Двенадцать дней лета
Шрифт:
– Кхм, – многозначительно покашливает тёмненькая, подавая знак. Мол, хватит уже.
– Как оно, бро?
– Будто на свет заново родился, – с облегчением вздыхает тот, спускаясь.
– Жигу дай. Моя не пашет.
– В тачке.
Парни отходят чуть в сторону. К Ниве.
– Иди, жду тебя здесь, – киваю на дверь.
Девчонка, пребывая в сомнениях, неуверенно поднимается по ступенькам.
– Платье такое! Отпад, – восхищённо полушёпотом лепечет блонда подружке, пока смотрят ей вслед.
– Сумка и туфли – паль. Стопудово.
–
– На чём они передвигаются?
Типа незаметно палят на мою машину.
– Пф. Точно говорю тебе, всё, что на ней, – паль.
– Парень симпотный, – светленькая ещё раз внимательно ко мне присматривается и лыбится во весь рот, стреляя глазами.
– Меня пугает кровь на футболке. Убил кого-то?
– Да ну че за бред, Тань. С кем-то подрался, наверное. Это так романтично!
– Познакомиться хочешь?
Хихикают.
– Я не против. Жалко, что он почти муж этой крали, – добавляет громче, не скрывая в голосе разочарования.
В это же самое время дверь, распахнувшись, ударяется о перила. Вышеупомянутая краля практически бегом несётся мимо нас, закрывая при этом нос и рот ладонью.
– Это кошмар, меня сейчас стошнит, – констатирует по ходу движения.
– Бедняга, – ухмыляется блондинка, наблюдая за тем, как девчонку реально выворачивает.
Шагаю к ней.
– Эй, ты в порядке? – интересуюсь осторожно.
– Нет. Это отвратительно, – качая головой, делится впечатлениями. – Там ужасно. Просто ужасно! – неистово трёт салфетками руки.
– Так ты не…
– Я не могу в таких условиях!
– Предлагал тебе поле и лес.
– Сам иди! В поле и лес! – вручает мне пачку с салфетками и бодрым шагом чешет к машине.
– Нам воспитатели всегда говорили, что терпеть вредно, – занимаю водительское место. – Кусты – неплохой вариант.
– Плохой! Я потерплю как-нибудь до следующей заправки!
Глава 7
– Ну чё там? Водитель из приложения не объявился?
Девчонка отрицательно качает головой, а я с каждой прошедшей минутой всё больше убеждаюсь в своих же собственных словах.
– Слился.
– Спасибо, я уже поняла это. Необязательно всякий раз напоминать о моей тупости, – произносит с досадой. – Скоро там заправка?
– Скоро.
– Отлично, – прижимает сумку к животу. Поднимает ладонь, в которой держит телефон.
Ей кто-то звонит. Какая-то девушка. Возможно, подружка или сестра. На экране высвечивается их совместное детское фото. Смешнючее. Они обе подстрижены под горшок и обе пятнистые, в зелёнке.
Замечаю, что моя пассажирочка долго-долго смотрит на этот снимок, но при этом отвечать на звонок не торопится.
– Оригинальный выбор причёски, – хмыкаю.
– На обложке глянца увидели эту стрижку. Нам было девять. Мы с… Ней, – не называет имя девчонки, и на лице отражаются какие-то непонятные, противоречивые эмоции, – заболели ветрянкой. На пару естественно, потому что всегда были не разлей вода, – молчит какое-то время, а потом
продолжает: – Три недели сидели дома и в какой-то из дней нам попался на глаза этот дурацкий журнал. Ну и решили подурачиться. Друг друга подстричь.– Типа в парикмахера поиграть?
– Типа того, – кивает. – Мини-соревнование устроили. Кто лучше справится с преображением, – глядя на дорогу, рассказывает дальше.
– И как успехи?
– Не видно?! – цокнув языком, закатывает глаза. — Лично я очень старалась, а вот у неё совсем отвратно вышло. Потому что руки не из того места растут! – злится, но как-то по-доброму, что ли. – Чтоб ты понимал, до эксперимента волосы у обеих были по поясницу.
– Не жалко было резать?
– Забегая вперёд, Иде дома за эту выходку попало от матери конкретно. Да она и сама целый год плакала потом. Горевала над своими волосами.
– А ты?
– Мне вообще плевать было, – признаётся, задумавшись.
– Тебе как будто бы даже шло. Такая шкодная и задорная на фотке.
– Ты издеваешься? – улыбаясь, выгибает бровь. – Это горшок. Как он может кому-то идти? Отец, приехав с работы, когда нас увидел, офигел, – вспоминает, хохотнув. – Ему пришлось привезти домой нормального парикмахера-стилиста для того, чтобы он исправил ситуацию.
– Ничё, бывает. Нас с пацанами как-то раз в детстве побрили налысо.
– Совсем налысо?
– Совсем.
– Зачем так?
– Вшей нашли якобы, – пожимаю плечом.
– Вшей??? – искренне ужасается она.
– Ага. Новенький принёс нам эту «радость». Когда как следует получил от наших, признался в том, что мог подцепить эту дрянь дома.
– Вы его избили, что ли?
– Ну да, он отгрёб тогда. Как никак, по его милости пострадали четырнадцать человек, в возрасте от одиннадцати до семнадцати.
Вижу в её глазах немой вопрос, но разъяснять подробности не планирую. Зачем ей знать, в каких условиях я рос.
Телефон настойчиво вибрирует снова. На этот раз она принимает вызов.
– Чего тебе? – недружелюбно заряжает с ходу. – Какое твоё дело, где я? Забудь этот номер, – убавляет громкость, потому что из динамика доносится девичий плач и бесконечный поток извинений. – Значит так, Островская, если вдруг тебя наберёт мой отец, подтвердишь, что я поблизости, но подойти не могу. Поняла? – наказывает командным тоном. – Ты слышишь меня? Только попробуй не сделать так. Наведу на тебя порчу до пятого колена! Тем более, что повод есть!
С интересом поглядываю на свою попутчицу. Вопросов становится ещё больше.
Кто она такая? Что произошло? Как оказалась на заправке и что там случилось у них с подругой?
– Всё, Островская, больше никогда сюда не звони! Ты для меня умерла, – произносит эти страшные слова и сбрасывает вызов.
Сидит молча. Неотрывно лупится в лобовик. Не плачет, но как будто на грани. Словно изо всех сил сдерживается.
– Не смотри на меня так, – цедит сквозь зубы. – Она это заслужила.