Движущийся палец (= Одним пальцем)

Как ни жаль, но должен признаться честно: мне и в голову не пришло скрывать от Джоан это письмо, и я без колебаний протянул его ей.

Мое доверие к стойкости ее характера было вполне оправданным - она не пришла в ужас, скорее это ее позабавило:

– Вот гадость - то! Я столько раз слышала об анонимных письмах, но ни одного еще не видела. Они все такие?

– Не могу сказать, - ответил я.
– Для меня это тоже первое.

Джоан вздохнула.

– Ты - таки был прав насчет моей внешности. Джерри. Здешние, наверное, думают, что я должна быть ужасно развращенной особой.

– Это одно, - сказал я, - а потом еще то, что отец у нас был высоким брюнетом, а мама - маленькой голубоглазой блондинкой. Я пошел в отца, а ты - в мать.

Джоан задумчиво кивнула.

– Да, мы не очень похожи. Никто с первого взгляда не сказал бы, что мы - брат и сестра.

– И уж во всяком случае не этот писатель, - с чувством ответил я.

Джоан заметила, что все это, по ее мнению, здорово смешно. Она взяла письмо кончиками пальцев, покачала им и спросила, что мы будем дальше с ним делать.

– Думаю, - ответил я, - что самое правильное - бросить его в огонь, громко выражая при этом свое возмущение.

Буквально так я и сделал под аплодисменты Джоан.

– У тебя это получилось великолепно, - сказала она.
– Как на сцене. К счастью, мы еще топим камин.

– Мусорная корзинка была бы далеко не так драматична, - согласился я.
– Конечно, можно было бы поджечь письмо спичкой и понемногу присматриваться, как оно горит - или присматриваться, как оно понемногу горит.

– Только, когда хочешь, чтобы что - то загорелось, как на зло не получается, - возразила Джоан.
– Никакого эффекта не было бы. Жег бы просто спичку за спичкой.

Она встала и подошла к окну, а потом быстро повернулась ко мне.

– Хотела бы я знать, кто это написал.

– Ну, этого мы никогда не узнаем.

– Да, пожалуй, что так.
– Она немного помолчала и добавила:

– Я вот начинаю думать и не знаю - так ли уж это забавно. Знаешь, я думала, что.., что нам здесь рады.

– А нам и рады. Это же писал кто - то, у кого пары шариков не хватает...

– Я тоже так думаю. Фу, мерзость!

Она пошла во двор погреться на солнышке. Я курил свою первую утреннюю сигарету и размышлял о том, что Джоан права. Это действительно была мерзость. Кому - то было не по вкусу, что мы на время приехали сюда, кого то раздражала светлая, молодая красота Джоан, кто - то умышленно хотел сделать больно. Само собой, что лучше всего было относиться к этому с юмором, но в глубине души я знал, что смешного тут мало.

Перед полуднем пришел доктор Гриффит. Я договорился с ним, что раз в неделю он будет меня осматривать. Оуэн Гриффит мне нравился. Смуглый брюнет, не то, чтобы светский лев, несколько медлительный, но зато руки у него были ловкие и ласковые. Он чуть заикался и был немного застенчив.

Чтобы ободрить меня, он сказал, что мое выздоровление быстро подвигается вперед, однако добавил:

– Как вы себя сегодня чувствуете? Мне только кажется или вы нынче действительно не в своей тарелке?

– Вы угадали, - ответил я.
– За завтраком мы получили исключительно гнусное анонимное письмо, так что у меня до сих пор противно во рту.

Он поставил свой чемоданчик. Его узкое смуглое лицо оживилось.

– Хотите сказать, что и вы получили одно из этих писем?

Меня это начало занимать.

– А что - это здесь часто случается?

– Да. С некоторых пор.

– Вот как!
– сказал я.
– А я - то думал, что мы кому - то помешали просто тем, что чужие здесь.

– Нет, нет, с этим тут нет ничего общего. Это...
– Он замолчал, а потом спросил:

– Что там было написано? Хотя...

– он внезапно покраснел, - может быть, не надо было спрашивать?

– Охотно вам отвечу. Написано было, что та бабенка, которую я привез с собой, стоит того, чтобы согрешить, но о том, что это моя сестра, и болтать нечего! Это, так сказать, сокращенная версия.

Его смуглое лицо потемнело от гнева еще больше.

– Отвратительно! Ваша сестра.., надеюсь, это не слишком ее расстроило?

– Джоан, - ответил я, - может быть, и похожа на ангелочка с верхушки рождественской елки, но это вполне современная девушка и выдержать может многое. Ей это кажется ужасно смешным. Она еще никогда в жизни ни с чем подобным не сталкивалась.

– В этом я уверен, - сердечно сказал Гриффит.

– Видимо, это и есть наилучшая реакция, - решительно сказал я. Считать это исключительно смешным.

– Да, - задумчиво сказал Гриффит, - но только... Он замолчал, а, я поспешно согласился:

– Совершенно верно! Это смешно - но только...

– Беда в том, что, раз начавшись, такая вещь разрастается в лавину.

– Могу себе представить.

– Разумеется, это чистейшая патология. Я кивнул и спросил:

– Вы догадываетесь, кто за этим стоит?

– Нет, а хотел бы. Знаете, все эти гнусные анонимки возникают по двум причинам. Это может быть злоба, направленная против одного человека или группы людей, злоба, так сказать, мотивированная: автор кого - то ненавидит и выбирает крайне подлый и коварный способ проявить свою ненависть. Это отвратительно, но вовсе не обязательно связано с расстройством психики. Обычно авторов таких писем разыскать нетрудно - уволенная служанка, ревнивая жена и тому подобное. Гораздо серьезнее дело, когда речь идет о злобе всеобщей немотивированной. В таких случаях письма как правило посылаются без раздумья и без выбора, просто чтобы снять тяжесть, давящую на мозг автора. Как я уже сказал, это чисто патологическое явление. Безумие нарастает. Когда, наконец, автора писем находят, это часто оказывается человек, о котором вы и во сне бы этого не подумали. Нечто подобное произошло в прошлом году на другом конце графства. Оказалось, что анонимки писала заведующая шляпным отделом в большом универмаге, спокойная, ласковая женщина, проработавшая там много лет. Аналогичный случай был и на севере Англии, где я раньше работал. Там причиной была чисто личная ненависть. Короче говоря, мне такие вещи уже случалось видеть и, честно говоря, они меня пугают.

– Давно это здесь продолжается?
– спросил я.

– Да вроде нет. Конечно, трудно сказать точно, ведь люди, получившие такие письма, не ходят и не рассказывают о них первому встречному. Просто швыряют их в огонь.

Он помолчал.

– Я и сам получил такое письмо. И адвокат Симмингтон тоже. Упоминали о них и еще пара моих пациентов.

– И все письма на один манер?

– Да, все в них вращается вокруг секса. Это характерно.
– Он усмехнулся.
– Симмингтон был обвинен в непристойной связи со своей служанкой - бедной мисс Джинч, которой не меньше сорока лет, пенсне и зубы, как у кролика. Симмингтон отнес письмо в полицию. Меня автор обвинил в том, что я нарушал свой долг врача, заигрывая с пациентками, причем особое внимание было обращено на детали. Все это выглядит абсурдно и по - детски, но полно страшной злобы и яда.
– Лицо у него изменилось, он помрачнел. Все - таки это пугает меня. Такие вещи могут оказаться опасными.