Двести веков сомнений
Шрифт:
Хотя Дом не поощряет любопытство. Интересно, конечно, что это за бумажный комок там катается, но пусть себе катается. Меня это не касается. На всякий случай я обратил «взгляд» одного из килианов в сторону комка бумаги (застрявшего в углу комнаты) и направился к выходу.
За моей спиной с неприятным треском развалился на части стол, обдав всё вокруг волнами мелкой отвратительной пыли.
…Я миновал сумрачное помещение — каменный мешок, куда спускались хлипкие на вид железные лестницы. Там, внизу, есть «доска объявлений». Часть стены. Если на ней что-нибудь написать — мелом, например — то вскоре возникает ответ. Д. рассказывал о заблудившемся
Когда я остановился (думал по пути о каких-то пустяках), то обнаружил, что стою возле той самой двери. За которой — пыльный зал, кровать и неведомо что, на ней лежащее. Интересно, чего это авторы Дома так полюбили пыль?
Мне стало страшно. Очень страшно. Припомнилось чудовище, встретившее меня в Скрытом Доме — во сне. Одно из тех видений, что могут свести с ума, отвлечься от которых не удаётся.
Представил, как оно с шуршанием сползает с кровати, оставляя на ней пригоршни чешуи, осыпающейся с его высохшего тела.
Ковыляет к двери.
Останавливается за ней, прислушиваясь к моему дыханию, и ждёт…
Время шло, а страх не унимался. Если бы кто-нибудь меня в этот момент окликнул, на том моя история и закончилась бы. Когда я смог оторваться от двери (из-за которой не доносилось ни звука), то обнаружил, что весь взмок, что ладони у меня отчаянно трясутся.
Тут-то это и случилось со мной. В первый раз.
Очертания стен сдвинулись, поплыли… мне показалось, что происходит землетрясение, я прислонился к стене, опираясь о неё руками. Всё стало грубым, корявым, царапающим взгляд. Словами это не передать — становилось неприятно смотреть на окружающие предметы, всё казалось ветхим, ненадёжным, некрасивым. Последнее слово — наиболее правильное, хотя и оно передаёт только часть того, что я испытал.
Наверное, это длилось не очень долго. Я обнаружил, что стою, прислонившись к самой обычной стене Дома, что окружающее уже не ранит взгляда.
Повернулся к двери и распахнул её. Ведь внутри нет ничего, что могло бы мне повредить, верно?
Верно.
Кровать по-прежнему стояла, отгороженная ширмой, я заглянул за неё. Всё то же. Никаких чудовищ, следов, горстей праха. Сон есть сон.
Осмотрел комнату и вышел вон. Хорошо, что килианы не запишут моих ощущений — страх есть страх. Никому не хочется показывать, что напуган. И неважно, чего испугался.
…Думая так, Клеммен удалился прочь по коридору.
В комнате с кроватью лёгкая, высохшая рука отодвинула ширму.
Спустя короткое время вновь задёрнула её.
Слабый скрип послышался из глубин кровати, когда что-то не очень тяжёлое медленно опустилось на неё.
И комната вновь оказалась пустой.
Дом, Лето 60, 435 Д., 11-й час
Клеммен не вполне осознавал, отчего так быстро летит время. Вроде бы после «опочивальни» он посетил всего три других «громких» места, где случались разнообразные (и неприятные) сюрпризы, но это не должно было занять так много времени.
Но заняло. Несколько раз он едва не натыкался на искателя приключений, вошедшего в Дом за несколько минут до самого Клеммена. Один раз ненгор едва удержался от того, чтобы не окликнуть «коллегу», оставаясь в полутьме соседнего коридора — но вспомнил самого себя, дрожащего у стены, и передумал.
Судя по виду «путешественника» — студента (на одежде виднелся значок Академии), у него и так достаточно хлопот.
