Двое из будущего

– И как, получается?

– Не очень, - честно признался он.
– Но я уже понял, что надо изменить.

Он поднял с пола слетевший с матрицы образец. Повертел его в пальцах, тщательно осмотрев, затем недовольно бросил на верстак:

– Опять не то. Завтра еще один вариант попробую

– А можно мне посмотреть?
– попросил я.

Валентин пожал плечами. На верстаке был бардак - навален валом инструмент, крепеж, нарезанные листы тонкого металла и плотной белой ткани. Среди этого бардака Валентин в долю секунды отыскал выброшенный образец и протянул мне. Я подошел поближе к яркому свету керосиновой лампы и внимательно рассмотрел деталь. Это была нижняя половина кнопки. Запрессованная на лоскут холщевой тряпки она держалась вполне сносно, не шевелилась и не пыталась распасться на две половины. Выглядело тоже вроде бы ничего. Мне стало непонятно недовольство образцом Пузеева.

– А почему забраковал?

– спросил я, возвращая кнопку.

Валентин раздраженно махнул рукой.

– Бурт не получается. Слишком мелкий, кнопка держаться не будет, - пояснил он.
– Мы придумали, как верхнюю часть сделать, а я теперь с нижней мучаюсь, подгоняю. Уже неделю вожусь.

– А почему кувалдой запрессовываешь? Ручного пресса что ли нет?

– Дык..., сломал я его сегодня, - повинился Валентин, разведя руками.
– Хрупкий оказался.

– Ну да, с такими-то руками..., - усмехнулся я, и Валентин устало осклабился. А Попов пояснил, видимо заступаясь за своего ценного работника:

– Пресс с браком оказался, он не виноват. Завтра отремонтируем, - и предложил.
– Может, уже по домам поедем, а то поздно?

– Да, конечно, - согласился я.

За проходной уже стоял фаэтон, ожидая пассажиров. Забравшись внутрь, дали разрешение трогать. Извозчик щелкнул вожжами и медленно покатил нас до дома. Попов, не теряя времени, прикрыл глаза и моментально уснул - вымотался на работе. Как настоящий трудоголик живет работой.

Валентин поежился от прохладного воздуха. Достал папиросы из кармана брюк, выщелкнул из пачки одну гильзу.

– Не возражаете?
– спросил он с надеждой.

– Валяй, - разрешил я. И Пузеев с наслаждение прикурил. Затянулся глубоко, задержал дыхание на несколько секунд, а затем с шумом выпустил могучую струю дыма в противоположную от меня сторону. Знал, что я не люблю табачный дым, тем более, если он от дешевого табака.

Через несколько минут тряски в фаэтоне и выкуренной папиросы, Пузеев решил подать голос:

– Василий Иванович, можно у вас поинтересоваться?

Я, если честно, тоже уже подремывал под мелодичный скрип фаэтона и хотел бы так и доехать до своего дома, но все же выдернул себя из сладкой нирваны.

– Что Валентин?

Пузеев подобрался, поелозил задом по кожаному сиденью.

– А, правда, что Анна Павловна от вас будет уходить?
– спросил он.

Я состряпал недовольную гримасу.

– Правда, - ответил я и поежился. Мишка, как истинный "диктатор", поставил своей будущей супруге ультиматум, потребовал, чтобы она прекратила на меня работать. Я, конечно, друга понимал и даже поддерживал, но, его требование меня расстроило. Такую экономку как Анна Павловна еще надо было поискать. Я согласился с его условием, попросил лишь дать время на то, чтобы найти новую работницу. Искал уже несколько недель, представлял кандидатуры на рассмотрение Анне Павловне, но она, с завидной регулярностью, их всех заворачивала. Не знаю, толи вправду она не видела в них той хватки, что была в ней самой, толи просто не хотела уходить с работы. Для меня поиск замены уже давно превратился в головную боль.

– А на ее место вы еще никого не взяли?
– с надеждой в голосе поинтересовался Валентин.

Я внимательно посмотрел на него. Нет, он действительно хотел кого-то пристроить. Я не ошибся.

– Нет, Валентин, не взял. Ищу достойную кандидатуру, но пока не могу найти. Анна Павловна всех бракует.

Пузеев преобразился, подобрался как охотничий пес на запах дичи.

– А может мою Зинаиду посмотрите?
– предложил он.
– Она хорошая.

– Так ты ж ее не так давно на фасовку притащил, - удивился я.

– Ну да, - кивнул головой Пузеев.
– Работает баба - будь здоров. Но все равно, может, посмотрите ее?

Я устало выдохнул, вяло отмахнулся ладонью. Спорить не хотелось, пусть Мишкина невеста разбирается.

– Ладно, Валентин, посмотрю. Пусть завтра приходит ко мне домой. Скажет, что я попросил посмотреть. Но, только, чур, без обид, если она эту работу не получит. Договорились?

– Договорились, - ответил повеселевший Пузеев и потянулся за новой папиросой. Выщелкнул гильзу, покосился на меня, и, видя, что я не против, спичкой раскурил вонючку.
– Она будет стараться, честно, - пообещал он вдруг. Я вяло пожал плечами и незаметно провалился в сладкую дрему.

