Дверь во тьму (сборник)

Да, она была там, Потаенная дверь. Деревянная дверь, выкрашенная белой масляной краской, со стеклянным набалдашником ручки. И сомневаться, куда могла вести такая дверь, не стоило.

— Уходи, Данька. Уходи с Лэном, если хочешь. Оставь споры Света и Тьмы для тех, кто уже не человек, и для тех, кто человеком и не был. Для того, кто может послать уже не человек, и для тех, кто человеком не был. Для того, кто может послать двух мальчишек на смерть, а сам побежать на обед.

Он знал про нас все. И про то, что было в башне, тоже.

— Решай, Даня. Мы враги, мы ими и останемся, но вовсе не обязательно убивать друг друга.

И тут заговорил Лэн.

— Не выйдет, Ивон. Я не уйду, понимаешь? Это моя земля! А если я не уйду, то и Данька останется!

Теперь Ивон повернулся к Лэну.

— Жаль, Лэн. Они хорошо над тобой поработали, и не мне переубеждать тебя… Керт!

Лэн отшатнулся ко мне. А из зеркала — не того, откуда вышел Ивон, другого, выступил еще один Летящий.

Его я не знал. В отличие от Лэна.

Когда он был человеком, ему было лет девятнадцать-двадцать. Возраст для Крылатого предельный. Но Летящие освободились от многого, им возраст не мешает летать.

— Привет, Младший.

Голос у него был совсем живой и человеческий. Только мне показалось, что говорить таким голосом для Керта мучительно трудно.

— Я не твой Младший, — голос Лэна упал до шепота.

— Мой. Ты забыл, как я подошел к тебе и предложил быть моим партнером? Как ты радовался, надевая Крыло… как я учил тебя летать.

Лэн дрожал, как в лихорадке. Я подошел к нему, но он словно и не заметил этого.

— Ты зря тогда испугался, Младший. Это не так страшно, как ты думаешь. И больно лишь вначале. Но ничего, Лэни. Ты просто пошел своим путем. И это верно. Лишь для Света путь всегда один — прямой, как луч. Во Тьме миллионы миллионов путей. Ты все равно пришел, Лэни. Мы снова будем вместе.

Я молчал. Я знал, что мне ничего не надо сейчас говорить.

— Я же отдал тебе ключ, Лэни. Раз ты испугался и решил вернуться. Только зря ты не оставил ключ к себя. Данька его не отдаст. Точно, Данька?

Лэн повернулся и посмотрел на меня. И я понял, что надо соврать. И еще понял, что здесь врать нельзя.

— Не отдам. Это подарок. Пока я жив или ты жив — не отдам.

— Вот так, — удовлетворенно сказал Керт. — Не бойся. Мы спасем тебя, даже если Крыло убьет твое тело. Ничего не бойся, я снова твой Старший.

Он подошел к Лэну вплотную и положил руку ему на плечо. И Лэн не отодвинулся, не отшатнулся!

— Ничего у вас не выйдет, — прошептал я.

Лэн повернулся ко мне, жалобно начал:

— Данька…

И замолчал.

— Ты не можешь видеть его так, как видим мы, — задумчиво сказал Керт. — Иначе понял бы раньше. Он взрослый, наглый и беспощадный. Ты никогда не стал бы его Младшим, если бы видел… Вот если Данька сам станет Летящим, если его не придется убивать… Все изменится. Возможно, мы все станем друзьями — как это называют люди.

— Мы не станем Летящими! И не погибнем! — Я снова взялся за рукоять Настоящего меча.

— Если не станешь — то погибнешь. — Ивон развел руками, и меня обдало холодным ветром.

— Нас же трое, — добавил Керт.

— Против тебя одного, — тихо закончил Лэн.

Вот так.

Я отступил назад, к стене, к зеркалам, откуда тянуло холодом.

Еще не все потеряно. Нет, я не пойду на Лэна с Настоящим мечом в руках. В конце концов у меня есть ключ.

Весь вопрос в том, кто из двоих? Ивон или Керт? Тот, кто отнял у меня человеческие глаза, или тот, кто отнял друга?

Или мне не нужны ни ключ, ни меч? Если не прав был я?

…Дома, пылающие в Черном огне…

…Плачущий Шоки…

…Керт, который никогда уже не увидит Света…

А стоит ли его видеть?

— Данька, — голос Лэна был жалобным, молящим. — Пойдем. Это не страшно! Даже я уже не боюсь…

— А ты и не был никогда трусом, — сказал я СВОЕМУ Младшему. — Ты просто не умел прятать страх, как другие. Мы же все боимся. Даже Керт с Ивоном боятся — против кого я поверну Настоящий меч.

Клинок зашелестел, выползая из кожаных ножен. Он был совсем обычным: не сиял колдовским огнем и не рвался из рук, стремясь убить врага.

Это был просто Настоящий меч, и лица Керта с Ивоном — те лица, что были над Тьмой, побелели.

Свободной рукой я достал из внутреннего кармана Крыла Ключ. Поймал взгляд Лэна и покачал головой.

— Да не собираюсь я его ломать, Лэн. Пусть он будет у меня в руке — до конца. Это твой подарок — а мне редко делали подарки друзья. Потому что друзей не было.

— Зачем тебе этот Свет, Данька?! — крикнул Ивон. Выдержка оставил его.

— Не знаю, — честно ответил я. — Так уж получилось, что я не люблю темноту. Может, у Света и есть только один путь, зато видно и все остальные. Да ты не бойся, Ивон. И ты, Керт, зря пятишься. Настоящий меч не для вас. Я нашел врага.

Они разом посмотрели на Лэна. А он не отрываясь смотрел на меня. Мой Младший был совсем рядом, я дотянулся бы острием меча, даже не сходя с места…

Повернувшись к Лэну спиной, я посмотрел в зеркало. На себя самого — взрослого и недоумевающего. Почему я до сих пор не сломал ключ, не убил Ивона Настоящим мечом?

— Так получилось, — сказал я своему отражению. — Нельзя делать то, что противно, и оправдываться, что в душе взрослый.

Клинок ударил по зеркалу, и оно взорвалось тысячью тонких осколков, на каждом из которых дрожало, умирая, мое собственное лицо.

Больно. Очень больно.

Словно тысяча иголок со всех сторон вонзилась в тело.

Багровое пламя факелов на миг померкло. Раздался тонкий звон — и еще одно зеркало лопнуло. Странно — в нем я уже не отражался. Ни таким как есть, ни взрослым. А потом, словно все зеркала были связаны между собой, их стекла стали взрываться, рассыпаясь серебристыми искрами.

Пол был усеян стеклом, и в зале стало куда темнее. Зато исчез холод, идущий от стен.

— Как ты понял? — Взгляд Ивона был скорее удивленным, чем испуганным. — Но неважно. Меча нет. Ты проиграл.