Две жизни в одной. Книга 3

– Недоброе лицо!
– подумал Мифодий.

А вот старушка с котомкой за спиной неожиданно возникла у самого края ковра. Мальчик, подперев щеку ладонью, сидя на пне, читает книгу. Хмурый человек занес над ним кинжал. «Что это?» - встряхнул головой Мифодий. Возникшие изображения моментально исчезли. Ковер был прежним с незатейливыми рисунками незнакомых цветов и со знакомыми геометрическими линиями.

– Что бы это могло значить? Какой-то игрокалейдоскоп!
– думал Мифодий, продолжая сидеть в кресле.

Неожиданно геометрические линии и ковровые цветы стали наполнять комнату, превращаясь в толстые пластины. Застилая пол, они ложились пластами, словно бумажные, только пухлые, страницы при наборе книг. Объем помещения стремительно уменьшался.

– Ты чего сидишь?
– услышал Мифодий голос, похожий на мяуканье кота.
– Ковровая потолочина тебя придавит! Напридумывали, тоже мне, подвесные ковровые потолки? Только моль да клещей разводить!

– И то правда, чего сижу?
– спохватился Мифодий, покидая ковровую комнату.
– Вот кресло жалко. Сломается ведь. Пусть не дорогое, но таких сейчас не производят - антиквариат!

– Да хватит ныть! Лучше голову побереги!
– снова услышал Мифодий уже более громкие мяукающие звуки.

Комната света и зеркал

 Разгуливая по замку, словно по лабиринту, Мифодий обратил внимание на луч света. Будто из темноты светили крошечным фонариком, подобным тому, что висел у него на брелоке вместе с ключами от машины. Свет исходил из глазка двери. Слегка толкнув ее, Мифодий очутился в ярко освещенной комнате. Возникло такое чувство, будто он оказался в прозрачном сосуде, в котором один только свет. Света становилось все больше. Он исходил от ярких дисков. Диски все сильнее раскалялись, число их с каждой минутой увеличивалось. Ничего в комнате, кроме этих пылающих окружностей, Мифодий не разглядел. Он плавал в огромном аквариуме без воды. Затем почувствовал мягкий, обволакивающий тело, яркий туман. Желто-оранжевое облако стало оседать. Мифодий увидел стены. Это были не просто стены комнаты, а сплошь, как в гимнастическом зале, состоящие из зеркал. В них Мифодий отражался в разных позах. Особенно забавно было смотреть на выражение своего лица.

– Так это же комната кривых зеркал!
– Еще в детстве они с сестрой бывали в городском саду, где в небольших домиках - «комнатах смеха» - были такие зеркала! Люди заходили туда, глядя на свои отражения, смеялись. И тут Мифодий, как в те далекие годы, расхохотался так громко, что его отражения с искривленными лицами, грустно взглянув на него, исчезли вместе с зеркалами.

– А ты хотел бы стать хозяином такого заведения, где, в отличие от современного солярия, все как в этой комнате?
– то ли спросили его, то ли ему послышалось.
– В таких заведениях можно много творить! А сколько можно зарабатывать?

– Зачем мне кривые зеркала и искусственный солнечный свет?
– хотел спросить Мифодий, но его опередили:

– Тебя, видимо, ничем не удивишь! И ты ни на что не покупаешься! Чем же можно тебя взять?

Через мгновение золотистый свет в комнате стал обыкновенным - дневным, так как расшторили окна, смотревшие в сад. Яблони отцвели. На месте бледно-розовых лепестков обозначились крошечные узелки будущих плодов.

Рабочий кабинет

 Покинув зеркальную комнату, Мифодий вспомнил вновь про договор и про план, согласно которому он должен знакомиться со своим новым домом. Еще раз проворчав о том, что он купил не какой-то там музей или Дом культуры, а жилое помещение, что он теперь его хозяин, а потому может находиться, где захочет, подумав, решил все-таки заглянуть еще раз в подписанный документ. Для всякой работы, тем более с бумагами, должен же быть кабинет?

Кабинет, как оказалось, располагался также на первом этаже в дальней части дома.