Анна Павловна действительно не захотела увольняться с работы. Она до последнего тянула, отклоняла одну кандидатуру за другой и старательно избегала разговора на эту тему. Я был бы не против, чтобы она осталась. Мишка, к тому же, пока идет капитальный ремонт его жилья, живет в моем доме, его невеста тоже, так чего огород городить? Анна Павловна чувствовала себя здесь хозяйкой и хозяйкой хотела остаться, по крайней мере, до венчания. Прислугу она выдрессировала, служанки ходили как тени и были незаметны, новый истопник был всегда трезв и вежлив. Так бы и продолжался подбор кандидатуры до Рождества, если бы на момент прихода супруги Пузеева рядом не присутствовал Мишка. Зинаида ему показалась адекватной женщиной и тоже очень волевой. Могла лихо осадить любого наглеца с полуслова, что было особенно ценно в его глазах. Опыта, правда, не было никакого, но это дело наживное. За оставшееся время Анна Павловна, окончательно смирясь, пообещала Мишке научить новую работницу всем премудростям профессии. Так у меня появилась Зинаида, к великой радости Валентина Пузеева и к великому огорчению соседских баб. Почему-то своим главным долгом супруга Вальки Пузо посчитала оберегать мой покой от посягательств одиноких настырных дам. Против женщин благородного происхождения она ничего не имела, хоть такие в мой дом и не заходили, а вот остальным другим она давала жесткий отказ. Не подпускала их даже на порог дома, предпочитая разворачивать еще на подходе. За это ее соседские бабы невзлюбили. Жаль, конечно - среди соседских одиночек была одна красивая и фигуристая, за которую очень хотелось подержаться долгими ночами.

Пару месяцев назад я принял решение снова заняться спортом. Мне сейчас почти тридцать лет и здоровье мое крепко. Пока.... Решил, раз мне предстоит прожить в этой эпохе остаток лет, и поменять ход истории, то крепость моего здоровья мне очень пригодится в будущем. В семнадцатом году мне будет уже сорок восемь, и я очень бы хотел, чтобы к тому времени, мой организм не начал разваливаться от естественного старения. Трудиться в будущем предстоит мне очень и очень много.

Не долго думая, на роль укрепляющего тело спорта выбрал каратэ и кое-что из йоги. Каратэ я занимался раньше, мне оно был знакомо и близко. Навыки, конечно, я успел подрастерять и полноценный спарринг с партнером уже вряд смогу простоять. Мышца? за последние годы слегка одрябла.... А что до йоги...
– на нее время от времени набрасывалась моя супруга, что осталась в будущем. Надолго ее никогда не хватало, через пару недель активных занятий на нее нападала хроническая забывчивость, и йога забрасывалась и забывалась. Заниматься индийской гимнастикой я тогда не пробовал, но в памяти очень хорошо отложились ассаны моей супруги. Особенно всегда волновала меня поза "собака мордой вниз". Вот по этим картинкам в голове и решил осваивать йогу. На первых порах сойдет, а там видно будет. Может настоящего мастера из Индии выпишу.

Пробежка утром по улицам города показала мою легкомысленную опрометчивость. Гавкающая стая собак быстро показала, кто главный на нашей улице и навсегда отбила охоту в прилюдном занятии спортом. Едва ушел от своры, так быстро в жизни я никогда не бегал. Пришлось думать, как организовать все дома. Мною была куплена боксерская груша, смешные округлые гантели и гири, пружинный экспандер и сделана на заказ лавка для пресса. Во дворе меж двух берез была повешена перекладина турника, а рядом вкопаны стальные брусья. Для ежедневных пробежек пришлось поломать голову. Беговых дорожек здесь не было, пришлось мастерить самому, что вылилось еще в несколько возможных патентов. Валентин со своими подчиненными в этом деле мне серьезно помог - собрал раму для дорожки, выточил валы и придумал механизм для увеличения сопротивления бега, заказал где-то склеенную из широких ремней кожаную ленту. Вчера механизм доставил мне домой, и я его торжественно опробовал. На потеху публике пробежался несколько десятков метров и несколько раз с непривычки свалился, больно набив бока. Мишка ржал до слез, Зинаида меня жалела и порывалась приложить у ушибленному холодное, а Пузеев был просто доволен своей великолепной поделкой.

Видя мои старания на поприще укрепления здоровья, подтянулся и Миха. Каратэ и йогу он за спорт не признавал - заказал себе тяжелую наборную штангу со стойкой, разнообразный набор гантелей. Он решил лепить свое тело. Пришлось под наши занятия выделить одну из нескольких комнат - переоборудовать ее под спортзал. По памяти Мишка набросал на листочке несколько станков для поднятия тяжестей и попросил Валентина на досуге соорудить. Через пару недель у нас уже был первый тренажер, который Мишка с удовольствием и опробовал. И только сейчас мы обратили внимание, что на всех изделиях Пузеева места соединений были либо на болтах, либо на клепках. Хотя логичнее в этих местах было бы соединение сваркой. Стали осторожно разбираться и выяснили, что метод дуговой электрической сварки в это время уже известен публике и именуется "электрогефестом". Жаль, могло бы быть еще несколько патентов. А не применял Пузеев сварку лишь потому, что доступа к электричеству у нас нет.