Две жизни де Вриса

– Ты и правда охрененный мишка Тедди, - прошептал он.

– Наверно, нужно сказать спасибо, - она погладила ладонью грубую щетину на его щеке.
– У тебя когда-нибудь был мишка Тедди?

– Ага, - он никогда без него не спал.
– Сосед подарил.
– Несчастному ребенку.

– А мне папа, - он чувствовал ее теплое дыхание на плече.
– Я все еще скучаю по нему.
– Твой отец жив?

– Умер, - он скривил губы.
– Выжил во Вьетнаме и вернулся в Штаты, чтобы погибнуть в гребаной вертолетной аварии.

– Это тяжело, - она погладила его по груди.
– Так у тебя осталась только мама?

– Любопытная сабочка.
– В этом между ними была разница. Его любопытство исходило из желания знать, как устроены вещи и даже люди. Ее же - потому что ей было не все равно.

Что, блять, он творит, позволяя ей... влезть в его душу? Он повернул голову и вдохнул запах ее волос, потеревшись подбородком о шелковые пряди. Именно этого он хотел. Не только ее мягкое тело, но и чудесную душу. Ее тепло. У Южаночки был стержень, чтобы противостоять ему, и сердце, чтобы заботиться о нем.

Ага. Может, ему просто нужно удержать ее.

А это означает, что он предложит ей больше, чем кому-либо, с тех пор как он был совсем юным дураком.

Она больше ничего не говорила и не требовала ответов. Просто терпеливо молчала. Неудивительно, что люди с такой легкостью шли с ней на контакт.

– Мама потеряла голову, когда он умер. Алкоголь. Наркотики, - он поджал губы, вспомнив, как его мать клеила мужиков ради жилья и еды. В конце концов, парни уставали от недешевой ебли или ловили ее на походах налево и выставляли ее и ребенка обратно на улицу.
– Проституция.

– Мне очень жаль, - прошептала Линдси. Она ласково коснулась его напряженного лица и скользнула ладонью вниз по груди.

Казалось, они были замкнуты в темном пузыре. От ее прикосновений у него встал, и он перехватил ее запястье.

– Прекрати.

Она на секунду застыла и отшатнулась.

– Черт, - он повернулся к ней лицом. В приглушенном свете он видел, как она опустила взгляд. Без всякого выражения на лице. Он провел костяшками пальцев по ее щеке и с облегчением вздохнул, когда она посмотрела на него.
– Если будешь продолжать меня трогать, кончится тем, что я тебя трахну. Это неплохой вариант, но я хотел поговорить.

Она моргнула, а потом понимающе на него посмотрела. На ее лице отразилась радость.

– Ты знаешь, что возбуждаешь меня, зверушка, - мягко сказал он.
– Не сомневайся в этом.

Она коротко кивнула. Неловко.

Ага, они поговорят еще о кое-чем.

– Расскажи мне о том, почему ты чувствуешь себя нежеланной. Твой последний муж встречался с кем-то еще?

Она прерывисто задышала. Вместо ответа поджала губы. Упрямая Южаночка.

– Думаю, это значит "да". Мы останемся здесь, пока ты не расскажешь мне об этом.

– Не твое дело.

Ее открытое неповиновение - прямо в его постели - напоминало ему поведение задиристого терьера, противостоящего ротвейлеру. Глупо, но так отважно.

– Ты - мое дело, - он произнес эти слова и понял, что сказал правду.

Когда она изо всех сил пыталась сесть, чтобы выбраться из постели, он перебросил через нее ногу, чтобы удержать на месте, и потянулся к ящику прикроватной тумбочки. Черт, ему нравилось, как она заерзала под ним.

Надев презерватив, он перекатился на нее сверху, придавив всем весом к кровати. Ее аккуратную грудь расплющило о его грудную клетку, а полные губы соблазняли своей мягкостью. Он отказался от желания просто взять ее, поднялся на локте и ухватил ее за подбородок.

Она зло посмотрела на него, уголки губ опустились в угрюмой гримасе.

Было бы охеренно забавно прогнать эту гримасу поцелуями. Какая жалость, что это не поможет ему получить ответы.

– Скажи мне.

– Отвали от меня. Мне надо идти. У меня встреча в девять часов.

– Отстойно выйдет, если ты ее пропустишь. Поэтому рассказывай.

– Боже, ты - настырный ублюдок.

– Ага. Продолжай ерзать, и я трахну тебя после разговора. Опоздаешь еще силльнее, - он ухмыльнулся ее пыхтению - как у закипающего чайника.

– Как ты выяснила, что он ходит налево?

По его опыту, такое воспоминание запускало каскад из остальных.

– Я невовремя подняла телефонную трубку. Кто-то звонил с ранчо сообщить, что у него есть, - она с трудом говорила, - хорошенький мальчик, которого мой муж должен заценить.

– Блять, серьезно?

– Д-да, - у нее сорвался голос.
– И Виктор сказал, что как раз вовремя, потому что, если он и дальше продолжит без перерыва трахать свою старую толстую жену, то его вывернет наизнанку.

Де Врис захотел свернуть ублюдку шею. С усилием подавив гнев, он сосредоточился на остальном.

– Хорошенький мальчик? Похоже, ты вышла за педофила.

– Так и есть, - прошептала она.

Большинство педофилов не привлекают взрослые женщины. Оперевшись на локоть, де Врис погладил ее руку. Она была холодной.

– А была причина, почему он женился на тебе?

Она кивнула.

– Мое ранчо. Он никогда не хотел меня, - она горько вздохнула.
– Он вел себя как влюбленный, но... я поняла, что ему не нравится, как я выгляжу. Несексуально с его точки зрения. У меня была грудь. И бедра. И...

– И сейчас ты не считаешь их привлекательными.
– Теперь все понятно. Линдси обладала настоящим женским телом. Он провел большим пальцем по ее нижней губе, почувствовав дрожь.

– Знаешь, мужчине, если он не гей или извращенец, нравятся грудь и бедра.

– Я знаю, - она отвернула лицо. Отказывая ему в контроле.

– Твоя голова твердит тебе это. Но твое подсознание ей не верит. Это непросто, - он положил руку ей на грудь и почувствовал, как она вздрогнула. Кстати об ублюдках, он воскресил старые воспоминания.
– Нам надо еще кое-что сделать.

– Нам?
– она толкнула ладошками его в плечи. Абсолютно бесполезный жест, с учетом того, что он, наверное, тяжелее ее фунтов на семьдесят пять.
– Нет никаих нас.

– Верно, - кивнул он, коленом раздвигая ее ноги в стороны.
– Так что я покажу тебе на деле, что я думаю о твоих груди и бедрах, а потом дам тебе уйти.

– Ты... ты чудовище.

Он расцеловал ее шею. Перешел на щеки. И, в конце концов, обрушился на рот.

Она сжала губы, отказывая ему в поцелуе.

Черт, он наслаждался ею. Накрыл ее губы, пока рукой он ласкал ее грудь. М-м-м, сочетание мягкости и твердости могло свести любого мужчину с ума. Он с силой ущипнул ее за сосок, и она ахнула.