Дверь в...

Он ответил не сразу. Встал, прошел к окну, уставившись на восход. Затем неожиданно задернул шторы. Конечно, для наших глаз не имело значения, электрическое освещение или естественное.

– Чувствую необходимость защитить тебя, - сказал он, возвращаясь в кресло. – Только я не знаю, как это сделать.

– Обо мне не беспокойся, - уверила я. – Лучше о себе подумай!

– Как же мне не беспокоиться? Ты теперь… не человек? Ты как себя чувствуешь, дочка? – в его глазах засветилось участие, и я робко улыбнулась.

– Все нормально, правда, - наклонилась вперед, протягивая руку, но папа не спешил ее принять. Это было… очень болезненно.

– Я вас по-другому представлял, - сказал Чарли, снова упрямо поворачиваясь к Эдварду, как будто продолжал обвинять только его.

– Внешне мы почти не отличаемся, - охотно сообщил тот. – Мы же произошли от людей изначально. У нас и привычки схожи, наш мир развивается по тому же технологическому пути, что и ваш, только мы ушли дальше.

– Что же это, вы не звери, убивающие ради крови, как описывается в книгах и кино? – не поверил Чарли, и Эдвард усмехнулся, снова поглаживая мою руку. Это была милая привычка, и она не укрылась от пытливого взгляда моего отца.

– Ну, изначально так и было задумано, - не стал возражать Эдвард. – Но это было давно, и сейчас все иначе. Это… - Эдвард поморщился, подыскивая правильные слова, - поймите, это не зависит от нас, это как…

– Болезнь, - подсказала я. Эдвард скрипнул зубами.

– Можно и так сказать, - к моему счастью, он не стал спорить. – Болезнь, неплохим бонусом которой является бессмертие. И множество других положительных качеств, таких как неуязвимость, отсутствие болезней, улучшенные характеристики: скорость, сила, интеллект. – Он обезоруживающе мне улыбнулся.

– Так вы пьете кровь или нет? – прервал Чарли наши романтические переглядывания. Он изо всех сил старался выглядеть невозмутимым.

– Только кровь животных! – поспешила я успокоить своего отца. Черт, это было то, что нужно сказать в первую очередь! – Папа, клянусь, мы не убиваем людей!

– Правда? – Чарли с сомнением приподнял одну бровь, при этом снова испепеляя взглядом исключительно Эдварда.

– Истинная правда, - подтвердил мой вампир.

– И как давно?

– Уже несколько тысячелетий.

– Ты можешь поклясться, что никогда не убивал людей? – снова не поверил Чарли.

– Ни одного за тысячу лет, - уверил Эдвард, и я улыбнулась, так как Чарли, впервые за весь разговор, выглядел обнадеженным.

– Так значит, в сохранении тайны не было необходимости? – предположил он, и я истово покачала головой.

– Была! В нашем мире, пап, есть другие вампиры! Они ужасные! И когда-то они наверняка пришли оттуда! Просто одичали здесь!

– Здешние вампиры – это ваши вампиры, - вставил слегка раздраженно Эдвард. – Они произошли от ваших людей, потому они и дикие. Не нужно проводить параллели, я не хочу иметь с вашими вампирами ничего общего.

– Но когда-то ведь первый был вашим! – я отчаянно спорила, и Эдвард закатил глаза.

– Здесь есть другие вампиры? – папа сильно побледнел. – И много?

– Мы встречали их в прошлом году, - подтвердил Эдвард. – Они именно такие, как описывают ваши легенды – кровожадные и примитивные. Но вам, сэр, знать об этом опасно. Они уничтожают свидетелей, чтобы сохранить тайну своего существования. Поэтому о них ничего точно не известно, одни домыслы.

– Как их уничтожить? – прищурился Чарли, включая «полицейского».

– Никак, это невозможно, - ответил Эдвард, и у отца вытянулось лицо. – Вампиры бессмертные.

– Но… - папа нахмурился и указал в сторону окна, - как же солнце, чеснок, серебряные пули?

– Легенды местами… привирают, - усмехнулась я.

– Их придумали люди, чтобы не терять надежды, - Эдвард улыбнулся.

– А если я возьму пистолет?.. – начал Чарли недоверчиво, снова пытливо всматриваясь в лицо Эдварда. – То рана заживет на моих глазах?

Мой вампир весело рассмеялся.

– Сомневаюсь, что у меня будет рана, сэр. Наша кожа тверже стали. Скорее, пуля срикошетит в неизвестную сторону. – Он вытянул свою белоснежную руку и положил ее перед Чарли на столик. – Вы можете сами убедиться. Потрогайте, не бойтесь, - подбодрил он с двусмысленным смешком, - я не кусаюсь.

Чарли фыркнул, но все же храбро наклонился вперед, с опаской вглядываясь в руку Эдварда, и я тоже наклонилась, наблюдая за реакцией отца. Этот разговор из страшного и печального превратился в интересный, наполненный любопытными подробностями. Я вспоминала себя, как впервые изучала Эдварда. Только теперь на стороне объекта для изучения была я.

Папа неуверенно дотронулся до предплечья Эдварда. Недоверчиво хмыкнув, он сложил губы в тонкую скептическую линию, потом для уверенности даже постучал по белой коже костяшками пальцев.

– Как камень, - подтвердил он.

– Тверже, - поправил Эдвард.

– Простите, - кряхтя, поднялся Чарли и направился к окну, выглядя при этом куда веселее, чем в начале разговора. – Так я могу раздвинуть занавески? Вы не сгорите, ребята?

– Конечно, нет! – воскликнула я; только теперь до меня дошел смысл действий отца. – Открывай, пап.

Я встала, чтобы помочь ему. Мы вместе сделали это, и от солнца моя кожа засверкала.

– Ну, ты прямо как рождественская елка, - с удивлением разглядывал меня Чарли, и я была рада слышать, что его сердце бьется гораздо спокойнее.

– Мне не очень нравится эта ерунда, но теперь уж ничего не поделаешь, - пожала плечами я и широко улыбнулась: – Зато я буду жить вечно.