Две невесты Петра II

— Или плохо? — улыбнулся князь Иван.

— Ну ладно, будет. Я к тебе не с тем пришёл, — серьёзно сказал ему отец, — дело есть, и важное.

— Дело? Важное? Ну тогда это не ко мне, а к Андрею Ивановичу Остерману, а того лучше — к самому светлейшему, — всё ещё стараясь обратить всё в шутку, ответил Иван.

— Полно, перестань да сапоги-то надень, а то разговариваешь с отцом как... — Князь Алексей Григорьевич подыскивал сравнение, но, не найдя ничего, продолжал: — Да платье-то оправь: смотреть противно на такое твоё поведение.

— Так в чём же дело? — став серьёзным, спросил князь Иван, усаживаясь напротив отца в такое же глубокое кресло.

— А дело в том, что только ты сейчас можешь подтолкнуть его величество к решительному шагу.

— Это к какому же? — ещё ничего не понимая, насторожился князь Иван.

— Эх, да кабы я был с государем так близок, как ты, уже давно бы это дело было решено.

— Какое дело?

— Важное дело. Сейчас самый момент светлейшего потеснить.

— Это как же? — заинтересованно спросил Иван.

— Эх, горе ты моё! Всё-то тебе надо разжевать да в рот положить. Неужто не ясно, что надоел государю светлейший? Вот как надоел. — Князь Алексей провёл ребром ладони по горлу.

Иван молча слушал, что ещё скажет отец.

— А пуще всего ненавистна государю эта женитьба на Машке Меншиковой.

— Я-то что могу сделать?

— Как что? — удивился князь Алексей. — Да очень даже много можешь. Говори ему каждый день, что, дескать, светлейший, ну «батюшка», как государь его зовёт, слишком много себе воли забрал. Распоряжается всем не он, Пётр Алексеевич, государь наш, а светлейший князь над нами господствует.

— Это так, — согласно кивнул Иван.

— Ну а ежели так, то и укажи ему на примеры.

— Какие примеры?

— Не то ты сам не знаешь, — с иронией посмотрел князь Алексей Григорьевич на сына. — Все при дворе лишь о том и говорят, а ты не знаешь!

— О чём же?

— Да о том, что при освящении церкви в Ораниенбауме, когда государь туда не поехал, светлейший стоял на том месте, которое было для государя назначено.

— Да-да, верно, я слыхал об этом, — оживился князь Иван.

— «Слыхал», — передразнил его отец, — слыхать мало — надо пользоваться этим!

Всё ещё ничего не понимая, князь Иван молча смотрел на отца. Напряжённое молчание длилось долго. Наконец старый князь продолжил:

— Разве это дело, когда царское место в храме его холоп занимает!

— Холоп, — усмехнулся князь Иван.

— А то кто же? Холоп! Мы все государевы холопы. Только он хитростью прополз да возле государя покойного, царство ему небесное, — перекрестился князь Алексей, — сбоку и пригрелся.

— Ну так дальше-то что? — перебил отца князь Иван.

— А то, что надобно подсказать государю, дескать, он молод и многого не знает, такие поступки со стороны его холопа непозволительны. Да разве только это! — помолчав, сказал старый князь.

— А что ещё? — уже с явным интересом спросил сын.

— А то, что он деньги, подаренные государем своей сестре, велел у неё отобрать да к себе унести, — торжествующе добавил Алексей Григорьевич.

— Да-да, — закивал головой князь Иван и, почему-то волнуясь, встал с кресла и принялся ходить по комнате. — Верно, верно, про это я тоже слыхал, государь мне сказывал и очень был тогда сердит, всё повторял, что он докажет светлейшему, кто у нас государь и чьи приказы положено исполнять.

— Вот видишь, сам говоришь, что сердился государь на светлейшего. Так ты эту его злость на дело и употреби.

— Как это?

— Да просто каждый день ему помаленьку и говори, что больно много воли светлейший себе забрал. Вот ещё и генералиссимуса себе выпросил, теперь он над всей армией один хозяин.

— Так, так, так, — возбуждённо повторял князь Иван, — а более всего ему следует говорить о его невесте ненавистной.

— Вот-вот, — обрадованно подхватил князь Алексей Григорьевич, — это, сынок, самое верное. Говори ему, дескать, кто ж в такие молодые годы женится? Тем паче на нелюбимой. Хватит ещё невест на его век, — многозначительно добавил князь Алексей и так посмотрел на сына, что тот подумал о какой-то интриге, которую пока тайно затевает его отец.

Они долго молча смотрели друг на друга, и в глазах отца князь Иван видел жестокую радость.

— Верно, сын, верно. Ты, оказывается, у меня тоже кое-что соображаешь, — хлопнув его по плечу, заключил Алексей Григорьевич.

— Нам бы только светлейшего убрать, а там...

Но старый князь не успел договорить: дверь отворилась, и на пороге комнаты появился молодой государь.

— Ты здоров ли, Ванюша? — обеспокоенно обратился он к князю Ивану. — Мне доложили, что тебя поутру лошадь сильно зашибла!

— Да было маленько, — улыбнулся князь Иван.

— Вот и я зашёл сынка проведать, как услыхал о том. — Да всё, слава Богу, хорошо, — проговорил князь Алексей Григорьевич, отступая к дверям. — Ты если что, Ванюша, кликни меня, я тут, с тобой рядом.

Оставшись один, Иван долго раздумывал над словами отца и понял одно: он вполне может настроить государя и против невесты, которую и сам не переносил, и против «батюшки», позволявшего себе в последнее время много вольностей.

Воспользовавшись правом больного — он действительно накануне упал с лошади, — князь Иван на следующий день остался дома. Государь не захотел никуда ехать без него, и запланированная поездка в гатчинские леса, где водилось много дичи, была отменена.

Целый день они провели в комнате князя Ивана. Государь распорядился, чтобы его не тревожили, и даже обед был принесён в покои князя Ивана.

Улучив удобную минуту, тот словно невзначай начал разговор о предстоящей свадьбе государя и о том, что, судя по слухам, в доме «батюшки» усиленно готовятся к этому дню.

— Ах, — вздохнул государь, — прошу тебя, Ванюша, ежели ты мне друг, не вспоминай об этом.

— Куда ж денешься? — обречённо вздохнул в ответ Иван. — Хочешь не хочешь, а свадьба-то вот она, рядом.

— Нет-нет, я не хочу, чтобы «рядом». — Немного помолчав, государь задумчиво продолжал: — Вот если б можно было отодвинуть её подальше, а не то так и совсем отменить...

— Отменить? — раздумчиво повторил князь Иван и тут же обрадованно всплеснул руками, словно лишь сейчас ему на ум пришло это решение: — Можно, можно, можно!

— Что можно-то? — с надеждой посмотрел на него государь.

— Да свадьбу можно отменить!

— Ты, видно, шутишь, Ванюша, — разочарованно протянул государь. — Как же её отменить возможно? У меня вот и обручальное кольцо. — Он повернул на пальце кольцо.