Две тайны Аптекаря

— Вы считаете, что я пробрался к вам в дом, чтобы надругаться над произведением живописи?

— Я могу считать всё что угодно, но ваша личная вещь оказалась там, где всё произошло. Я предпочитаю верить фактам.

— Видите ли, в чем дело, моя милая гостья, я не выходил из этого дома уже очень давно, много лет. Я отшельник. Такова моя природа. Таковы правила моей жизни. Я очень редко пускаю в мой дом людей и никогда не выезжаю сам. Это не моя воля, более того, из-за этого мне порой бывает очень сложно, потому что я не могу отправиться в дорогу, чтобы увидеть одного очень важного и близкого мне человека. А вы не представляете, как много это для меня значит. И уж тем более я не стал бы тратить время на вандализм в чужих домах, да еще при этом разбрасывать там свои вещи.

— Вы их просто потеряли.

— Если вы еще не поняли, то два основных качества, которые меня кормят, — это точность и внимание. По части умения сосредоточиться мне нет равных. Я никогда не теряю нужные мне предметы. И согласитесь, разве это не глупость — оставить одну из самых приметных вещей?

Я вдруг почувствовала невероятную усталость.

— Можно мне остаться у вас на ночь? — спросила я.

— Я давно не получал таких заманчивых предложений, — улыбнулся Аптекарь. — Вы можете остаться у меня в доме. Приютить вас надолго я не смогу и объяснять причину не буду. Но сегодня вы можете тут остаться. Я пойду варить грог, а вы пока приходите в себя и решайте, хотите ли рассказать мне, что с вами случилось.

Он вернулся с грогом, и я обо всём ему рассказала. За ним пришла толстая рыжая кошка и бесцеремонно влезла ко мне на колени.

— Я не знаю, что делать, — заключила свой рассказ я. — Моя жизнь рушится, а то, что не успевает разрушиться, я разрушаю сама. Я совсем одна, и идти мне некуда. Я не могу доверять ни одному человеку в моем окружении. Как-то так получилось. Мой дом таит в себе смертельные опасности, я только что нагрубила лучшей подруге и не могу жить у нее, потому что несу с собой угрозу для ее безопасности, у нее маленькие дети. А мой любимый мужчина даже не предложил мне спрятаться у него. Что это за мужчина, скажите, который не хочет меня защитить?

— С чего вы взяли, что он не хочет? Почему вы думаете, что всё так однозначно? — Аптекарь сделал глоток и внимательно посмотрел на меня. — Может, он вас как раз и защищает? Держа на расстоянии. Мы часто не понимаем, что явно, а что тайно. Так устроен этот мир. Виноват не всегда тот, на кого указывают все улики. Выигрывает не всегда тот, у кого на руках все козыри. Вы думаете, что он подвергает вас опасности, а он, как знать, как раз спасает вас от нее.

— Не знаю… — Я задумалась. — У нас вообще очень странные отношения. С одной стороны, мы невероятно близки, и он столько всего рассказывает мне о себе. Но, с другой стороны, я чувствую в нем загадку, и мне начинает казаться, что я совсем его не знаю.

— С близкими людьми не всегда просто, моя милая гостья. Мы часто многое за них додумываем сами, а потом удивляемся какой-то реакции. Потому что нам это кажется само собой, мы же думаем, что они рядом с нами так долго, а значит, мы знаем, какие они, мы смело и назойливо даем советы, говорим, что для них лучше. Но на самом деле мы никогда до конца не знаем тех, кто рядом с нами. Увы, но это так.

— У вас совсем никого нет? — вдруг спросила я. — Вы совсем один?

Аптекарь поставил на стол стакан с грогом, сложил на груди руки и улыбнулся мне.

— Я опять пускаю вас на очень близкое расстояние, — сказал он. — Вы хотите послушать немножко моих историй?

— Да, — сказала я. — Вы же узнали так много моих. Давайте меняться. Мне тоже хочется знать про вас хоть кое-что.

— Ну хорошо.

Он немного помолчал, а потом начал рассказывать.

— У меня есть прекрасная дочь. Я растил ее один, так получилось. Я отдавал ей всю свою любовь, и мне хотелось дать ей все возможности. Она тоже занималась живописью, как и вы. Но сейчас она стала заниматься ей не совсем так, как мне этого хотелось. И, увы, не так, как хотелось бы ей самой. Понимаю, что во многом это случилось именно по моей вине. К сожалению, я слишком избаловал ее. Я так думаю. Я всё время твердил ей, что она самая лучшая, и она никогда не могла противостоять неудачам и поражениям. Она их не ожидала. Да, я бесконечно баловал ее. А жизнь далеко не всегда встречает наших детей с распростертыми объятиями.

