Двенадцать детей Парижа

– Сними левой рукой, – протянула она карты своей ученице. – Узнаем, что видит Anima Mundi.

Рука итальянки замерла над колодой – она почувствовала холодное прикосновение страха. Алис сидела, сгорбившись, положив руки на колени и не отрывая взгляда от Души Мира. На свою гостью она теперь не обращала внимания. Карла сняла колоду, и гадалка, взяв оставшиеся карты, открыла первую.

– Суд, – объявила она. – Перевернутый.

Алис посмотрела на искусную картинку с множеством фигур. Она как будто очистила свой разум от мыслей, ожидая слов из пустоты.

Наконец она произнесла:

– Неоправданные надежды.

После этого старуха показала карту Карле. Та долго разглядывала ее с все возрастающей тревогой. В облаках трубили два ангела с зелеными крыльями и в красных туниках. Под ними из глубины красной могилы поднимались семь обнаженных мужчин и женщин. Одни радостно вскидывали руки, другие прикрывали свою наготу, охваченные чувством вины или сомнениями. Итальянка молчала, не смея нарушить очарование. Карта сказала ей то, что она и так знала: ей не следовало приезжать в Париж.

Алис открыла следующую карту:

– Огонь.

Огромная мрачная башня напомнила графине об осаде Мальты, где она ходила по таким бастионам в залитом кровью платье, отдав свое сердце умирающим. Один край башни рушился: камни, из которых она была сложена, соскальзывали вниз, а то, что Карла сперва приняла за пламя, пробивающееся между ними, на самом деле было потоками крови, будто служившей скрепляющим раствором. В основании башни виднелась высокая черная арка, из которой тоже лилось что-то красное. Итальянку охватил страх.

– Так изображают чистилище, – объяснила гадалка. – Там все наши цепи падут.

Карла едва удержалась, чтобы не остановить ее. Она чувствовала, какой будет следующая карта, но прекратить гадание было уже невозможно. Наверное, в этой мрачной драме помощи можно ждать только с этой стороны. Алис подняла голову, и взгляды женщин встретились. Лицо старухи было спокойным и мечтательным.

Она вытащила Смерть и положила карту на стол, даже не взглянув на нее.

– Мне не нужно ни золота, ни богатства, ни благосклонности королей и Папы, потому что мир принадлежит мне. Когда бы я ни пришла, раньше или позже, все живые существа будут плясать для меня, – проговорила она негромко.

Затем Алис повернулась к выложенным на стол картам. Карла последовала ее примеру. Она ждала объяснений, почему история о Смерти оказалась не такой уж страшной, но старая женщина молча разглядывала карты.

– Суд, Огонь и Смерть, – сказала графиня. – На мгновение я испугалась, что вытащу что-то ужасное. Но у меня есть надежный защитник. И под ним тоже безумный конь.

Она указала на скелет, казавшийся сумасшедшим в своей белой ленте и желтом балахоне:

– Смотрите, она скачет в Огонь.

– Выбор Anima Mundi в качестве карты спрашивающего – это довольно смело, потому что она тоже не склонна шутить, но назвать Смерть своим защитником было бы поспешным, – возразила гадалка.

– Я шучу, чтобы скрыть свой страх. Пожалуйста, простите, что сбиваю вас с мысли, – извинилась ее подопечная.

– Скажи, какой у тебя был вопрос.

– Я хотела увидеть лицо мужа, когда он берет на руки нашего ребенка. Я хотела воссоединиться с семьей. Что я должна делать – как жить, – чтобы мое желание сбылось?

Алис окинула взглядом расклад. Поджала губы. Приподняла бровь.

