Дверинда

Ксения покорно встала, куда велел боцман.

– Подойдет ей, ведьме этой, такой цвет? – и боцман накинул на Ксению огненно-алый шелк.

– Подойдет, – уверенно ответила Ксения.

– Ну, значит, и мудрить не будем… Дай-кось мы его схватим здесь… и здесь…

И, естественно, боцман вогнал иголку прямо в бок Ксении. Она ойкнула, выдернула иголку, и ткань свалилась на пол. Боцман опять задрапировал Ксению, собрал ткань складками в кулак и завертелся, что-то выискивая.

– Чего тебе? – горестно спросила Ксения.

– Конец, – лаконично отвечал боцман.

– Какой еще конец?!

– Обыкновенный… ну, веревку, не поняла, что ли?

– Зачем тебе веревка?

– Шить мы с тобой не умеем? Не умеем. А как-то эти хвосты сцепить надо. Значит, будем вязать узлы. Это дело я знаю туго!

– Совсем спятил! Она увидит эти узлы… ой, мамочки, даже подумать страшно, что она может натворить! – воскликнула Ксения.

– Мы должны за час смастерить платье – и мы его смастерим, якорь ей в корму! Давай ленту… учись… вот это – выбленочный узел…

– Ничего себе словечко! – не выдержала Ксения – И ты собираешься обвязать все платье этими дурацкими выбленочными узлами?!

– Нет, – честно признался боцман – Вот эти два хвоста я свяжу прямым узлом…

– Получается черт знает что, – разглядывая боцманское творение, призналась Ксения – Лучше не портить дорогой материал.

– Нет уж, мы будем его портить! – и тут у боцмана в глазах сверкнуло нечто дьявольское – И мы его так испортим, что они все дуба дадут! И кондратий их прихватит!

Боцман схватил колокольчик и яростно зазвонил. Возникли пажи.

– Бухту троса! – приказал боцман.

– Троса? – изумилась парочка – Какого, простите, троса? Мы не совсем поняли…

– Если есть сизадьский или манильский, то замечательно, – сказал боцман – Если нет, сойдет и пеньковый.

Пажи ошалело переглянулись.

– И смолы! – потребовал боцман – Будем тировать, как тировали бегучий такелаж в прошлом веке.

– Смолой?! Зачем! – в ужасе спросили пажи.

– Для лучшей сохранности, – объяснил боцман. Не дожидаясь новых заказов, пажи выскочили из гостиной. Боцман засопел.

– Теперь я знаю, что нам делать, – объявил он. – Я ей такое сплету! Всю жизнь помнить будет!

– Ты с ума сошел, – безнадежно сказала Ксения.

– Нет! Она хотела такое, какого ни у кого нет, – она это получит! Стой смирно! – рявкнул боцман – Я ей это сделаю! Раскудрить твою черешню!

Дверь приоткрылась и всунулась бухта троса. Втолкнувшие ее пажи немедленно захлопнули дверь.

– Ну вот и ладушки! – замурлыкал боцман Гангрена – Ну вот и бухточка! Вот мы ее сейчас, голубушку!..

Ксения в ужасе зажмурилась.

Боцман сдержал слово – он действительно смастерил нечто вроде бегущего такелажа старинного парусника, разве что с дырками для головы и рук. Душа его тосковала по перлиням, кабельтовым и канатам. Вместо дорогих его сердцу деревянных выбленок он вплел в такелаж длинные булавки для волос с жемчужинами. Потом ему вдруг понадобился лонг-такель-бдок, и он смастерил несколько таких блоков из застежек для ожерелий. Ксения сперва не поняла, зачем эти штуки, но когда боцман отхватил ножницами косой кусок бархата и сказал, что это – бизань, и что сейчас он приладит бизань-гитовы и прицепит все это к ее, Ксении, корме, она не выдержала. Да и час уже был на исходе. Фея вошла неожиданно, пажи – так и не решились.

– Интересно, – сказала фея, оглядывая Ксению, неподвижно застывшую наподобие манекена – Своеобразно. В этом что-то есть… Да… Они убедятся, что я даже в этом прекраснее их всех! Вот! Пажи! – В дверь всунулись две головы. – Мой плащ!

Головы исчезли. Фея коснулась тонкой серебряной палочкой боцманского такелажа, и он, спорхнув с плеч Ксении, оказался на фее, поверх ее облегающего платья из белой парчи с прорезями для крыльев.

– Ой! – сказала Ксения.

– Их еще тировать надо, смолой, – пробурчал боцман.

– В другой раз! – отрубила фея. Пажи внесли длинный плащ, расстелили его и помогли фее завязать у горла ленты. А потом она размотала свой невероятный тюрбан, и длинные золотые кудри рассыпались по плащу. Они не только ложились на пол, но еще на метра полтора волочились следом.

Пажи подхватили края плаща. И тут Ксения заметила, что у него было три конца. Паутинка взялся за один, Горчичное Зернышко – за два.

– Нравится тебе мой шлейф? – высокомерно спросила фея. Ксения ошалело кивнула, никогда в жизни она не видела таких роскошных волос, а боцман Гангрена посмотрел на шлейф довольно критически.

– С такими лохмами только полы мыть и у плиты стоять! – прокомментировал он.

– Ты слишком разговорчив, слуга, – без особой строгости заметила фея. – Ну, летим!

Фея и ее пажи поднялись в воздух, дверь перед ними распахнулась…

– На бал полетели, – сказала непонятно откуда взявшаяся фея-секретарша – Ой, что там теперь будет!..

– А скажи ты мне, – начал боцман, – если там, на балу, она произведет неслыханный фужер, то бишь фураж…

– Фурор, – презрительно поправила Ксения.

– …то мы можем отправляться за этой белой лошадью?

– Можете-то можете, – грустно сказала малютка, – только ничего вы не найдете. Ведь никто не знает, где живет этот король Клаодиг!

– Совсем никто? – не поверил боцман.

– Никто ничего не знает.

– Даже в какую сторону ехать? Ну, на север, на юг?

– И этого мы не знаем! Знаем только, что у него есть прекрасная белая кобыла, и каждый год она приносит по одному жеребенку. Как-то мы видели вазу с картинкой, а на картинке – белый конь. Это он и был.

– А откуда взялась ваза?

– Вазу прислали в подарок вместе с другими диковинками. А до того она проделала долгий путь…

– Все ясно! – сказал боцман – Задачка на засыпку. Ну, ладно, у нас еще целая ночь впереди!

Ксения только вздохнула. Она не верила, что канатное платье придется ко двору в изысканном фейском обществе. А тут еще король Клаодиг… И вообще нелепый боцманский оптимизм ее раздражал, хотя сама она не могла ничего предложить взамен этого дурацкого оптимизма. Рыдать в три ручья? Это на капризную фею не действовало. Умолять? Валяться в ногах? Тем ее арсенал и исчерпывался.