безопасности.

– Что ж ты творишь, бесстыжие твои глаза!

Сходу сдернув с плеча мокрую тряпку, бабка принялась охаживать Олежека по лицу и голове. Правоохранительные органы, в лице Богданова, по которому едва не попало, ретировались на безопасное расстояние, а баба Маня вошла во вкус. Олежек явно успел пожалеть, что не пошел с полицейскими, он пытался высказаться в свою защиту, но беспощадная тряпка настолько точно била по лицу, что слышалось только невразумительное мычание.

– С малолеткой! Извращенец старый! Да что б у тебя все отсохло, что б тебя чума взяла, кобелина проклятый!

Ради спасения ребенка Богданов двинулся в атаку, предварительно кивком предупредив Даню наблюдать за мальчишкой и пресекать все попытки к бегству. Он обхватил бабку сзади и приподнял ее над полом, втянув, предварительно, голову в плечи, спасаясь от тряпки.

– Уймись, баб Мань!
– проорал он в ухо старушки, стараясь перекричать ее проклятья.
– Убьешь ведь мальца.