Движущая сила

На первый взгляд ничего не уцелело. Разорванные книги и бумаги валялись на полу. Нарциссы, которые я нарвал для Лиззи, были раздавлены каблуком. От старинной вазы, в которой они стояли, остались только осколки.

Мои фотографии со скачек были сорваны со стен и разорваны в клочья. Мамина коллекция редких птиц из китайского фарфора была разбита вдребезги.

Почему-то именно птицы расстроили Лиззи больше всего. Она сидела на полу, вся в слезах, прижимая жалкие осколки к губам, как будто стараясь их утешить, и оплакивала детство, наших родителей, ту часть жизни, которую уже не вернуть.

Я пошел бродить по дому, но все остальные комнаты были в порядке. Значит, пострадала только одна, главная, где жил я.

Телефон на моем столе уже никогда не зазвонит. Из автоответчика тоже сделали два. Я пошел в машину и оттуда позвонил Сэнди Смиту, разбудив его.

– Извини, – сказал я.

Он приехал, успев только набросить китель на пижаму, так что виднелась волосатая грудь. Он долго благоговейно рассматривал гибрид из вертолета и “Ягуара”, потом пошел в дом, захватив с собой фонарь.

Луч света упал на Лиззи, птиц, слезы.

– Неплохо поработали, – заметил Сэнди, а я кивнул. – Доброе утро, мисс, – обратился он к Лиззи, несколько неподходящее выражение в данной ситуации, но намерения у него были наилучшие. – Знаешь, кто это сделал? – спросил он меня.

– Нет.

– Настоящий вандализм, – заключил он. – Мерзость.

Меня мучило предчувствие, заставлявшее болезненно сжиматься сердце, и я попросил его отвезти меня на ферму.

Он сразу сообразил, чего я боюсь, и немедленно согласился. Лиззи встала, держа в руке крыло и голову птицы, и заявила, что поедет с нами, не можем же мы оставить ее здесь одну.

Мы поехали на машине Сэнди, с мигалкой, но без сирены. Ворота во двор все еще были открыты, но фургоны, как я увидел с огромным облегчением, целехоньки.

Контора закрыта. Мои ключи исчезли давным-давно, но, насколько можно было видеть сквозь окна, внутри все три комнаты выглядели как обычно. Несмотря на открытую дверь, столовая тоже не удостоилась внимания.

Я пошел в сарай. Инструменты на месте. Ничего не тронуто Я вернулся к Сэнди и Лиззи и отчитался: все цело, никого нет.

Сэнди смотрел на меня как-то странно.

– Мисс Крофт, – проговорил он, – сообщила мне, что кто-то пытался тебя убить.

– Лиззи! – возмутился я. Лиззи сказала:

– Констебль Смит спросил, где мы были, когда все это... весь этот ужас произошел. Так что хочешь не хочешь, а мне пришлось ему рассказать.

– Я не уверен, что меня действительно пытались убить, – сказал я и вкратце поведал Сэнди, как очнулся в Саутгемптоне. – Может, меня и отвезли туда, чтобы иметь время потрудиться у меня в доме.

Сэнди задумался, машинально застегнул китель и объявил, что, учитывая все обстоятельства, пожалуй, ему стоит доложить начальству.

– Нельзя подождать до утра? – попросил я. – Я бы поспал немного.

– У тебя два мертвеца с прошлого четверга, – заметил Сэнди, – а теперь это. Фредди, мне нагорит, если я не доложу.

– Два покойника – совпадение.

– Но твой дом – не совпадение.

Я пожал плечами и стоял, прислонившись к его машине, пока он звонил. Нет, говорил он, никто не умер, никто не пострадал, кроме имущества. Он назвал мой адрес и выслушал указания, которые впоследствии передал мне. Два детектива в штатском вскоре прибудут.

– Когда это – вскоре? – спросила Лиззи.

– Там в Винчестере заварушка, – объяснил Сэнди, – так что как освободятся.

– Почему вы сказали, что никто не пострадал? – возмущенно спросила Лиззи. – Фредди пострадал. Сэнди оценивающе посмотрел на меня.

– Пострадал – для него означает переломанные ноги и кишки наружу.

– Уж эти мужчины! – сказала Лиззи.

– Ты хочешь, чтобы я позвал доктора Фаруэя? – спросил меня Сэнди.

– Нет, не хочу.

Выслушав мой решительный отказ, он улыбнулся Лиззи.

– Ну, что я говорил?

– Который час? – спросил я.

Сэнди и Лиззи одновременно взглянули на часы.

– Половина четвертого, – ответил Сэнди. – Я звонил в штаб в три двадцать шесть.

Я все еще стоял у машины Сэнди и никак не мог решить, что же мне дороже, моя фирма или мой дом. Неприятности могли не кончиться уже причиненным ущербом. Когда имеешь дело с таким бессмысленным вандализмом, как раздавленные нарциссы, пытаться что-то логически предусмотреть бесполезно. Злобный ум, желание швырять в окна камнями, грабить, уничтожать просто ради процесса – все это естественные свойства необузданной человеческой натуры. Вот цивилизация и общественное сознание – понятия искусственные.

Боковая дверь дома Харва выходила прямо во двор фермы. Мы видели, как он вышел оттуда, в джинсах, на ходу засовывая руки в рукава куртки, явно обеспокоенный.

– Фредди! Сэнди! – Он немного успокоился. – Один из моих ребятишек пошел в туалет и разбудил меня, чтобы сказать, что во дворе полицейская машина. Что случилось? – Он посмотрел на фургоны, мирно стоящие на своих местах, и снова удивленно переспросил:

– Что случилось?

– Какое-то хулиганье ворвалось в мой дом, – объяснил я. – Мы приехали посмотреть, не побывали ли они и тут, но, к счастью, нет.

Харв снова разволновался.

– Я не так давно тут все проверял, – сказал он. – Все было в порядке.

– Когда именно? – спросил я.

– Ну, где-то около десяти.

– Гм, – заметил я, – а часом позже ты случайно не выходил? И ничего не слышал? Он отрицательно покачал головой.

– Вернувшись, я немного посмотрел футбольный матч по видео и лег спать. – Он все никак не мог успокоиться. – А что?

– Я приехал сюда где-то в половине двенадцатого. Ворота были открыты, и по двору кто-то ходил. Думал, это ты.

– Нет, так поздно я не выходил. Ворота закрыл в десять. Все к тому времени уже вернулись, так ведь?

– Спасибо, Харв.

– Но кто же был здесь в полдвенадцатого? – потребовал он ответа.

– В том-то и дело, что не знаю. Вблизи я никого не видел, так что узнать не мог.

– Но если они ничего не сделали... – Харв нахмурился, – то зачем они сюда явились?

Хотелось бы знать ответ на этот вопрос, но я не был готов высказать единственное пришедшее мне на ум предположение. Оно было логичным, пожалуй, даже чересчур логичным для полтергейстовской бессмысленности всего произошедшего в этот вечер.