Двенадцать дней лета

– Ну какая прелесть получилась, Анатолий, глянь! – любуется результатом. – Я тут ну прямо молодая Одри Хепберн! Похожа?

– Несомненно.

– Повесим в гостиной.

– Как скажешь, Жанночка.

Женщина вручает мужу заветный шедевр, который я аккуратно скрутила в трубочку, и на радостях достаёт из кошелька больше оговоренного.

Протягивает несколько купюр.

– Но тут…

– Пусть будет. Уж больно хорошо мы с Пусиком вышли. — отмахивается. – И вот. Будет настроение – пишите-звоните. Сделаем любой расклад.

Всучив мне визитку, поправляет пышный бюст в разрезе декольте и поворачивается к Анатолию.

– Подьём, моя дорогая спирохета.

– Такой прекрасный вечер. Не посидим ещё у моря, дорогая?

– Нам нельзя нарушать режим, изюм души моей. Отправляемся в гостиницу. Пора принимать таблетки и спать.

После этой пары рисую ещё четверых: улыбчивую девочку лет шести, влюблённую молодую пару, пожилую даму с чихуахуа и мелкого пацана, совершенно неспособного усидеть на месте.

– Офигеть! Реально круто рисуешь! А шаржи умеешь? – склонившись к холсту, спрашивает у меня Леха, друг Демьяна.

Мы с ним только что познакомились. Парень тоже работает на набережной. Пришёл поздороваться.

– Думаю, да, могу, – пожимаю плечом. – У нас с подругой даже есть альбом, в котором я рисовала одноклассников. Где-то дома валяется.

Упоминание о доме отзывается тоской в груди. Не хочется признавать, но я уже успела соскучится по нему и по отцу.

– Класс. Замутишь нам шарж с пацанами?

– Попробую.

– Что такое шарж? – задумчиво спрашивает у него Белка.

– По приколу рисунок. Типа версия тебя, но стёбная.

– Какая-какая? – непонимающе хмурится Ксюха.

– Смешная.

– А. Я тоже хочу смешную себя!

– Всё, расход, – Демьян отбирает мольберт и пенал.

– Но мы не успели нарисовать моего сына, – недовольно возмущается женщина, на голове которой красуется соломенная шляпа с широкими полями.

– Как-нибудь в другой раз. Небо видели? Скоро ливанёт.

– Мы уезжаем на днях!

– Сорян. Завтра приходите сюда же. Захар Ильич нарисует вашего ребятёнка.

– Зачем мне какой-то Ильич, если у девушки прекрасно получается, – хмурится она.

– Ещё раз извините, но нам пора. У нашего художника сегодня день рождения. Хватит уже работать.

– Ясно всё, поздравляю, – произносит она в ответ без особого энтузиазма.

Относим рабочие инструменты деда в ближайшее кафе, как и обещали. Насколько поняла, он договорился с официанткой и хранит вещи там, чтобы не таскать всё туда-сюда из дома домой.

– Погнали, девчонки, у нас дальше по программе шашлыки.

– Ты к Лёше обещал! – дуется Белка. – Танцевать хочу!

– Раз обещал, значит идём. Заодно заберём его оттуда, а то застрянет до глубокой ночи, как обычно.

Понимаю о чём речь, когда вижу живую очередь, выстроившуюся в ряд.

Оказывается, парень при помощи камеры и крутящейся платформы снимает видео для всех желающих, и это развлечение пользуется значительным спросом среди туристов.

– Видела такое? – спрашивает Демьян, пока наблюдаем за девушкой, самозабвенно исполняющей странноватый танец под песню Анны Асти.

– Ты серьёзно? – выгибаю бровь. – Конечно видела. У моих одноклассников дома такие платформы есть, через одного.

Кивает.

– Меня не раз пытались туда затащить, но эта идея всегда казалась бредовой.

– Почему?

– Не знаю.

– Стоп-стоп! – Лёха бежит до своей локации и спешит сменить товарища, которого просил присмотреть за оборудованием. – Не подпеваем, моя прекрасная, нет, – даёт совет девушке, стоящей на платформе. – И активнее работаем с верхней частью тела. Можно руки поднять, вот так, – наглядно демонстрирует. – Поиграть с волосами, – имитирует жест. – Взгляд на камеру направить. Поехали заново!

– Профессионал своего дела, – смеётся Демьян.

– Похоже на то, – не могу не согласиться.

– Есть! Умница! Снято! – хвалит блондин разулыбавшуюся курортницу пару минут спустя. – Иди, Ксюха.

Толпа начинает возмущаться, но Лёха довольно быстро гасит эту волну недовольства.

– Сеструха и именинники без очереди, не обессудьте! – разводит руками.

– Сегодня Open kids – «лучше всех», – заказывает песню она.

– А как же «Любимка»?

– Неа.

– Окей. Ищу в базе.

– Валера, я красивая? – спрашивает Белка, поправляя платье.

– Очень.

– Самая красивая девочка побережья! – кричит ей Демьян.

– Ты обманываешь потому что брат?

– Ты чё? Когда я тебя обманывал? Правду говорю.

– Ну ладно, – она сдувает прядь чёлки со лба. – Чё ты там копошишься, Алёша? – адресует вопрос диджею.

– Да готово всё. Погнали!

Лёха врубает музыку, и Белка начинает активно дрыгаться на платформе под незнакомую ритмичную песню.

Она такая артистичная и задорная, что просто невозможно оставаться равнодушным. Как невозможно не зарядиться исходящим от неё чистым, искренним позитивом.

Глядя на девочку, понимаю удивительную вещь: она, будучи абсолютно чужим для меня человеком, заставила задуматься о серьёзных вещах.

Когда нам кажется, что всё в жизни отвратительно плохо, когда в ней появляются проблемы одна за другой, когда опускаются руки и наступает так называемая чёрная полоса, стоит помнить: в этот момент кому-то может быть значительно хуже.

Надо иногда высовываться из своей скорлупы. Чтобы оглянувшись вокруг, понять: этот самый «кто-то», в отличие от тебя, не взирая на трудные обстоятельства, продолжает видеть мир в цвете. Он не озлоблен на него и умеет искренне радоваться таким простым, но важным вещам. Научись и ты.

Ксюха крутится вокруг своей оси. Сарафан раздувается. Она заливисто смеётся.

Улыбаюсь, наблюдая за подпрыгивающими в такт косичками.

– Валера, иди сюда! – зовёт меня, когда музыка заканчивается.

Ей хлопают.

– Нет-нет, – отрицательно качаю головой.

Ещё чего не хватало.

– Давай, именинница! – подбивает Лёха.

– Спасибо, но нет, – наотрез отказываюсь.

– Да пойдём, чё? – подключается Демьян. – Сама же сказала, что никогда этого не делала.