– Замечательное рабочее место!
– восхитился Мифодий, усевшись на крутящемся кресле возле полированного письменного стола, украшенного резьбой, с двумя тумбами и ящиком посередине.

– Ну, точь-в-точь, как в моей городской купленной квартире! Даже настольная лампа в чем-то похожа.

Сидя за столом, держа ручку наготове, Мифодий задумался о своей судьбе.

– Конечно, хорошо, что никто не мешает работать, заниматься любимым делом - писательской писаниной. Но, в конце концов, ведь проходит жизнь? Вот и сейчас заточил себя в доме, обрек на одиночество. Все в нем удивляет, но не пугает, а, наоборот, веселит. Но веселье какое-то непонятное, порой скучное, а еще не хватает общества людей. Скорей бы сестра с семьей приезжала.

Тишину кабинета нарушило еле ощутимое шуршание. Мифодия охватило странное чувство присутствия кого-то, хотя в кабинете он был один. Возникшее ощущение присутствия не проходило, а даже усиливалось. Такое состояние трудно поддается описанию. Сумрак позднего вечера заполнял помещение. Мифодий протянул руку к кнопке настольной лампы, чтобы осветить кабинет. Еле различимая тень метнулась в сторону оконного узкого пространства и слилась с ним.

– Кто ты?
– резко, хриплым, севшим от напряжения голосом, спросил Мифодий.

В ответ - тишина и полное молчание ночи. Кружок света от настольной лампы ярче осветил часть стола, стопку неисписанной белой бумаги и авторучку, зажатую в руке. За окнами вдруг чуть забрезжило, словно в глубине ночи занимался рассвет. На кушетке, стоящей в углу кабинета, кто-то заворочался.

– Эй, котище? Откуда ты взялся? Это твои проделки?

– Возможно, возможно, - на непонятном языке пробурчал через пушистые усы кот.

Он еще никак не мог приспособиться к тому, чтобы на какое-то время становиться не каменным, а живым котом. И котом ли? А почему так случилось, не хотел рассказывать даже тем двум приятельницам - рыжим кошкам, что стали проявлять к нему интерес и назначать встречи в дальнем конце усадьбы.

– Возможно, возможно, - снова почти по-настоящему ясно промурлыкал кот.
– Если пожелаете, я к вашим услугам.

– Пожелаете?
– удивился Мифодий словам, сказанным на совершенно понятном языке.
– Ну и котик! Ты, видно, тоже подарок от прежнего владельца?

– Подарок-не подарок, но не в мешке!
– проворчал кот.

– Знаешь что, Мурлыка? Раз кто-то нас рас-шур-шал, пошли на кухню.

– Хорошая мысль, - отозвался, потягиваясь, кот.
– Я стал обожать кухню. Мне бы чего язычком лизнуть.

– Лизнуть?
– снова удивился Мифодий, поняв, о чем говорит кот словами, а не с помощью передачи мыслей.
– Ну и везет мне на всякое непонятное в природе.

– Совершенно с вами согласен!
– ответил пушистый черный комок, зыркнув на Мифодия рыжими глазами.
– Так ты идешь на кухню или нет?

– Иду, иду!
– заторопился Мифодий, радуясь, наконец, живому разговору с живым существом, пусть и в образе кота.
– Небось, невидимая кухарка уже приготовила жаркое.

Действительно, на столе в глубокой утятнице Мифодия ждала запеченная в духовке утка, обложенная яблоками.

– Как я проголодался, - громко высказался Мифодий.
– Мне и двух таких птичек будет мало.

Электрический чайник, свистнув, просигналил, что вскипел, и отключился.

– Хватит играть в невидимки!
– сказал Мифодий так громко, что кот, уже пристроившись к миске со спецкормом, отпрянул и на всякий случай прыгнул на подоконник.

Но в кухне ничего не произошло. Лишь металлическая ложечка брякнула о край подстаканника. Отзавтракав, Мифодий решил продолжать начатое с вечера дело: знакомиться со своим новым жильем. Ему даже очень хотелось увидеть что-нибудь такое, чтобы могло повеселить или напугать его.