Моя дочь в чем-то повторила мою судьбу. Меня тоже когда-то вынудили уйти с работы, вынудили отказаться от дела, которое я любил. Потому что испугались моего таланта. И я стал заниматься тем, чем я занимаюсь сейчас. Но мной руководила злость. И обида. Я не горжусь этим. Они стали моим вдохновением, а я понимал, что это неправильно. Но всё равно делал то, что делал. И продолжаю делать. Иногда негативные события в нашей жизни дают нам такой толчок, такой сгусток энергии, который вдруг взрывается и несет нас вперед с огромной скоростью. С моей дочерью случилось именно так. Мир искусства не встретил ее овациями и аплодисментами. Ее таланту никто не обрадовался. Ей не давали двигаться в живописи, ее не признавали как художника, ставили преграды, не разрешали расти. И она стала… мной. Но в живописи.

Видимо, на моем лице отразилось удивление, но Аптекарь не дал мне заговорить, остановил меня жестом и продолжал.

— Вы напомнили мне ее, когда пришли сюда в первый раз. Поэтому я и привязался к вам. Вы с ней чем-то похожи.

Не знаю почему, но мне было приятно это слышать.

— Вы часто с ней видитесь? — спросила я.

Аптекарь покачал головой.

— Она не общается со мной уже много лет. Потому что тоже живет с обидой в сердце. С обидой и злостью. Считает, что обязана доказать всем, что она самая лучшая. Я же когда-то ей это внушил, и, наверное, теперь она не может иначе. Но я так сильно любил ее, и мне хотелось дать ей как можно больше любви. А оказалось, я всё испортил. Я только помешал ей…

— Аптекарь, — позвала я. — Вы тут ни при чем. Вы совсем не виноваты. Любовью никого нельзя испортить. Думаю, она тоже очень любит вас, ваша дочь. Настолько, что хочет во всём быть как вы. И даже повторять ваши ошибки. И быть самой лучшей, чтобы вы за нее радовались… Но мы не понимаем, что быть для наших родителей самыми лучшими — это ведь просто быть собой.

— Вот тут вы ошибаетесь, моя милая. Родители тоже бывают разные. И их любовь может быть очень опасной. Не всем родителям достаточно, чтобы ребенок просто был таким, какой он есть, моя милая, не всем. Но я, действительно, никогда не ставил для моей дочери слишком высоких планок. Хотя, да, мне хотелось, чтобы она была успешной. Тем более что она и в самом деле талантливая девочка, очень талантливая. И очень сильная и своенравная. Она в какой-то момент стала во всём поступать наперекор мне. А потом и вовсе — бросила учебу, вышла замуж за странного человека с гадкой фамилией… Я ничего ей не говорю, я очень надеюсь, что она успокоится и поймет, что я всегда буду любить ее, чего бы она ни натворила.

— Конечно поймет, — сказала я.

— Вы простите меня, если я оставлю вас на пару часов? — вдруг спросил Аптекарь. — Мне нужно поработать. А вы можете пока развлечь себя сном. Или чтением. У меня прекрасная библиотека. Или едой? Чего вам хочется?

— Благодарю вас, но я совсем не голодна. Я и так чересчур злоупотребила вашим гостеприимством. Мне ничего не нужно, я просто тихонько посижу здесь, мне нужно обо всём подумать. Поищу знаки, как вы мне советовали.

— Как вам будет угодно. Если захочется почитать, то библиотека у меня в левом крыле дома. Свет включается немного по старинке, нужно дернуть за шнурок за большим шкафом сразу у входа, справа. Смотрите, не оторвите его, он древний и изрядно протерся. Если что, зовите меня. Хотя докричаться тут весьма непросто. Но ничего не бойтесь. Вы тут в безопасности.

— А где ваша домработница? Мне бы всё-таки хотелось с ней поговорить.

У меня из головы так и не выходил тот случай в спортивном клубе. А теперь я стала думать, что и четки в мой дом подкинула именно она.

— Вы подозреваете, что вас может пугать моя Нурция?

— Я так запуталась, Аптекарь, что уже не знаю, кого мне подозревать.

Аптекарь задумался.

— Она работает у меня уже почти год. Не думаю, что она способна на что-то подобное. Хотя, да, она импульсивна, и ей порой сложно поладить с собственным темпераментом, но она бы скорее приехала к вам и поколотила вас скалкой, нежели устраивала бы эти сцены с кровопролитием. Изобретательность ума — не ее сильная сторона. Но зато она отменно натирает полы.