Новые схватки начались внезапно. Они были так сильны – сильнее, чем прежде, – что у Карлы перехватило дыхание. Боль была мучительной. Женщина вцепилась в стол, но не произнесла ни звука. Потом она наклонилась, но это не принесло облегчения, и ей пришлось опуститься на корточки. Она тяжело дышала. Схватки подчинили ее своей воле. Роженица убрала руки со стола и опустилась на четвереньки. Потом она все-таки застонала – этот звук, казалось, исходил из самых глубин ее существа. Она ждала пика, крещендо, после которого должно было наступить облегчение, но боль все росла. Локти Карлы подогнулись, живот коснулся пола, и она вытянула руки вперед. Вместе с выдохом с ее губ снова слетел стон. Она почувствовала, что Алис ковыляет к ней. В сознании Карлы Смерть неслась на своем безумном черном коне, но ее улыбка была такой странной, что женщина рассмеялась бы вместе с ней, если бы могла. Ей показалось, что схватки стихают, но потом они снова усилились и снова стихли. Почувствовав приступ тошноты, итальянка приготовилась, что ее вырвет. Но тошнота прошла. И боль тоже. Карла осталась на четвереньках на полу кухни, тяжело дыша.

Она услышала дыхание Алис и почувствовала ее руку на своей спине.

– Не вставай. Все хорошо, любовь моя, – заверила ее мать Гриманда.

Никому в мире Карла сейчас не поверила бы – только ей.

– Посмотрим, далеко ли мы продвинулись, – продолжила старуха. – Успокойся, бояться нечего. Дыши.

Графиня благодарно кивнула и заставила себя выровнять дыхание. Почувствовав, как Алис поднимает подол ее платья и завязывает его на талии, она закрыла глаза.

Пальцы пожилой женщины скользнули внутрь ее тела. Это не вызвало никакого дискомфорта – наоборот, прикосновение Алис успокаивало. Ее пальцы были сильными, решительными и ловкими. Они продвинулись глубже.

– Превосходно, – объявила старуха и убрала руку. – Сама Жизнь гордится тобой, так что позволь ей быть твоим защитником. Встать сможешь?

– Да, конечно. Со мной все в порядке. – Итальянка вновь услышала тяжелое дыхание своей помощницы. – Не нужно мне помогать.

Карла вдруг застеснялась и почему-то почувствовала себя униженной. Она встала на колени, ухватилась руками за стол и поднялась, после чего опустила подол.

– Слизь полностью отошла, – сказала Алис. – Матка раскрылась на добрых два пальца, а головка ребенка опустилась. Хорошие признаки – лучше быть не может. Только не тужься, потерпи немного. Битва уже началась, но тебе не впервой, и ты победишь, хотя силы нужно беречь. Пора в родильную комнату. Ты сможешь подняться по лестнице?

– Конечно. – Роженицу больше беспокоило, как преодолеет ступеньки сама хозяйка дома. Но она не стала этого говорить, а просто улыбнулась. – Кажется, мы еще не разделались с грушами.

– Карла, ты пришлась по сердцу старой женщине, и этот камень раскрылся, что с ним случается редко. Мы заварим еще чай и выпьем его с грушами, а потом родим красивого и сильного ребенка.

– А карты?

Алис хлопнула рукой по судьбоносному раскладу:

– Старая волчица не смогла бы прочесть их лучше. Вперед, в огонь!

Глава 15 На Земле Бога

Тангейзер зажал четыре стрелы в левом кулаке, вместе с луком, еще две взял в правую руку, а седьмую вставил в лук. Снизу донеся топот – ополченцы врывались в дом через парадную дверь. Потом наступила тишина: должно быть, они увидели изувеченные трупы с выколотыми глазами, отрубленными руками и выпущенными кишками. Граф де Ла Пенотье слышал их сдавленный шепот, скрывавший все, кроме страха. Храбрость, с которой началась атака, улетучилась сразу же, как только нападающие переступили порог дома. Матиас задумался, не переборщил ли он, но затем послышались возбужденные голоса, выкрикивавшие имена местных святых, и милиция ринулась вверх по лестнице сквозь кровавый туман.