Двенадцать дней лета

Что уж греха таить, зачастую у них и прав ещё нет, а машина с возможностью на ней передвигаться уже есть.

– Мы так и не обсудили, кто куда в итоге зачисляется?

– Алё, аттестат только выдали.

– Пффф, – Ершова закатывает глаза. – Да кому он нужен.

В принципе, всем действительно понятно, каким образом будут «поступать» процентов семьдесят от нашего выпуска.

– Алексеев, ты че реально в МГИМО настрёмился?

– А чё?

Чтобы вы понимали, это человек, который всегда тупо отсыпался на инглише.

– Чё ты там делать будешь, Миха?

– Учиться.

– Ты своё произношение слышал, ученик?

– Эфрифинг из гуд, Корнеева. Все дорс фор ми оупэнд бикоз май фазэ ин госдума.

– Жуть. Надеюсь, мы с тобой будем не на одном факультете, – качает головой наш полиглот по имени Таня.

– Не факт, – поигрывает бровями Миха.

– Кошмар.

– Чё вы до меня докопались? Скворцова ваще вон в мед собралась поступать. Врачом станет.

– Каким? Патологоанатом? – предполагает Вишневский.

– Эта может. Она живым-то мозг вскрывает на раз, а тут жмурики.

Мальчишки ржут.

– Идиот. Я просто стану директором собственного центра пластической хирургии. Будете жён своих приводить на тюнинг.

– Пхах.

– Колокольцева, а ты чем заниматься планируешь?

– Чем-чем. У меня одна дорога. Стать знаменитой, – смотрит на него, как на идиота. – Актриса, певица, моделинг. Я ещё не решила точно, чего именно хочу.

– Какая на хрен певица? Ты отвратительно поёшь.

Это да. Там не то, что медведь на ухо наступил. Там стадо бегемотов по нему прошло.

– Сейчас вообще необязательно обладать вокальными данными, Вишневский. Главное – внешка, остальное можно купить. И хиты, и аудиторию.

– Ясно всё с тобой.

– Ничё не ясно. Как соберусь ваще в Голливуд. Блистать буду с экранов, обзавидуетесь!

– Голливуд твой батя не потянет.

– Ты в этом уверен, Борисов?

– Уверен.

– Захлопнись.

– Сама рот закрой.

– Если я выйду замуж за сына Шарова, то к папиным деньгам прибавится ещё столько же. Если не больше.

– Подстилка продажная.

– Тупой неудачник.

– Да харэ вам любезностями обмениваться.

Поясню. Ребята недавно расстались. Плохо расстались. Вот теперь и собачатся от случая к случаю.

– А Гера куда у нас делся? Правда, что ли, в Америку улетел?

– Да. Его какая-то фирма крутая к себе на стажировку позвала. Что-то в сфере IT-технологий.

– Офигеть.

– Задрот. Пропустить собственный выпускной. Ну не кретин ли?

– Хрен с ней, с учёбой. Скучно. Кто куда этим летом двинет?

Вика Дорохова запускает новый понтомарафон. С целью других послушать и себя показать. Её следующая фраза – тому подтверждение.

– Мы на Гавайи со стариками летим.

– Круто.

– Туда ж муторно долго добираться.

– И чё?

– Оно того стоит.

– Там красиво. Тропики, горные ущелья, водопады, – перечисляет достопримечательности Иванцова.

– Ага и самый активный вулкан в мире, – хмыкаю я, не удержавшись от язвительного комментария.

Вика цокает языком, стреляя в мою сторону недовольным взглядом.

– Есьман, это шутка типа?

– Нет, зай, это география, – отвечаю, усмехнувшись.

Она хмурится, снимая пароль с айфона.

Знаю, что будет делать. Гуглить. Сто процентов.

– Еду жариться в Дубай, – продолжает эстафету Алексеев.

– Мы традиционно в Европу, – подключается к беседе Корольский.

– Чё на этот раз, Макс?

– Черногория.

– У нас Тоскана.

– В Монако к отцу, – пожимает плечом Настя Гольц.

– А я с матушкой на Мальдивах буду чалиться, – вздыхая, уныло отзывается Колокольцева.

– О, гляньте чё. Прохорова имитирует срочный вызов, – Вишневский акцентирует всеобщее внимание на нашей однокласснице Наташе, разговаривающей по телефону.

– Ну а чё бы нет? Она-то у нас невыездная теперь.

– Слухи подтвердились. Статья вышла в инете. У предков Наташкиных отжали всю движку и недвижку. Счета в банке арестованы.

– Жесть.

– Позор какой.

– Не зря мы её игнорить в мае начали.

– Надеюсь, все удалили её из друзей в соцсетях?

Вот вам история о потере статуса и о том, как быстро всё меняется.

Пару месяцев назад, до того как стать персоной нон-грата, Прохорова была желанным гостем в каждом доме.

– Вы же на день рождения к ней собирались. Яхта, все дела, – напоминаю об этом Колокольцевой и остальным.

– Ну так нет же больше яхты. Кстати, Есьман, чё молчишь про батину свадьбу? Пригласительные доставили, а мы не в курсах.

Ожидаемо пытается уколоть в ответ, но я, несмотря на бушующий внутри ураган, внешне остаюсь абсолютно спокойной.

– Зачётный лук был у твоей мачехи сегодня. Она дорого смотрелась. Так с виду и не скажешь, что эскортница. Да, ребят?

Они посмеиваются. Я закипаю сильнее.

– Неожиданно было. Вроде твой папка – мужик видный и вдруг такое. Стрёмненько, Лер. Согласны? – обращается к присутствующим и те, поддакивая, кивают.

Да-да. Опять же было ожидаемо, что станут коллективно стебать.

– Мама говорит, не стоит с тобой общаться.

– Потеря потерь, – фыркаю.

– Зашкварилась ваша семейка, понимаешь? Твой отец конченый лох или знает про её прошлое?

– А ну повтори, кто мой отец?

Иду на неё, и она боязливо пятится назад.

– Забей, Есьман.

Поддержка приходит оттуда, откуда не ждали.

Меня рукой тормозит её бывший парень.

– У самой мамаша с таким багажом, что не позавидуешь.

– Что ты несёшь? – таращится на него девчонка, нервно при этом улыбаясь.