Две полоски от босса

Уверенно водя пальцами по сенсорному экрану, он перелистывает треки. Заворожено смотрю на крупную смуглую руку, увитую венами, которые соединяются между собой словно русла рек. 

Возле большого пальца виднеется не большая тату в виде древних символов. Изображение потеряло четкие границы, но это не удивительно, если учесть, что Максим водит автомобиль. Плюс ко всему, руки каждый день подвержены механическому воздействию — пальцы трутся друг о друга, об одежду, другие части тела, взаимодействуют с предметами. Оторвав, наконец, взгляд от символов, попадаю в плен сапфировых глаз, опушенными черными, как чернила ресницами. 

Ну, почему он такой красивый? 

Темная и жесткая на вид щетина на подбородке Макса заставляет вспомнить безуспешные попытки Димы отпустить то ли бородку, то ли усики.

 В итоге после долгих усилий мой парень получил лишь легкий совершенно не мужественный пушок. 

— А сколько вам лет? – спрашиваю, упрямо продолжая обращаться на «вы».

 В голосе проскальзывают нотки плохо скрываемого интереса, что не удаётся скрыть от Громова. 

Синие глаза смотрят пристально, явно желая проследить за моей реакцией. 

— Двадцать шесть, – лениво отвечает Макс. 

 Моргнув, отвожу взгляд в сторону. 

Ничего себе! Между нами разница в целых восемь лет! 

— Много?
– усмехается Макс, заметив слегка оторопелое выражение моего лица.
– В мужчине ценится опыт, а он приходит с годами. 

В каждом его предложении я почему-то слышала вызов и какой-то намек на шовинизм. Злясь на себя за то, что не могу удержаться, поинтересовалась: 

– А в женщине? 

– Что? – переспрашивает Макс. Его глаза слегка затуманены, когда от отрывает взгляд от моей талии. – Опыт? – и сводит широкие темные брови на переносице. 

Его резкое «нет» почти оглушает меня. 

– В женщине ценятся совсем другие качества, – в голосе мужчины слышу легкую снисходительность.

Вот дикарь!

 Поджимаю недовольно губы. 

Макс, словно не замечая моего недовольства или делая вид, что не замечает, как бы невзначай бросает странную фразу: 

– Прикольная штучка. Жаль, что придется снять. 

Округляю глаза в неподдельном удивлении. 

О чем он? 

Проследив за его взглядом, догадываюсь, что речь идет о серьге с белым маленьким фианитом, что украшает мой пупок. 

– Зачем это? – фыркаю, наклонив голову на бок. 

– Когда будешь беременна, можно пораниться. 

Губы сами складываются в букву «О», но тут же улыбаюсь, мотнув в отрицательном жесте головой. 

– Беременность? Дети? Не-ет, это точно не предел моих мечтаний. 

Максим смотрит на меня так, как будто я неожиданно заговорила на другом языке.

Глава 7

Усмехнувшись, он проводит пятерней по темным волосам. 

– Просто рядом с тобой не было нормального мужика, от того приоритеты неверно расставлены. 

Находясь почти в шоке, смеюсь, но неожиданно понимаю, что он серьезно! Смех обрывается так же резко, как и начался. 

– А кто решает, что правильно, а что нет? – от возмущения даже перехватило дыхание. Я подалась вперед, чтобы донести свою правду до этого пещерного мужлана. – У всех разное представление о жизни. Кто-то счастлив закопаться в пеленки, стоять беременной и босой у плиты - их право!

– перевела дыхание, чтобы продолжить более страстно: - А кто-то мечтает стать примой, первой во всем и не перед чем не останавливаться! 

– Для чего все это? – вопрос Максима сбивает с толку. 

Громов испытывающе сканирует синими глазами мое горящее от возбуждения или даже в большей степени возмущения лицо.
– Чтобы подороже себя продать? 

– Что-о?! – кричу почти возмущенно. – Как во… 

– Конечная цель каждой женщины — это удачное замужество, - перебивает меня Максим. 

– Нет! – морщу нос и метаю взглядом сражающие на повал молнии в Громова, который реагирует на них, как на легкую щекотку. 

Он просто улыбается. Гад! 

– Карьера, признание, независимость, в конце концов! – не готовая сдаться просто так, продолжаю я. 

Не обязательно ему знать, что это единственный выход в моей ситуации. 

Только так я смогу вытащить свою семью из нищеты. Отблагодарить родителей за то, что они сделали для меня все возможное и невозможное, что было в их силах. 

– Независимость, – как-то саркастически повторяет Максим, словно я произнесла глупость.
– Все проблемы от того, что женщины… 

– Ты еще скажи «не знают свое место»! – перебиваю, злясь так, что не замечаю, как перехожу на «ты». 

Боже, как он меня злит! 

Казалось, еще чуть-чуть и из ушей повалит дым. В отличие от меня, Громов выглядит донельзя довольным. Похоже, не осталось незамеченным то, что я ослабила рамки субординации. Но сейчас это не главное, я жажду доказать, что он не прав! 

– Конечно, – спокойно откликается Максим.
– Место… за мужем. Ведь самое ценное, что есть у мужчины — это его женщина, мать его детей. Ради этого мы и живем. Семья - главное, что может быть у человека. 

Его бархатный баритон ласкает мой слух, словно гипнотизируя. Я даже на мгновение растерялась. 

– Зачем взваливать на себя непосильные проблемы? – продолжает Макс, обаятельно улыбаясь и заметив, как я притихла. – Зачем забивать красивую головку всякой ерундой? Разве не лучше наслаждаться благами, которыми обязан обеспечить мужчина? – он осторожно протягивает руку вперед. 

Сильные пальцы ловко цепляют одну из шелковистых блестящих прядей волос, что отделилась от общей массы волос. 

Пропуская ее между пальцев, Громов понижает тон и проникновенно смотрит мне в глаза. 

– Что плохого в том, чтобы родить от своего мужчины? Стать женой и жить в достатке, никому и ничего не доказывая. 

Я же намеренно пропускаю первый вопрос и упрямо цежу: 

– А что в ответ? Подчинение, послушание и уважение к господину? – язвительно приподнимаю бровь, ощущая, как бешено грохочет сердце. 

Его близость сбивает с толку. Аромат каштанов и трав заполняет легкие так, что даже начинает кружиться голова.