Двенадцать дней лета

– Который поэт?

– Ага.

– Да все они одинаковые. Верно говорят, седина в бороду, бес в ребро. Старый козёл сводил меня в театр и тут же стал навязчиво напрашиваться на чай.

– К вам домой?

– Ну а куда же? Стихи почитать обещал. Собственного сочинения.

– И что же вы?

– Отшила его, естественно. Чай я люблю пить в гордом одиночестве. Для этого компания мне не нужна.

– А как же стихи?

– Как-нибудь переживу их отсутствие.

Мои длинные волосы наконец обретают свободу, и мы перемещаемся к мойке.

Парень принимается за мытьё. Наносит шампунь. Делает массаж кожи головы.

– Такими темпами вы, Регина Станиславовна, останетесь на старости лет одна-одинёшенька, – вступает в беседу тучная парикмахерша, которая стрижёт хмурого дядьку, залипшего в телефон.

– Да и слава Богу. На кой хрен сдались мне эти мужики из клуба пенсионеров?

– Музыканта забраковали.

– Балалайка – не мой инструмент.

– Художника отбрили.

– Ты его видела? Он же страшен, как смерть.

– Поэта тоже вон обломали. В вашем возрасте так перебирать женихов непозволительно.

– В моём возрасте, Яночка, я могу позволить себе всё, что угодно. Знаешь, как говорят, лучше быть одной, чем с кем попало. От Анатолия твоего много ли толку? Лежит на боку, футбол смотрит, да пиво пьёт.

– Причём тут мой Толик? – обиженно отзывается та.

– А чего ты взъерепенилась, милая?

Начинают пререкаться.

– Обожаю натуральный блонд. У тебя очень красивые волосы. Цвет, текстура, – рассыпается в комплиментах Элвис, массируя пальцами пряди.

– А у тебя очень необычное имя.

– Матушка была фанаткой Пресли. Назвала меня в честь кумира, – подмигивает, улыбаясь.

– Оригинально. Твой отец не был против?

– Понятия не имею. Я его отродясь не видел.

– Ясно.

Смываем маску.

Отжимает волосы. Заворачивает на моей голове тюрбан из полотенца.

Пересаживаюсь в кресло.

– Информация, указанная на этом листке, правда? – спрашиваю у него, когда берёт в руки фен.

– В каком смысле?

– Не развод?

– Нет, ты что. Наша хозяйка подобными вещами не занимается.

– Тогда давай отрежем.

– Отрежем? – переспрашивает растерянно, и брови его при этом ползут вверх.

– Да. Сделай мне каре. Ты ведь можешь? – уточняю с сомнением. – Фотки на зеркале – твои работы?

– Мои.

Тогда переживать не о чем. Стрижёт Элвис хорошо.

– Точно решила? До пояса длина всё-таки...

Даёт шанс передумать, но я не привыкла отказываться от своих слов.

– Стриги.

– Погнали… – кивает, и глаза загораются азартом.

***

Не проходит и часа, как я покидаю салон под названием «Мэрэлин».

С новой причёской и комом в горле.

Демьян, сидящий на ступеньках, оборачивается.

– Подстриглась? – встаёт, выпрямляясь во весь рост.

Ждал меня. Я предупредила о том, что хочу помыть голову в салоне.

– Да, – пожимаю плечом. – Захотелось перемен.

Истинную причину стрижки не называю. Зачем?

– Классно получилось, – парень с улыбкой меня рассматривает. – Тебе прям идёт. Не так, как горшок конечно.

Смеюсь, спускаясь по лестнице.

– Поздравил невесту?

– Поздравил.

– Цветы заценила?

– Сказала, что это самый красивый букет, который ей когда-либо дарили.

– Я же говорила.

Идём к машине.

Он то и дело на меня поглядывает, а я всё ещё думаю о девочке, чьё цветное изображение на листе А4, осталось в памяти.

Сердце болезненно сжимается.

Если это возможно, пусть мои волосы принесут ей хоть какую-то радость...

Глава 10

– Дёма!

Едва собираемся сесть в автомобиль, как к нам подбегает невеста в пышном белом платье.

Я бы себе такое не выбрала, но ей оно вполне себе идёт. Ничего так…

– Ну чего ты на общую фотосессию не остался? – тяжело дыша, поправляет длинную фату. – Ушёл сразу после церемонии! – возмущается, надувшись.

– Нечего мне там делать.

– Как это нечего? Ну как это нечего, Дём?! Ой, – девушка замирает и удивлённо на меня таращится. – Так ты правда не один приехал? Думала, люди ерунду болтают… Привет, я Катя! – обращаясь ко мне, тараторит воодушевлённо.

– Лера, – представляюсь в ответ.

– Москвичка?

– Да.

– Офигеть! Рада знакомству, – внимательно рассматривает меня с головы до пят.

– Поздравляю с днём свадьбы, – из вежливости поддерживаю разговор.

– Спасибо! – расплывается в широкой улыбке. – А я сразу смекнула, что сам бы он такие красивущие цветы не выбрал.

– Ну уж прям, – обиженно отзывается парень.

– Полевые ждала от него. Или что-то типа того.

– Кать… – его скулы заметно розовеют.

– Он в смысле не жадный, – зачем-то спешит, как ей кажется, реабилитировать молодого человека в моих глазах, – просто не шарит в этом совсем. Любит ромашки там всякие, гвоздики.

– Ромашки – прикольные, – пожимаю плечом.

Симпатичные, пусть и не стоят целое состояние.

Мама их любила. Отец часто ей их дарил...

– Иди к гостям, Кать. Они тебя ждут, – Демьян открывает дверь.

– Щас пойду, подождут. – отмахивается девчонка, цокнув языком. – Слуууушайте, ребят, ну может всё-таки с нами поедете праздновать? В кафе, м?

– Нет, Катюх, – он наотрез отказывается.

– Ну почему?

– Ты знаешь почему.

Выражение его лица меняется. Во взгляде появляется жёсткость.

– Виталя мне муж теперь. Смириться придётся, – будто бы виновато опускает глаза. – Терпеть.

– Сама и терпи, если считаешь, что недостойна большего, – бросает он довольно сухо.

– Ну хотя бы сфоткайся со мной! – ноет невеста. – Пожалуйста. Брат мой всё-таки! Лер, щёлкнешь?

Суетливая Катя, всучив телефон мне в руки, бежит к нему, а я вдруг понимаю, что это и есть та самая Катюха, с которой он общался по телефону.