Двое из будущего. 1901-...
Шрифт:
— Сейчас, сейчас, ваше превосходительство, — ответил Мишка. И показал рукой направление, куда следует пройти. Прямо перед входом в Гостиный Двор нами был сооружен деревянный помост с небольшой трибуной. — Вот, пожалуйте. Занимайте самое почетное место и мы начнем.
Клейгельс хмыкнул, пригладил перчаткой усы и степенно прошел на помост. Там он встал на место, куда ему указали, его сопровождающие заняли места вторым рядом. Я и Мишка с супругами встали с двух сторон градоначальника. Народ, видя наше движение, засуетился, пододвинулся ближе, зашушукался. Поднялся небольшой гомон.
— Начинайте, — кивнул Мишка и к трибуне заспешил…, гм…, …ведущий. Человека мы специально наняли, чтобы тот громогласно вещал в микрофон, объяснял публике наше изобретение. Могли бы и мы выступить с Мишкой, но поленились.
В-общем, ведущий подошел к трибуне, откашлялся в сторону и, щелкнув тумблером, начал вещать:
— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Мадам и месье, — с выражением произнес он и голос его, усилившись, раздался из тарелок динамиков. Толпа вмиг стихла, закрутила головами. Да, мы постарались на славу и соорудили для представления нашего проекта «голосовое радио» нехитрую сценическую аппаратуру. Делов-то на две копейки, особенно по сравнению с нашим главным проектом. Зато результат получился отменным — люди с открытыми ртами ловили звук из бумажных тарелок, а журналисты неистово строчили в блокнотах. Чувствую завтра, выйдут газеты с громкими заголовками о новом изобретении.
Удивленно закрутил головой и градоначальник. Поймал глазами источник звука и удивленно произнес:
— Однако….
Мишка склонил к нему голову и добавил интриги:
— Это еще не самое главное, ваше превосходительство. Дальше будет еще интереснее.
А ведущий тем временем, выдержав необходимую паузу, продолжил вещать:
— Торговая и промышленная фирма «Русские Заводы», а так же их главные учредители Козинцев Михаил Дмитриевич и Рыбалко Василий Иванович спешат вам продемонстрировать новейшее изобретение, которое они придумали и воплотили в жизнь.
Болтуна, вещающего с трибуны, можно было не слушать. Есть такая категория людей — им только дай тему для языка, а они ее развезут на целый час. Обмусолят с каждой стороны, разжуют и за тебя же проглотят. Этот был из той же категории — трепаться любил больше жизни. Вот он и болтал в микрофон, подогревая публику, веселя ее. Нам с Мишкой пришлось из-за него встать со своих мест и тоже бросить людям несколько громких слов. В общем, те, кто хоть раз бывал на городских демонстрациях должны понимать, как это происходило. Пустой треп, раздававшийся с трибуны, сводился к одному — к разогреву слушателей с той целью, чтобы те как следует прониклись. А вместе с нею прониклись и журналисты, которые весьма падки на красивые обороты речи.
Клейгельс спустя какое-то время уловил суть нашего представления. Повернулся к Мишке, недоуменно спросил:
— Позвольте, милейший, я чего-то не понимаю. Он что же, говорит, что теперь голос можно передавать через радио?
— Да, ваше превосходительство, вы все правильно поняли. Именно через радио. По воздуху…. Через эфир….
— Но разве это возможно? Я всегда думал, что по эфиру можно только искрой. А почему Попов этим не занимается?
— Потому что Попов здесь не причем, — ответил Мишка градоначальнику. — Это целиком наше изобретение. Флотские о нем знают, но не чешутся. Попов в курсе — его мичман бывал у нас, разбирался в характеристиках. Уехал потом от нас задумчивый, думаю, что расстроился. Но более никого от Попова у нас не было. В министерстве наши предложения висят больше года — никому ничего не надо. Мы бы и рады помочь отечеству, но пока никак. Вот поэтому и решили показать наше изобретение таким экстравагантным способом. Ну и денег, конечно, заработать.
— Экий вы алчный, — неодобрительно покачал Клейгельс головой.
— А куда деваться? — в свою очередь ответил мой друг. — Я купец, изобретаю на свои деньги. Если отечество не хочет покупать мой товар, то я вынужден искать другие способы продвижения. Буду зарабатывать на населении, да и господа из министерства и господа военные быстрее осознают все перспективы применения наших изделий. Ведь только представьте, Николай Васильевич, радиостанцию, бьющую на сотню миль. Это же какие перспективы. А распределение частот! Это же какая ниша для государства!
