Движущая сила

– Я и сама хотела провести профилактический осмотр.

– Простите, запамятовал. Она улыбнулась.

– Я посмотрю.

Что она и сделала. Вернувшись и отряхивая пыль, она сказала, что Харв и Найджел посчитали, что она излишне беспокоится.

– В той трубе можно что хочешь перевезти, – добавила она и взглянула на телефон. – Позвоню Патрику, не возражаете?

– Конечно, нет.

Она позвонила ему домой, так как было еще очень рано, и передала ему версию Харва о ночных событиях. При этом она поглядывала на меня, как бы дожидаясь подтверждения. Я несколько раз кивнул. Ее рассказ соответствовал действительности, а если каких деталей и не хватало, то по моей вине.

– Патрик хотел бы знать, – обратилась она ко мне, – чему это вы помешали?

– Сообщу, как только выясню.

– Он сказал, будьте осторожны.

– Угу.

В окно постучал Харв, показывая на часы.

– Пора, – сказала Нина. – Пока, Патрик. До свидания, Фредди. Я пошла.

Мне было жаль, что она ушла. Кроме Лиззи и Сэнди, я доверял только ей. Подозревать всех было противно, и я к такому не привык.

Найджел вывел фургон со двора. Увидев, что я стою у окна, Нина помахала мне из кабины.

Рассудив, что все нормальные люди, занимающиеся лошадьми, уже давно на ногах, я позвонил дочери Джерико Рича и сообщил ей, что фургон за ее новым жеребцом выехал и что она получит его завтра вечером, где-то около восьми часов. Устроит ее это?

– Так быстро? Вот это обслуживание! – воскликнула она. – Вы того конюха, Дейва, о котором говорил отец, послали?

– Не Дейва, но другого, не хуже.

– Что ж, чудесно. Благодарю вас.

– Рад стараться, – ответил я вполне честно. Так оно и было: я был рад добросовестно выполненной работе и тому, что заказчик доволен.

Еще один предельно довольный заказчик в данный момент въезжал во двор на джипе, лишившемся от долгого и частого употребления всех когда-либо имевшихся в нем удобств. Мэриголд Инглиш в своем привычном одеянии и шерстяной шапке выскочила из машины, пожалуй, несколько раньше, чем она окончательно остановилась, и начала оглядываться в поисках признаков жизни.

Я вышел ей навстречу.

– Доброе утро, Мэриголд. Ну как, устроились?

– Здравствуй, Фредди. Такое впечатление, что я всегда здесь жила. – На ее лице промелькнула улыбка. Как обычно, голос ее был рассчитан на глухих. – Заехала к тебе по дороге в Даунс, перекинуться парой слов. Я звонила тебе домой, но какая-то женщина сказала, что ты здесь.

– Моя сестра, – пояснил я.

– Да? Короче, что ты знаешь о Джоне Тигвуде и его планах насчет престарелых лошадей? Этот тип хочет и меня задействовать. Что мне делать? Скажи честно. Нас никто не слышит. Так что говори.

Я рассказал ей все настолько откровенно, насколько только мог себе это позволить.

– Он вроде фанатика, который уговаривает многих в округе взять на попечение старых лошадей.

Майкл Уотермид согласился взять двоих из новой партии, что мы привезли вчера. И Бенджи Ашер, хотя Дот решительно против. Что тут плохого, если у вас есть место и сено?

– Так ты бы на моем месте согласился?

– В Пиксхилле так принято. – Я немного подумал и добавил:

– Кстати, среди новых животных есть один конь, на котором я когда-то давно выступал. Прекрасный был скакун. И славный парень. Может, вы попросите Тигвуда, чтоб он дал вам именно его? Его кличка Петерман. Если вы будете регулярно кормить его овсом и заботиться о его здоровье, я готов заплатить.

– Значит, и у нас мягкое сердце? – поддразнила она.

– Ну... мы с ним выигрывали скачки.

– Ладно. Я позвоню Тигвуду и договорюсь. Петерман, ты сказал? Я кивнул.

– И не говорите ему про сено. Она дружелюбно взглянула на меня.

– Знаешь, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Мэриголд поспешила к джипу, мотор взревел, покрышки лишились еще одного миллиметра протектора. Из отверстия, когда-то бывшего окном, она крикнула, одновременно поддав газу:

– Мой секретарь свяжется с тобой насчет Донкастера!

Я прокричал ответное спасибо, которое она скорее всего не расслышала за скрежетом древних шестеренок коробки передач. Я подумал, что Пиксхиллу с ней повезло, и в душе пожелал ей удачи.

Пришедшие на работу водители собрались в столовой. Рассказ Харва о моих ночных злоключениях снова выгнал их на улицу вместе с кружками кофе, где они взирали на меня, как на нечто не от мира сего.

Одним из водителей был Льюис, любимчик семейства Уотермидов, специалист по кроликам, который предположительно должен был находиться в постели.

– Что случилось с гриппом? – поинтересовался я. Он шмыгнул носом и хрипло объяснил:

– Решил, что это всего-навсего простуда. Нет температуры. – Тем не менее он кашлял и чихал, распространяя заразу.

– Лучше бы тебе не заражать здесь всех вокруг, – заметил я. – У нас и так чересчур много больных. Посиди еще денек дома.

– Правда?

– Выходи в пятницу и еще поработаешь в воскресенье.

– Ладно. – Он еще раз чихнул. – Посижу, посмотрю скачки в Челгенгеме. Спасибо.

Фил, обязательный, флегматичный, ненаблюдательный, нелюбопытный, надежный, но начисто лишенный воображения, спросил меня:

– Правда, что в твоем доме все переломали?

– Боюсь, что так.

– И “Ягуар”?

– Да.

– Убил бы поганца.

– Попадись он только мне в руки.

Остальные согласно кивали, разделяя мои чувства. Никто, считали они, покусившийся на их собственность, не должен оставаться безнаказанным.

– Полагаю, – сказал я, – что никто из вас не проходил мимо фермы вчера около одиннадцати вечера? Как и следовало ожидать, никто не проходил.

– А ты не видел, кто на тебя напал? – спросил Льюис.

– Даже не слышал ничего. Поспрашивайте вокруг, ладно?

Хоть и с некоторым сомнением, но все охотно пообещали.

Странно, но многие водители чем-то внешне похожи друг на друга, подумал я, разглядывая их. Всем еще нет сорока, все поджарые, с прекрасным зрением, все среднего роста, но ни коротышек, ни верзил выше метра восьмидесяти: такие физические данные больше всего подходили для этой работы. А вот что касается характеров, тут дело совсем другое.

Льюис присоединился к нам два года назад, тогда он носил длинные вьющиеся волосы. Когда другие водители стали звать его “девицей”, он отрастил усики и стал лезть с кулаками на всех языкастых. Потом он обзавелся блондинкой в красных туфлях на шпильках и опять же с помощью кулаков заставил заткнуться всех свистунов. Прошлым летом он подстригся, сбрил усы и вместе с блондинкой произвел на свет сына, над которым оба пускали слюни. “Не могу дождаться, – часто говорил Льюис, – когда смогу играть с сыном в футбол”. Этакая мгновенная трансформация в идеального отца.