Две силы
Шрифт:
– Мне к товарищу Медведеву, – сказала она.
– Спит.
– Обязательно разбудить! Тут убийство! Может, контр-революция! Этого длинного с собакой убили. Я как посмотрела…
Но Васька-Ванька не слушал дальнейшего. Он повернулся и пошёл будить Медведева. Серафима Павловна, всё ещё задыхаясь и спотыкаясь, пошла за ним. Ванька-Васька просунул голову в комнату:
Товарищ Медведев, вставайте, скандал произошёл.
– А? – спросил Медведев.
– Скандал произошёл. Убили кого-то.
– Ото, – оказал Медведев и сел на кровати.
– Тут эта баба прибежала…
– Какая
– Ну, в чём дело? – прервал её Медведев. Серафима Павловна набрала воздуху и сил.
– Этого длинного, что с собакой. Убили. Личность прямо в клочки. Я там грибы собирала, много их, всё боровики.
– Вы грибы бросьте.
– Бросила. Все, как есть, по дороге бросила. И корзинку тоже.
– И корзинку бросьте, говорите дальше.
– Собираю я, значит, грибы. Слышу – пальба. Как из пулемёта: трах-трах-трах. Бегу. Смотрю: лежит этот длинный, что с собакой, личность – в клочки, собака тоже, и тут стоит этот, как его фамилия, ну, муж мой.
– Чикваидзе?
– Точно так, Чикваидзе, такой ужас, такой ужас, что память отбило. Собака тоже мёртвая. Крови-то сколько!
– Далеко это?
– Рукой подать. Версты, может, две. Я бежала, бежала, грибы все повылетели, а этот Чикваидзе ещё нехорошим словом…
– Ванька, ведро воды, – кратко приказал Медведев.
– Я, можно сказать, как пришла, смотрю, ах такой ужас! А тут Чикваидзе, я говорю ему…
Голова у Медведева была слегка ещё в тумане и настроение похмельное.
– Цыц, сорока, – гаркнул он на Серафиму Павловну, – что ты тут, как пулемёт, стрекочишь?
Серафима Павловна так и осталась с раскрытым на полуслове ртом.
Медведев махнул рукой.
– Ну, идите, потом расскажете, дайте одеться.
Серафима Павловна повторила свой классический книксен и с раскрытым ртом выплыла из комнаты. Медведев вышел на двор, Ванька-Васька вылил ему на голову ведро воды, потом Медведев вызвал по телефону Неёлово и из Неёлова следственную группу на самолёте.
– Останьтесь пока здесь, товарищ Гололобова, я пойду, посмотрю.
Товарищ Медведев грузно, но быстро зашагал по тропке. В нужном месте он обнаружил бездыханные тела Трофима и Чоба, и на страже их товарища Чикваидзе с двустволкой. Медведев осторожно обошёл мёртвых, человека и собаку, осмотрел всё, что можно было осмотреть простым глазом и пожал плечами.
– Ничего не понять…
– Так что, товарищ Медведев, пёс, видно, взбесился, с этими учёными случается…
– Н-да, с учёными случается, – неопределённо сказал Медведев.
Что тут скрывалось нечто иное, Медведев был уверен. Но что? Какая именно случайность освободила товарища Бермана от его телохранителя и филера? Может быть, и генерал Завойко не совсем случайно предложил пригласить Бермана на охоту? Какой охотник из Бермана, даже и водки пить не может? Медведев ещё раз и очень внимательно осмотрел место происшествия. Судя по внешности, всё было очень просто: пес бросился на человека, человек успел выпустить несколько пуль, и, вот, лежат оба. На
столь случайный исход не мог надеяться даже и Берман, если это он… Медведев засунул руки в карманы штанов и некоторое время безмолвно созерцал расстилавшуюся перед ним картину.– Товарищ Чикваидзе, вы тут останьтесь до прихода следственной группы, я её вызвал, будет, так, через час.
– Слушаюсь, товарищ начальник. Медведев медленно зашагал к клубу.
Серафима Павловна сидела на скамейке перед.клубом и переживала сердцебиение. Или даже два сердцебиения. Одно от непривычного бега, другое от не совсем привычных переживаний. Из лесу показался товарищ Берман с ружьём и удочкой, но без дичи и рыбы. Сердцебиение прошло сразу.
Серафима Павловна опрометью бросилась навстречу Берману: такое счастье – ещё один первый доклад!
Товарищ Берман, ах какой ужас, какой ужас!
Товарищ Берман безмолвно поднял на Серафиму Павловну свои немые глаза.
– Этот ваш, который с собакой, длинный. Убит. Личность прямо в клочки.
– Кем убит? – спросил Берман.
– Собакой убит. Наповал. Мозгов-то сколько! Я грибы собирала, грибов ужасть, какая масса, всё боровики, слышу: трах-трах-трах, я туда, а там этот, как его, ну, Чикваидзе, он мне так нагрубил, что я даже и сейчас…
– Вы Медведеву сообщили?
– А как же, товарищ Берман, я, как прибежала, запах там такой.
– Где, у Медведева?
– Нет, там, около убитых. Адиколон или что…
– Ну, это от стреляных гильз, теперь порох такой…
– Это нет, товарищ Берман, ей-Богу нет, порох – это я знаю…
– Вы вот что, товарищ Гололобова, мы, об этом в Неёлове поговорим, а пока вы ничего никому не рассказывайте, согласны?
Перед глазами Серафимы Павловны опять пошли радужные круги – вот это обращение! “Согласны?” А не то, что мужик этот, сорокой обозвал. Ну, мы ещё посмотрим, кто там сорокой окажется…
Медведев подошёл к Берману:
– Ну что, уже слыхали?
– А вы уже видали?
– Видал. Ничего не понять. Товарищ Трофим загрызен насмерть, и собака застрелена тоже насмерть. Я вызвал следственную группу, будет здесь, вероятно, через полчаса. Тогда и поговорим.
– Гипотезы у вас никакой нет?
– Я, товарищ Берман, гипотез не произвожу…
Несмотря на почти часовую прогулку, в голове товарища Медведева ещё было тускло. Нужно было опохмелиться. Зайдя в свою комнату, Медведев опрокинул скромный стаканчик и закусил его ломтиком лука. В соседней комнате, “конторке” клуба, затрещал телефон. Через минуту к Медведеву вбежал Васька.
– Товарищ начальник, дежурный по отделению требует срочно…
Медведев, дожёвывая на ходу ломтик лука, подошёл к телефону.
– Так что, товарищ начальник, сюда звонил секретарь Троицкой партячейки. Докладывает: на мосту, в четырёх километрах от Троицкого, лежит человек, убитый выстрелом в затылок. Убитый раздет догола. Под указанным мостом лежит перевёрнутая вверх колесами шестиколёсная машина НКВД. Под машиной ещё один труп, по-видимому, шофёра.
Медведев протяжно свистнул.
– А трупа с цепью на руке нет?