Иначе бы не озирался с затравленным
видом.Сверившись с планом, Клеммен понял, что самые «громкие» места он обошёл. Всё тихо. В этот момент послышался тихий скрип за стеной.
Медленно, бесконечно медленно, юноша повернул голову.
Позади, прямо посреди гладкой недавно стены, отворилась дверь. Из щели толщиной в полпальца тянуло сухой прохладой. Дверь постояла… и закрылась вновь. Сквозняк. Странная комната — на карте не отмечена.
Впрочем, в Доме есть комнаты «блуждающие». Наткнуться на такие — невероятная удача. Для тех, конечно, кто входит сюда ради острых ощущений.
Ну что ж, вперёд. Может быть, хоть здесь случится что-нибудь интересное.
Студент, похоже, не обратил внимания на скрип. Дом служит своеобразным тестом по магическому ориентированию: дают вполне конкретные задания — отыскать такое-то помещение, сделать в нём то-то и то-то. Тот, кто будет отвлекаться на что-то другое, быстро выйдет из игры. Хорошо ещё, что на кладбище из Дома попадают исключительно редко. А вот в лечебницу для душевнобольных — случается. Не навсегда, конечно. С некоторых пор там действительно лечат.
Убедившись, что шаги студента затихли за поворотом, ненгор вздохнул, проверил на ощупь, что все кристаллы «живы» и бесшумно направился к двери.
За ней было достаточно странное помещение.
Хотя бы тем, что в нём было окно. В местные окна выглядывать, в общем-то, не стоит. Порой там можно увидеть такое, что у человека нестойкого повреждается рассудок. Но страшные истории на Клеммена никогда не действовали так, как ожидали родители — не пугали всерьёз. А в Доме что? Иллюзии. Если будет что-нибудь опасное, охранные детекторы дадут знать. А они даже не пискнули…
Пол здесь был каменным. Мозаичным. Шестиугольные плитки трёх разных цветов сплетались угловатыми змеями; наступать на них было боязно: поверхность плиток и в самом деле походила на мелкую чешую.
Посреди комнаты валялись три деревянных ящика.
Открывали их сравнительно недавно; запах древесины ощущался на расстоянии десятка шагов.
Зеркало на дальней стене.
И окно на той, что слева.
Клеммен опасливо обвёл взглядом пол, потолок (с которого уныло свисал обросший паутиной шар-светильник) и, подойдя к шару, попытался «включить свет».
Как обычно, лёгким щелчком и секундной концентрацией внимания.
Ничего не произошло.
Свет продолжал струиться в комнату из приоткрытой двери и из окна. Свет из окна был синеватым, бледным, каким-то зимним. Ну нет. В окно мы глядеть пока не станем, а стоит ли глядеть в зеркало? Клеммен прикрыл глаза, сосредотачиваясь на охранных «безделушках». Молчат. Треугольник на шее — тоже. Не шевелится, не наливается тяжестью.
Стоя на месте, Клеммен медленно повернулся кругом. Прошёл мимо окна — запишется всё, что есть «по ту сторону». Пусть Д. будет доволен. Понятно, что подобные дежурства — задача рутинная. Хоть и не очень уж частая. Отчего дежурство всегда поручают новичкам? Оттого, что внимание не успело притупиться?
Кто-то кашлянул за спиной.
Во все мускулы Клеммена кто-то всадил раскалённые серебряные иглы.
Он резко повернулся, готовый обороняться, звать на помощь, убегать. Никого. Однако звук кашля — в этой густой, звенящей тишине… Почудилось?
— Ты, что ли? — шепнул Клеммен, глядя в глаза отражения. Отражение столь же пристально всматривалось в глубины его взгляда. Обычное отражение.
Шаг в сторону зеркала.
Такой же Клеммен. Все «безделушки» молчат. Безопасно, Клеммен, успокойся. Всё безопасно. Расстегни верхнюю пуговицу, если трудно дышать. Клеммен расстегнул верхнюю пуговицу рубашки…