Две невесты на одно место

– Я тебя люблю.

Этих слов Костя так и не дождался от пасынка, потому что до вокзала «рафик» не доехал. Шофер микроавтобусика внезапно умер за рулем, его поразил инсульт. Ни Костя, ни Аня, ни тем более Федор не поняли, по какой причине машина вдруг резко взяла влево и вылетела на встречную полосу движения, по которой, как назло, несся грузовик-цементовоз. Водитель и сидевший около него Константин погибли мгновенно. Федор и Аня, сильно покалеченные, были доставлены в больницу.

Когда рыдающий от страха Игорь принесся в клинику, его не пустили к маме.

– Ты уже взрослый, – мрачно сказал врач, – и должен понять, мы не боги. Состояние Анны Самойловой оценивается как крайне тяжелое.

– Она выживет? – наивно спросил Игорь.

Доктор крякнул:

– Прилагаем все усилия. Хочешь повидать отца?

– Костя умер, – попятился Игорь.

– Речь не об отчиме, а о твоем родном папе, – пояснил врач.

Игорь кивнул, и его отвели в палату. Федор оказался в сознании, более того, он выглядел практически здоровым, только на лбу виднелась закрашенная зеленкой ссадина.

– Деда, – бросился к нему Игорь.

Федор обнял сына, прижал к себе, потом отстранил и сказал:

– Костя и Аня погибли.

– Мама жива! – возразил подросток.

– Нет!

– Да.

– Ты ее видел? – тихо спросил Федор.

– Не пустили, – отчего-то шепотом ответил Игорь, – сказали, плохая совсем.

– Значит, скончалась, – подытожил профессор, – остаешься ты, любимый мой, один.

– Папочка, – кинулся на шею отцу Игорь, – замолчи.

– Я умираю.

– Вовсе нет, – начал плакать Игорь, – ты здоров, просто голову ушиб.

– Слушай внимательно. Все-таки я был врачом и хорошо понимаю, мои часы сочтены, – протянул Федор.

– Папа! – попробовал возмутиться Игорь, но вдруг у него все завертелось перед глазами, потом надвинулась чернота и наступила тишина. Очнулся Игорь на каталке в коридоре, рядом стоял хмурый доктор.

– Мама умерла, – прошептал парень.

– Пока нет, – сообщил эскулап, – скончался ваш отец, аневризма аорты, ничего поделать не смогли.

Глава 21

Прошло несколько лет после того трагического июня, но Игорь не переставал удивляться, вспоминая события прошлых дней. Ну почему отец, меньше пострадавший в катастрофе, умер, а мама, стоявшая двумя ногами в могиле, вдруг резко пошла на поправку? Может, там, на небе, и впрямь есть некто, распоряжающийся человеческими судьбами, и он рассудил, что Анна здесь, на земле, нужнее Федора, по крайней мере Игорю.

Самойловы жили тихо, Аня работала, поднимала на ноги сына. Замуж она больше не выходила, любовников в дом не приводила, из веселой, слегка безалаберной хохотушки Анна превратилась в мрачную, очень правильную особу, безостановочно сыплющую замечаниями. Игорь лишь удивлялся метаморфозе, которая случилась с мамой, та всего за несколько месяцев, проведенных в клинике, превратилась в нравоучительную старуху. Едва Игорь собирался выйти из дома, как мама начинала зудеть:

– Не ходи близко у домов, с крыши может сосулька упасть!

Впрочем, в теплое время года речь шла о кирпичах, но суть дела от этого не менялась.

– Хорошо, – терпеливо отвечал сын и брался за ручку двери, но мама хватала его за одежду и продолжала:

– Дорогу переходи только под землей, поверху даже на зеленый свет не ходи, вдруг кто-то из водителей за рулем пьяный, такому плевать на правила.

Игорь, хорошо понимая природу маминого страха за него, терпеливо кивал головой, он надеялся, что со временем Аня слегка отойдет, но ситуация только усугублялась.

Игорю нельзя ездить в метро – может засыпать тоннель, или упадет эскалатор. Нельзя также покупать продукты в мягких упаковках, их легко проткнуть шприцем и впрыснуть внутрь яд, абсолютно исключено поздороваться с любым человеком за руку, потому что очень многие болезни легко передаются таким образом. Когда Игорь, заработав первые деньги, решил сделать маме сюрприз и купил ей взамен продавленной софы новый красивый диван, Аня несколько месяцев отказывалась сесть на него, талдыча, словно заевший магнитофон:

– Из чего его сделали? Небось радиоактивные материалы использовали.

Любой более или менее подкованный в области психиатрии врач сразу бы посоветовал показать Анну специалисту, но Игорь думал, что мама никак не может оправиться от аварии, и особо не переживал. В конце концов, Анна вела себя совершенно адекватно, а то, что она всего боится, объяснимо.

Но потом случилось событие, мигом раскрывшее Игорю глаза. Как-то раз студеным январским днем он прибежал домой с работы раньше, чем рассчитывал, и обнаружил маму в прихожей. Одетая в ситцевое, легкое платьишко, Аня застегивала босоножки.

– Ты ждешь гостей? – удивился Игорь.

– Нет, – спокойно ответила мать, – я уезжаю.

– Куда? – окончательно изумился парень.

– По делам.

– В босоножках?

– Так жарко ведь, – пояснила Аня, – вон она в сарафане.

Сначала Игорь не сообразил, кто такая «она в сарафане», но потом увидел на тумбочке журнал с фотографией красивой брюнетки. Девушка, с виду ровесница Игоря, была в сильно открытом красном бархатном платье, шею смуглянки украшало ожерелье, очевидно, очень дорогое. Под снимком шла подпись: «Арина Гофмайстер, единственная дочь Бориса Гофмайстера, красавица на выданье. Кому она достанется: принцу или чудовищу?»

– К ней поеду, – пояснила Аня.

Игорь потряс головой.

– К этой девушке?

– Ну да, – кивнула мама.

– Ты ее знаешь?

– Нет, – спокойно ответила Аня, – но вот об отце ее слышала, он украл наш клад. Пусть вернет, бог с ним, с ожерельем, мне деньги нужны.

Игорь схватил маму за руку.

– Пошли чаю попьем.

– Нет, я тороплюсь.

– Мама, на дворе январь, а ты нацепила босоножки, – попытался воззвать к голосу рассудка Игорь.

Аня засмеялась:

– Дурой меня считаешь? Эта Арина в платье, тепло сейчас.

Растерявшийся Игорь все же сумел удержать мать дома, он почти силой отволок Аню на кухню и сунул ей чашку с чаем. Мама отхлебнула из бело-синей посудины и засмеялась:

– Полагаешь, я сумасшедшая?

– Ничего такого я не думаю, – буркнул Игорь, понявший – мать окончательно теряет рассудок.

– А вот и нет, – весело заявила мать, – знаешь, кто такой этот Борис Гофмайстер?

– Нет, – печально ответил Игорь.

Мама ткнула пальцем в фото.