Дверь в...
Шрифт:
Я проснулась резко и с отчетливым ощущением беды. Сердце отбойным молотком стучало в груди, а устрашающее «бом-м» все еще звенело в моих ушах.
– Бом-бом-бом, - слишком часто и высоко, чтобы это могло быть часами.
С облегчением я выдохнула, поняв, что это всего лишь звуки рояля, мелодичные, складывающиеся в нежный мотив.
Я судорожно огляделась, не узнавая, где я.
Мое обнаженное тело нежно обхватывало мягкое одеяло. Было тепло, чертовски уютно и хорошо. Несмотря на плохой сон, ощущение праздника присутствовало. Удивительно, как это мне вчера даже не пришло в голову, что я могу переночевать на стороне Эдварда, и я собиралась спать в старом бабушкином доме на отсыревших простынях.
Я поняла, что меня волнует время. Который час? Конечно, вряд ли я могла проспать весь день тридцать первого октября и забыть вернуться домой, да и Эдвард сказал бы. Сказал бы, ведь так? Но я все равно заволновалась.
Спустила ноги с кровати, бросив беглый взгляд на электронные часы, стоявшие на тумбочке. Время: 11. 30. Дата: 31. 10. 2012. Не о чем волноваться. Впереди целый день. Я с огромным облегчением потянулась. Это был просто сон.
Окно заботливо закрыто, и в спальне тепло. Даже странно для неотапливаемого дома. Хотя… может, здесь и было отопление. Если вампиры не нуждаются в тепле, то техника и мебель не прослужит долго в сырости и холоде.
Я набросила футболку Эдварда на голое тело и босиком спустилась вниз, ведомая чарующими звуками рояля. Эдвард был одет только в джинсы, он посмотрел на меня, не переставая играть, и улыбнулся.
Мелодия полилась быстрее, длинные пальцы мелькали по клавишам, и создавалось впечатление, будто играет не один человек. Невероятное сочетание звуков парило вокруг нас, когда я, завороженная, присела на скамейку рядом с вампиром, наблюдая за порханием его пальцев. Это была… фантастически красивая музыка. Волшебная.
Мелодия полилась медленнее, когда я подняла глаза, не видя Эдварда сквозь пелену нежданных слез. А затем мелодия остановилась, и он нахмурился.
– Что случилось? – счастливое выражение слетело с его лица, но я покачала головой: он неправильно меня понял.
– Просто я… восхищена. Ты так хорошо играешь!
Эдвард недоверчиво улыбнулся, а затем засиял, подхватывая из угла электрическую гитару.
– Ты еще вот это не слышала! – воодушевленно заявил он, вставая одной ногой на скамейку и удобно располагая гитару на колене. Было заметно, как он соскучился по своей привычной жизни, пусть он и утверждал, что одинокая вечность – это совсем не весело.
Медиатор блеснул между его пальцами, и маленькую комнату заполнила новая музыка, совершенно другая, электрическая, космическая. На моей коже от возбуждения поднялись волоски, и я не шевелилась, пока музыка не закончилась, боясь разрушить выстроенную Эдвардом удивительную гармонию.
– Вау! – мне хотелось захлопать в ладоши, как будто я на концерте. И подарить Эдварду цветы. – Это умопомрачительно!
– Я же говорил! – обрадовался он, как ребенок. – Наши умеют играть!
– С этим не поспоришь, - улыбнулась я и поднялась, чтобы пойти и сделать свои человеческие дела, для которых в мире Эдварда не было помещения. Количество музыкальных инструментов в этой комнате впечатлило меня. – И ты умеешь играть на всем этом?
– Да, - ответил он просто, и в подтверждение взял с полочки саксофон. По моей спине заранее побежали мурашки, и я поспешила ускользнуть, пока не почувствовала себя окончательно неполноценной. Чарующие звуки, напоминающие джаз, раздались мне вслед, сопровождая всю дорогу в погреб, и даже на моей стороне.
Чуть позже мы позавтракали на залитой солнцем открытой веранде. Было свежо, но день выдался на удивление теплый для октября. Вокруг простирался лес – точно такой же, как мой, только непривычно тихий. Лишь шелест листьев на ветру, и это было немного пугающе. Как будто весь этот мир… неживой, опустошенный.
Но зато здесь был невероятно чистый воздух, как бывает высоко в горах, где редко ступает нога человека. Я с наслаждением втянула его, не веря своему обонянию. Даже мои слабые человеческие органы понимали разницу.
– Воздух… такой свежий, - изумилась я, присаживаясь на плетеный стул.
Эдвард, рассыпая вокруг себя мириады солнечных зайчиков, усмехнулся.
– Нас мало, - пояснил он, - и мы не так портим окружающую среду, как вы.
– Но вы же создаете технику, одежду, автомобили? – щурясь от блеска, я смотрела на него. – Для всего этого нужны заводы, лаборатории…
– Но не так много, как у вас, - повторил он. – И мы не живем кучно. А наши автомобили работают на солнечных батареях.
Мне хотелось взглянуть на это. Его мир таил в себе множество привлекательных чудес. На самом деле, если бы вампиры не представляли для человечества угрозы, можно было бы наладить неплохой обмен…
Взволнованная мыслями о восьмистах тысячах хищников, живущих поблизости, я оглядела лес. Ровная дорога уходила в густую чащу.
– А другие вампиры не могут заглянуть сюда? – спросила я, забеспокоившись.
– Это было бы не очень хорошо, верно? – усмехнулся Эдвард беспечно, и я невольно напряглась, глядя, какой страстью вдруг загорелись его глаза. Совершенно очевидно, что для него это был бы наилучший расклад: меня бы обратили, я бы осталась в его мире навсегда.