— Что-то, простите?
— Частот! — повторил Мишка, но понимая, что градоначальник не в теме, не стал влезать в дебри. — Это сложно объяснить в двух словах. Но если представить, что эфир это река, то, если
придерживаться аналогий, нынешние искровые передатчики своей работой занимают весь фарватер, мешая работать другим. Наше же изобретение, наоборот, пользуется лишь узкой его частью, позволяя другим радиостанциям обмениваться информацией. Аналогия, конечно же, грубая, но зато понятная. Вот мы и предложили в министерство выступить регулировщиком на реке эфира. Часть реки выделит военным, а часть гражданским, но ответа мы так и не услышали. Увы, очень жаль.— Ну, военным-то понятно. А гражданским зачем ваше радио? — с сомнением вопросил Клейельс. — Что они с этим делать будут?
— А вот это мы и хотим продемонстрировать.
Собственно, к этому времени декламатор подошел к самой главной части — презентации нашего ящика. Он эффектно, жестом фокусника скинул накидку и пред зрителями предстал аппарат. Большой, размером с советский телевизор. Деревянный корпус покрыт блестящим лаком. На лицевой стороне шкала со стрелкой, три кнопки, и пара регуляторов. От радио тянулся провод, уходящий к Гостиному Двору, да антенна, вынесенная на деревянный шест. Аппарат давно был включен, разогрет, так что, ведущему оставалось лишь перещелкнуть тумблер на трибуне. И в тот же миг над народом разлилась песня. Не такая громкая, как мне хотелось бы, но все одно — народ, сперва соображавший что произошло, впоследствии впечатлился. Я, сквозь гомон услышал даже несколько одобрительных возгласов.
Честно, я боялся, что на морозе наш аппарат не сможет проработать долго. Электроника хрупкая, лампы с малым ресурсом. Но нет, радиоприемник с честью выдержал испытание. В течение всего времени он ни разу не засбоил — звук не пропадал, лампы не сгорали. И работал он по-честному — Клейгельс и журналисты потом сами убедились. Подошли к ящику, осмотрели со всех сторон, покачали восхищенно головами.
— Ну вот, а вы все — англичане, да американе! — высказался кто-то из писак. — А ведь и наши тоже что-то могут! И мы не лыком шиты.
— Ну да, не лыком, — поддакнул ему сосед скептически. — Так ведь украдут все равно. А потом мы же у них и будем покупать. История известная.
Все-таки народ в своей основной массе не поверил такому техническому чуду. Засомневались, предположили, что никакое это не радио, а обычный замаскированный патефон. Но на это у нас было убедительное доказательство — задняя стенка оказалась снята, а населению продемонстрированы электрические внутренности. Мы не боялись показать своих секретов — все уже давно защищено патентами в ведущих государствах мира, да и попробуй, пойми, что здесь понаделано. Одни лампы поражали знающих людей самим своим существованием. А как они работают надо еще догадаться. Да и самый главный секрет оказался публике недоступен — мощная передающая станция работала примерно в десяти верстах отсюда. Если забраться на верхние этажи ближних домов, то можно увидеть нашу вышку, которую местные зубоскалы уже успели наградить неприличным именем моего главного телесного достоинства. «Рыбалкин хрен» — так в народе прозвалась моя башня. Это если выражаться литературно. Мне, конечно же, было обидно, но ничего поделать с этим не мог. Лишь кинул денег печатным изданиям, заказал рекламу, где крупным шрифтом давал официальное название — «Радиовышка Ольховка». Понимал, что мне трудно будет переломить тенденцию, но не отчаивался. Даже самая нелепая фраза, уверенно повторенная сотни раз, становится привычной, а после и вообще единственно удобной. Вышка стояла в аккурат между Тентелевским и Митрофаньевским кладбищами, рядом с речкой Ольховкой. Отсюда и название.
— Ну, что, Николай Васильевич, скажете? — поинтересовался Мишка мнением градоначальником. — Впечатляет?
— О, да. Впечатляет, не то слово. Это поражает воображение. Это что же, значит, теперь можно и без патефонов?
— Можно и так. Мы хотим сделать круглосуточное вещание. В основном музыку, новости. Обращения Императора к народу, думаю, будем передавать. Может еще радиочтение организуем, чтобы интересно было народу. Ну там, книги зачитывать, пьесы известные ставить. Планов громадье, — завершил Мишка и глубоко вздохнул. — Плохо только что электрификация населения чрезвычайно мала. Поэтому, как это ни печально, радиоприемники первые года будут стоить очень дорого. Увы, без этого никак.