Двое из будущего. 1901-...

— Хорошо, Павел, — сказал я, приняв внутреннее решение. — Я тебя понял. Скажи, а как бы нам найти этого изобретателя? Ты сможешь помочь?

Павел был доволен. Я заинтересовался, а значит, он может быть уверен, что я о нем не забуду и как-то вознагражу его. Что ж, посмотрим.

— Я помогу вам отыскать его, — заверил он меня. — Я знаю, у кого можно спросить.

Глава 9

Густава Васильевича Тринклера мы нашли через три дня. Он сидел на съемной квартире и прикидывал куда бы податься. Работу в столице не искал, справедливо полагая, что ему все откажут. И даже нам, когда мы с Мишкой заявились к нему с предложением, он не очень-то поверил.

Мишка постучал в самую обычную дверь квартиры. Громко, почти требовательно. Прошла долгая минута, прежде чем она осторожно приоткрылась, упершись в натянутую цепочку. Сквозь щель выглянул недовольный глаз, подозрительно окинул нас с ног до головы:

— Чего вам угодно?

— Мы желаем видеть Густава Васильевича, — ответил дружелюбно Мишка.

— Зачем?

— По делу. Мы узнали, что с господином Тринклером довольно бесчестно обошлись на Путиловском заводе и по этому поводу мы пришли поговорить.

Последовала долгая пауза, во время которой подозрительный глаз внимательно нас ощупывал. Наконец, дверь прикрылась, послышался звук снимаемой цепочки и пред нами предстал сам Густав Васильевич. Выглядел он неважно — мятое лицо, круги под глазами, неухоженные усы топорщились во все стороны, а прическа просила ножниц и расчески. Запахнутый в длиннополый халат и туго перетянутый поясом, он сложил руки на грудь и еле заметно пошевелил головой, приглашая пройти.

— Проходите в комнату, — сказал он устало. Видимо не в очень удачное время мы его решили навестить. Болел человек, если можно так сказать. Но что странно, пройдя в небольшую комнату, я нигде не обнаружил ни следа алкоголя, да и воздух в помещении был просто спертый, давно не проветриваемый, но никак не угарный.

— Присаживайтесь, господа, — сказал Густав, показывая нам стулья. А сам, болезненно уложив руки на груди, присел на край неубранной кровати. Перехватив наш удивленный взгляд, поспешил пояснить. — Голову у меня прихватило. Болит сильно, спасу нет. Будто сверлом над глазом ковыряют. Отлеживаюсь вот….

— Может мы в другой раз? — предложил я, видя его беспомощное состояние. Да и неудобно это, вести беседы с человеком, который не в состоянии сосредоточится на беседе из-за своей мигрени.

— Да ладно, чего уж там, — махнул рукой Густав. — Я потерплю, не впервой. Вы уж извините за бардак, сами понимаете…, - и, поправив сползшее на пол одеяло, спросил, — Так что вы от меня хотели? Вы от господина Нобеля?

— Нет, совсем нет. Мы не имеем к господину Нобелю никакого отношения, — ответил Мишка. — Печально, что с вами так обошлись. Несправедливо. Ведь, насколько я понимаю, ваш двигатель является более совершенным продуктом, нежели тот, что изобрел Дизель. И обидно уходить вот так, словно собаку вышвыривают.

Густав кисло усмехнулся. Вся эта история его сильно раздражала.

— Ну, не сгущайте краски, — ответил он, — вышвырнули меня не как собаку. Просто настойчиво попросили уйти. Обидно только, я столько сил там оставил….

— Мы вас понимаем, — поддакнул Мишка. — Но все равно это несправедливо.

Густав вяло пожал плечами.

— Извините, но я хочу об этом больше говорить, — ответил он, демонстративно показывая насколько его утомила эта ситуация. Человек явно пребывал в депрессии, казалось, что весь его мир рухнул в одночасье. — Мне жена уже все уши прожужжала, а тут еще вы…. Дайте не будет про Нобеля.

— Хорошо, хорошо, — согласился Мишка, — больше не будем этого касаться. Но мы, собственно, пришли затем, чтобы предложить вам работу.

Брови молодого инженера удивленно взлетели вверх.

— Вот как? — спросил он, уже более внимательно вглядываясь в наши лица. — Работу?

