Дверинда

Реакция у десантников нормальная. Еще не подведя теоретическую базу под это недоразумение, несколько человек бросились к дверям, втянули женщину и поставили ее на ноги.

Женщина онемела от потрясения. Она молча обводила взглядом кают-компанию и озадаченные лица десантников. Наконец она увидела, кого искала, и голос у нее прорезался.

– Боцман! Боцман Гангрена! – воскликнула женщина.

– Святая дева! – прошелестело в толпе десантников.

Боцман нерешительно шагнул к женщине. Тут она несколько усомнилась и стала недоверчиво разглядывать его круглую физиономию.

Вместо веерообразной и роскошной бороды на боцмане росла молодая сантиметровая щетина. Правда, тоже рыжая.

– Это вы, боцман?..

– Ну, я – на всякий случай попятившись, сознался боцман.

– Что вы сделали с моей дверью? – быстро спросила женщина, и дальше вопросы так и посыпались: – Что вы вставили в замок? У меня сын пропал, куда он мог попасть через эту вашу дверь? Почему она сломалась? Где мой сын?..

– Погодите, мадам, – галантно сказал высокий мореход, и Ксения узнала в нем предводителя головорезов. Правда, тогда он был буен и весел, а теперь полон внутреннего достоинства, но мягкий доброжелательный голос он изменить не мог и не пытался – Мы, простите, ничего не поняли. Какая дверь, какой замок?

– Послушайте… простите, как вас зовут? – начала было Ксения.

– Лоцман Бром! – с удовольствием отрапортовал боцман Гангрена.

– Можно и так, – согласился остроносый, бросив на боцмана многообещающий взгляд – Так я вас слушаю, слушаю…

– Помните, лестница? Вы гнались вот за ним, помните? Он пропал, помните? Вы у меня спрашивали, куда он побежал, помните?

– Помнить-то помню, – и лоцман Бром кратко объяснил ситуацию двум десантникам, в то время как прочие, явно участники той недавней погони за боцманом Гангреной, повалились на низкие диваны и кисли со смеху. – Вас, ребята, еще не было, когда наш боцман проиграл в лото бороду и не придумал ничего лучше, как спасаться в хронокамере. Поймали мы его в пятнадцатом веке, в тибетском монастыре. Там же и побрили.

Боцман мрачно отвернулся.

– Побрить-то побрили, – продолжал лоцман, – но он, оказывается, по дороге успел связаться с женщиной. Уму непостижимо, как мало на это, оказывается, нужно времени… Боцман Гангрена! Что такое вы сделали этой женщине? Отвечайте!

– Ничего особенного, экран в замок вмонтировал, – проворчал боцман.

– Экран телепортации???

– Его самого…

– Ну, теперь, по крайней мере, ясно, как вы сюда попали, мадам, – обратился лоцман к ошалевшей Ксении – Ясно в принципе. Фактически же этого быть не могло. Те экраны, которые хранились у боцмана, а он за разбазаривание судового имущества еще будет отвечать где следует, маломощные. Радиус действия – километра три, не больше. А вы оказались… я даже объяснить вам не могу, где вы оказались, мадам! Вы ведь не физик-теоретик? Нет?

– Отдайте мне сына, – глухо сказала Ксения – Он вышел через этот ваш экран и пропал.

– Хорошо, сейчас мы с вами во всем разберемся, – лоцман ласково обнял Ксению за плечи, – и мы немедленно вам поможем. Ваш экранчик, скорее всего, не выдержал нагрузки и сгорел. Но у нас есть большой экран, довольно сильный. Вы ведь догадались, как им пользуются, правда? И что-то рассказали сыну?

– Что же я, совсем с ума сошла?! – возмутилась Ксения.

– Но в какой-то форме он все же получил информацию, – спокойно возразил лоцман Бром. – И получил ее от вас. Больше ни от кого не мог, понимаете?

Путаясь, сбиваясь, нервничая, Ксения рассказала про фею Дверинду.

Десантники зашумели. Мысль о том, что мальчик, невзирая на маломощность экрана, угодил куда-то в дебри мировой истории, осенила их всех одновременно. И всем эта мысль понравилась – уж тут-то они могли помочь вполне профессионально.

– Надо связаться с художниками по костюмам! Это же позднее средневековье, последние крестовые походы!

– Высокие колпаки бабы носили в Столетнюю войну, балда! Я был при Креси и Азенкуре, я точно помню!

– Раздвоенные такие колпачки с вуалью и пояс под самой грудью они носили! Я тоже был при Креси, а потом при королевском дворе, когда Бодрикур привез туда Жанну д'Арк!

– Потише, пожалуйста, – попросил лоцман. – В этом нет надобности. Мы поступим проще.

Он повернулся к Ксении.

– Пойдем. Я думаю, капитан пустит вас к экрану. Случай исключительный… И вы возьмете за ориентир сына. Вот и все.

– Уже пробовала, не получилось…

– Получится. Экран мощный, он хронокамеры обслуживает.

Когда капитан самолично отвел Ксению в переходную камеру, где стоял блок с экраном, она растерялась. Перед ней была дверь, за которой, несомненно, ждал Мишка, сзади стояли боцман Гангрена, лоцман Бром, прочие десантники, а она взялась за черную отполированную ручку серебряной двери и застыла в нерешительности. Лоцман положил ей руку на плечо и осторожно подтолкнул вперед.

Ксения увидела лицо сына и толкнула дверь. Сына не было. Было вот что.

Перламутровая какая-то трава с черными прожилками. Из травы – кусты с голубоватыми листьями и мелкими черными ягодами. За кустами – деревья в синей пушистой листве. И бледно-фиолетовое небо.

Ксения шагнула туда, в траву. И тут ветви куста шевельнулись и сложились в силуэт высокой стройной женщины. Еще мгновение, и силуэт заполнился деталями – поясом под грудью, каймой по подолу. И, наконец, возникло лицо – по земным понятиям, смертельно бледное, даже прозрачное, но фантастически красивое.

Это строгое лицо неподвижностью своей испугало Ксению. Она едва шевельнула рукой, готовясь протянуть эту руку к незнакомке, и тут женщина едва заметно покачала головой. Ксения приоткрыла было рот, чтобы позвать сына, но тут уже незнакомка протянула руку к ней – ладонью вперед, отталкивая.

Прикосновения Ксения не ощутила, но волна неземного воздуха, пронизанного искрами, пошла от руки и вынесла Ксению в переходную камеру. Дверь захлопнулась. Ксения закрыла лицо руками. Боцман Гангрена, чья совесть в этом деле была нечиста, подошел к ней и, набычившись, встал рядом.

– Ты, это… плакать-то зачем? – боцман шумно вздохнул – Дура ты, дура… Найдем мальчишку, не реви. Не реви, слышишь?

Десантники мрачно смотрели на экран. А с экрана второй помощник капитана сурово втолковывал им ситуацию. Ксения сидела в углу и уже не плакала. На смену бурной активности, загнавшей ее вообще непонятно куда, пришло безнадежное отупение. Она понимала, что именно так и умирают.

Рядом с ней стоял лоцман Бром и время от времени гладил ее по плечу. А боцман Гангрена, слушая, какие научные истины вещает человек с экрана, понемногу пятился и вообще съеживался.

– Я уже не говорю о том, что десант перестал подчиняться какой бы то ни было дисциплине! – гремело с экрана – И если до сих пор руководство института смотрело сквозь пальцы на пребывание в составе отряда посторонних, то теперь настало время навести на корабле порядок!

Все посмотрели на боцмана Гангрену. Боцман виновато развел руками.