Две половинки темной души
Шрифт:
– Есть немного. Уже проходит.
Дальше они шли молча. Когда достигли подъезда, начал накрапывать дождь.
– До свидания, Роман Евгеньевич, – попрощалась Василиса.
– До свидания…
Она на сей раз немного замешкалась, прежде чем уйти. Ждала от Романа каких-то слов или действий? Наверняка. Но он вдруг превратился в деревянного буратино! Такого с ним последнее время не бывало. Раньше – да. В далеком детстве, о котором он не любил вспоминать.
Василиса ушла. Рома проводил ее взглядом, а когда подъездная дверь за ней закрылась, понурил голову. Он сидел, глядя
– Роман! – услышал он и поднял голову. Из окна второго этажа выглядывала Василиса. – Вы почему все еще здесь?
– Решил немного посидеть, сейчас уйду.
– Вы хотите заболеть?
– Не понял…
– Дождь же идет!
Рома только теперь осознал, что весь мокрый. Дождь шел не сильный, но вымокнуть он успел.
– Поднимайтесь ко мне, я напою вас чаем, – скомандовала Василиса. – Квартира сто двенадцать.
Роман встал, подошел к двери, набрал код квартиры на домофоне, после первого же гудка замок щелкнул. Он поднялся на второй этаж. Хотел позвонить в дверь, но ему открыли до того, как палец коснулся кнопки.
Василиса была в домашнем халате. Шелковом, с райскими птицами. Будь он на другой женщине, Роман сказал бы, что он слишком ярок и экстравагантен. Но госпоже Миловой халат удивительно шел. Подчеркивал ее красоту и придавал ей чуть экзотический оттенок. В нем кожа ее казалась смуглее, а глаза темнее.
– Вам очень идет этот халат, – сказал Роман.
– Спасибо, – усмехнулась Василиса. – Мне его мама подарила на день рождения, и, на мой взгляд, он ужасен. Но надеваю…
– Чтоб скорее износился?
– Других нет. Некогда мне носить халаты. Пойдемте чай пить.
Она провела его в кухню. Большая, неплохо обставленная, но какая-то… необжитая, что ли? У Ромы создалось впечатление, что на этой кухне редко готовят. Да что там… Здесь разве что пьют чай или кофе по утрам. На плите ни кастрюль, ни сковородок.
– Вы не питаетесь дома? – спросил он.
– Практически нет. На работе перекусываю или у мамы. – Она достала чашки, поставила на стол. – Черный, зеленый?
– Все равно.
– Не хотите вытереться? Вы весь мокрый! В ванной висят полотенца, можете брать любое. Я только утром свежие повесила.
Рома отправился в ванную. Вытерся. Полотенца были все цыплячьего цвета. От них пахло ландышем. Рома терпеть не мог желтый цвет и цветочные ароматы, но Василисиным полотенцем вытерся с удовольствием…
Что это с ним?
– Ваш чай, – сказала Василиса, подвинув ему чашку. – Конфеты, сахар?
– Спасибо, ничего не надо.
– Не любите сладкое?
– Люблю. Но сейчас не хочу.
Он сделал глоток чая. Черный. С привкусом черной смородины. Ему нравился такой. Василиса пила его же, жмурясь при каждом глотке. Роман засмотрелся на нее и пронес чашку мимо рта. Горячий чай выплеснулся ему на ногу.
– Черт! – выругался Роман, вскочив.
Василиса схватила кухонное полотенце и начала вытирать штанину. Рома тут же позабыл об ожоге. Взяв ее руку в свою, он
закинул ее себе на шею. Вторую туда же. И пока Василиса не пришла в себя от удивления, потянулся к ее губам и… поцеловал!Секунда, другая, третья!
Все, сейчас будет пощечина!
Но Василиса не ударила его. И не отстранилась. Она ответила на поцелуй Романа. И прижалась к нему всем телом. На ней были только трусики. Рома нащупал их полоски.
Он сжал ее ягодицы. Провел руками по спине. И вернулся к изгибу талии, он был восхитительным.
Она льнула к нему…
Либо просто хотела секса, потому что его давно не было. Либо ее тянуло к нему так же сильно, как его к ней. К нему конкретно, а не к молодому, здоровому, привлекательному самцу, способному ее удовлетворить. Хотелось думать, что она хочет именно его. Но Рома, несмотря на свои довольно молодые годы, был циничен, поэтому допускал и не лучший для себя вариант.
Он отстранился. Посмотрел на Василису. Ее приоткрытые губы были влажны. Он коснулся их указательным пальцем. Провел по верхней, нижней…
Он умирал от желания. И все же кое-что его останавливало…
– Ты веришь мне? – спросил он, выдохнув свой вопрос в ее чудесное маленькое ушко.
Она напряглась.
– Ответь…
– О чем ты?
– Ты знаешь, о чем… – Роман взял ее за волосы и потянул голову назад, чтобы видеть ее глаза. – Ты считаешь меня убийцей?
– Я не знаю, – выдохнула она. Ей понравилась его грубоватость. Василиса источала желание.
– Это не ответ…
– Я допускаю это.
– Значит, придется дождаться момента, когда ты найдешь настоящего убийцу. – Роман коротко поцеловал ее в губы. – Я пошел.
– Уходишь? – не поверила Василиса.
– Да.
В мгновение она изменилась. Только что была возбужденной, податливой, ласковой, нежной. И вдруг – на лице маска стервы. Тело как струна.
– Я не прощаюсь, – сказал Рома. – И не отказываюсь от своих слов. Ты безумно нравишься мне, Василиса. Но я не вступаю в отношения с женщинами, которые мне не доверяют.
– До свидания, господин Никитин.
– До свидания, госпожа Милова.
Ему очень хотелось поцеловать ее на прощание, но Роман сдержался. Вообще-то он был рад, что смог вовремя остановиться. Соблазнить ее сейчас – не самая лучшая идея. Он покинул квартиру с легким сердцем, зная, что обязательно вернется, когда все устаканется. Он не упустит Василису!
Глава 3
Вечер опустился на город внезапно. Вот только что было светло, и вдруг небо потемнело. Это тучи затянули закатывающееся за горизонт солнце.
Мэри с Дэном сидели на балконе их номера. Оба грызли семечки.
– Ты все же подсадил меня на них, – пробурчала Мэри, закидывая в рот очередную семечку. Вот уже пять минут она собиралась перестать грызть их, но никак не могла оторваться.
– Надо будет в Штатах поискать магазин, где продают подсолнухи. Ведь наверняка есть такой…
– На Брайтоне точно. Русский квартал как-никак.
– Мне еще местные леденцы понравились. «Барбарис», кажется.
– Ты их в детстве очень любил, я помню.