— Да, именно так.

— И в качестве кого, простите?

— А чем вы занимались на Путиловском? — в ответ спросил Мишка и тут же добавил. — Вот этим же мы и предлагаем вам заниматься. Продолжить, так сказать, ваше движение вперед. А еще мы предлагаем вам возглавить наш отдел по конструированию двигателей.

Тринклер молчал. Он смотрел на нас, пытаясь понять, что же мы за личности такие и нет ли тут шутки. Но мы были серьезны, и это хорошо читалось на наших лицах. Наконец, он хмыкнул в кулак и произнес:

— Да, работа мне нужна. Но неужели вы не понимаете, что предлагая мне работу, вы привлечете к себе внимание, гм…, господина Нобеля. А ведь он сумел-таки надавить на директора Путиловского. Неужели вы его не опасаетесь?

Мишка согласно кивнул:

— Честно? Опасаемся. У Нобеля большие деньги и связи. И вставать поперек его дороги было бы непростительной глупостью. Но мы все же предпочитаем рискнуть. Такого специалиста как вы отпускать было бы еще большей глупостью и, честно вам признаюсь, нам очень повезло, что вы как специалист оказалась без работы. Нет, подождите, не обижайтесь. Поймите меня правильно. Я очень хочу иметь вас на нашем заводе в качестве главного конструктора, а вся эта крайне неприятная для вас история, дает нам с вами шанс на весьма полезное сотрудничество. Ведь честно, если бы вас не выгнали, то мы бы вас никогда не пригласили бы на работу. Никогда бы не познакомились. Как говорится, нет худа без добра. Ну а что до Нобеля…. На самом деле не так уж он и страшен. У нас имеется весьма неплохой штат юристов, специализирующихся на привилегиях. И думаю, мы без особых усилий сумеем отбиться от вашего недруга.

И вот тут господин Тринклер посмотрел на нас по-настоящему заинтересованно. Даже головная боль, казалось, его не донимала. Он сначала еще раз рассмотрел Мишку и, не найдя ничего занимательного, переключился на меня. Окинул с ног до головы, впился в мои глаза. После нескольких долгих секунд разглядывания, вдруг вспомнил. В очередной раз его брови взлетели вверх, а рот удивленно приоткрылся. Наконец, так же глядя мне в глаза, спросил:

— Господин, э-э…, Рыбалкин?

Я кивнул, поправляя:

— Рыбалко, он самый. Василий Иванович. А это господин Козинцев Михаил Дмитриевич, вы его тоже наверняка помните по публикациям.

— Если не ошибаюсь «Русские Заводы»?

— Именно. Я думаю, нам следовало представиться раньше, но как-то не получилось.

Тринклер, не сказать, чтобы был ошеломлен, но вот удивлен точно. Кажется, он не ожидал такого поворота. О нашей компании он был явно наслышан, да и я как личность часто мелькал на страницах газет и журналов. Можно сказать, что я стал лицом компании, чему Мишка был откровенно рад. Говорил, что теперь меня можно забесплатно снимать в рекламе. Вон реклама нашего «Руслана» с моей физиономией прокатилась по крупным городам страны на ура. И эта самая реклама раскрутила меня гораздо сильнее, нежели все предыдущие статьи и публикации.

— Ну так что? — спросил Мишка, выждав некоторое время? — Что вы ответите на наше предложение?

— Даже не знаю, — неуверенно ответил Тринклер. — Работать у вас… главным конструктором…. А мои задачи каковы будут?

— Весьма простые — проектировать и строить двигатели. Самые разнообразные. На данный момент мы выпускаем небольшие моторы для наших мопедов и мотоциклов, а в будущем хотим наладить выпуск моторов для автомобилей, грузового транспорта, тракторов и транспорта водного. В общем, задумок много, не хватает только вас, как прекрасного специалиста. Соглашайтесь, Густав Васильевич, не пожалеете. У нас много идей, а работы и интересных экспериментов будет столько, что вам бегать домой на ночевку будет некогда. Да и в деньгах мы вас не обидим, а ваши привилегии на ваш выдающийся двигатель, естественно останется за вами. И если мы возьмемся за его производство, то, вполне естественно, мы будем вам перечислять роялти. Ах, да, я совсем забыл упомянуть про подъемные и хороший оклад.