Двое из будущего

Через полчаса умиротворяющего вышагивания по грохочущему цеху, созерцания вылетающих из станка скрепок и кнопок и сноровистых рук женщин, что фасовали их, я снова поднялся к Попову.

– Я расписался, Василий Иванович, - сходу сообщил он. И морда у него была така-ая довольная...!

– Вот так? Сразу? И нет никаких вопросов?

– Да какие вопросы, Василий Иванович, - махнул рукой теперь уже генеральный директор "Русских Заводов".
– Я и так понял все свои обязанности. А по зарплате меня все устроило.

– Что ж, тогда у нас для тебя еще один сюрприз. Мы с Михаилом Дмитриевичем решили сдать тебе в аренду один процент акций предприятия с последующих переходом в твою собственность.... Но, увы, полноценным собственником ты станешь только через десть лет безупречной работы на руководящей должности. Конечно, сейчас один процент стоит не так много как хотелось бы, но, есть все основания думать, что стоимость с годами вырастит очень существенно. И, не переживай, дивиденды по арендованным акциям ты будешь получать как полноправный владелец. Как ты на это смотришь?

О таком подарке Попов даже и мечтать не мог. Стать совладельцем успешного предприятия, которое будет динамично развиваться и расти.... А то, что за десять лет "Русские заводы" значительно вырастут, он не сомневался - с такими-то учредителями с их необычными изобретениями, да с его умением управлять. Поэтому Попов даже не стал скрывать свои чувства - он радостно потер руками и поспешил заверить, что смотрит на решение о передачи в аренду части акций весьма положительно.

Ну, хорошо, и с этим вопросом решили - выдохнул я, присаживаясь на жесткий стул.
– Тогда, Сергей Сергеич, вот тебе первое задание на засыпку, - и с этими словами я достал несколько листов с от руки нарисованными чертежами.
– Тебе предстоит в кратчайшие сроки разработать технологию производства данного изделия и наладить ее выпуск.

– Что это?
– спросил Попов, внимательно читая чертеж.
– Не понимаю, для чего это?

– Это зажим для бумаги типа "бабочка". Должна быть сделана из упругой стали, проволочные элементы должны обладать достаточной прочностью. Зажим должен быть надежным и качественным, таким, чтобы мог прослужить достаточно долго.

Попов еще раз всмотрелся в бумаги.

– Кажется, понимаю. Интересная вещь, думаю, что она найдет своего покупателя.

– А вот это кнопка-застежка. Набросок приблизительный, но, думаю, принцип работы будет понятен.

– Да-да, кажется все понятно. Гм, занятно....

– А вот тебе еще одна штука, - и с этими словами я, словно волшебник, достал из кармана отпоротую от нашего рюкзака застежку-молнию и кинул ее на стол. Молния брякнулась об лакированную поверхность и подкатилась к краю. Попов в последний момент успел прижать ее ладонью, не давая упасть на пол. Потом он поднял ее, недоуменно покрутил в пальцах:

– Что это, Василий Иванович?

– Это, Сергей Сергеич, новый тип застежки для одежды и обуви. Я назвал ее "молния".

Попов повертел еще раз в руках предмет из будущего, пытаясь сообразить как он работает. Потом аккуратно взялся двумя пальцами за собачку и медленно-медленно потянул ее, с удивлением наблюдая, как расцепляются металлические зубцы.

– Это..., это гениально, Василий Иванович!
– воскликнул он, когда понял принцип работы.
– Это необыкновенно!

Я улыбнулся. Да, это было гениальное изобретение, и я был с этим категорически согласен. Кого-то в будущем я сейчас обворовал на несколько миллионов рублей золотом.

А Попов увлекся застежкой. Он дергал собачкой вверх-вниз, крутил ее в руках, рассматривал в лупу мелкие бугорки и впадинки на зубчиках, булавкой пытался залезть в бегунок и высматривал там что-то на просвет. В общем, человек на десять минут выпал из реального мира. А когда он вернулся, на его лбу лежала складка задумчивости.

– Ну и как тебе игрушка?
– спросил я генерального директора.

Попов очнулся.

– Очень, очень необычная вещь. Где вы ее взяли, Василий Иванович?

– Купил у одного забайкалького Кулибина, - соврал я без заминки.
– Мужик умирал от чахотки, вот и продал мне свое изобретение.

– А-а, - протянул Попов, явно не поверив мне. Я уловил в его голосе этот тон.

– Что-то не так?

– Нет-нет, все так, Василий Иванович, - замахал ладонью Попов.
– Русская земля всегда была богата талантами, и много гениальных изобретений, к всеобщему сожалению, так и не увидело наше общество. И, слава богу, что такое изобретение не пропало..., - он замялся, не решаясь выразить свое сомнение и я ему помог.

– Но...?

– Но.... Василий Иванович, это, если честно, фабричная вещь. Изобретатель не мог добиться такого качества без соответствующего оборудования. И ткань эта странная, никогда такой не видел. Это такой хлопок?

Эх! Говорил же Михе, что плохая эта идея - показывать образец. Попов нашу застежку враз раскусил, сходу понял, что мы его обманываем. Нам следовало бы подсунуть ему всего лишь грубые чертежи, и требовать от него доведения идеи до готового изделия. Но Миха решил сэкономить время. Я от досады даже крякнул. Пришлось мне развести в стороны руки, признавая свое поражение.

– Откуда ж она тогда?

Я выдохнул:

– Как тебе сказать, Сергей Сергеич.... Мне сложно тебе объяснить, могу лишь тебя заверить, что более такой штуки более нигде нет. У нас есть год или два, чтобы ее запатентовать и запустить в производство. А вот где она была сделана, я, увы, сказать тебе не могу. Могу лишь сказать, что на ее выкуп ушло очень и очень много денег.

– Это британцы придумали?
– в лоб спросил меня Попов.

– С чего ты взял?

– Так вот на этой же штучке, за которую пальцами надо, написано по-английски "Биг". Я худо-бедно английский знаю. Если не англичане это сделали, то тогда американцы?

Все, рассекретили меня, дальше запираться не было смысла. Пришлось "сознаваться", что опытный образец был украден третьими лицами с одного из заводов в Лондоне, а изобретатель в результате несчастного случая теперь кормит миног в мутной Темзе. Сознался я и в том, что Мендельсон с нашего разрешения сделал закупку данного изобретения, заплатив огро-о-омную кучу денег и привез его к нам. И снова мне пришлось уверять, что у нас есть год-два, прежде чем это изделие смогут изобрести заново. И с очень большим жаром я убеждал Попова, что на наших руках нет крови несчастного изобретателя, и что сделка была чистой, если можно так было сказать. Вроде бы убедил.