Двор крыльев и гибели
Шрифт:
Я скрыла улыбку.
— Давайте найдем теплые напитки, — сказала я своим сестрам, предлагая Мор присоединиться к нам.
Мы направились к самой большой палатке в лагере, над которой было черное знамя с горой и тремя серебряными звездами над ее вершиной. Воины и женщины, трудящиеся вокруг костров, молча следили за нами. Нэста смотрела на них в ответ. Элейн была сосредоточена на сухом, скалистом грунте.
Интерьер палатки был простым, но роскошным: низкую деревянную платформу, на которой была установлена палатка, покрывали толстые ковры; по всей палатке были расставлены факелы с фейским светом, стулья и несколько кушеток были
Мор плюхнулась на ближайшую кушетку.
— Добро пожаловать в иллирийский военный лагерь, леди. Постарайтесь держать себя в руках.
Нэста подошла к столу, на котором лежали карты.
— В чем разница, — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, — между фейри и ведьмой?
— Ведьмы черпают силы не из своего личного резерва, — внезапно серьезно ответила Мор. — Они используют заклинания и древние предметы, чтобы получить больше силы, чем им предоставил Котел — и используют ее по своему усмотрению, совершая как хорошие, так и плохие поступки.
Элейн, откинув голову, молча осмотрела палатку. Ее золотисто-коричневые волосы колыхались от ее движений, а фейский свет танцевал на ее шелковых прядях. Половину волос она подняла, чтобы прическа скрывала ее уши, если чары спадут с нее в поместье Грейсона. Магия Тамлина не сработала на Нэсте — возможно и у Грейсона и его отца есть иммунитет к подобным вещам.
Наконец Элейн опустилась на стул рядом с Мор, ее нежно-розовое платье — красивее, чем ее обычные наряды — струилось за ней.
— Многие... многие из этих воинов умрут?
Я съежилась, но Нэста ответила:
— Да.
Я почти слышала слова, которые Нэста решила на произносить. Хотя твой мэйт может умереть раньше них.
Мор сказала:
— Когда будешь готова, Элейн, сообщи, и я зачарую тебя.
— Будет больно? — спросила Элейн.
— Когда Тамлин зачаровывал твои воспоминания, тебе не было больно, — сказала Нэста, прислонившись к столу.
Мор тихо сказала:
— Нет. Может... покалывать. Просто действуй так, будто ты все еще человек.
— Но я и сейчас веду себя так.
Элейн начала выкручивать свои тонкие пальцы.
— Да, — сказала я, — но... постарайся держать пророчества... при себе. Пока мы будем там.
Я поспешно добавила:
— Только если это не то, что ты не можешь сделать...
— Я могу, — сказала Элейн, расправляя свои худые плечи. — Я смогу.
Мор улыбнулась.
— Сделай глубокий вдох.
Элейн подчинилась. Я моргнула, и все уже было сделано.
Исчез слабый свет бессмертия; ее лицо слегка заострилось. Исчезли заостренные уши, изящество. Приглушились. Она стала однообразной — в той степени, в которой кто-то столь же красивый, как Элейн, мог быть однообразным. Даже ее волосы, казалось, потеряли свой блеск, золотой отлив стал медным, а коричневый — мышиным.
Элейн смотрела на свои руки, поворачивая их в разные стороны.
— Я и не представляла... какими обычными они выглядели.
— Ты все еще очаровательна, — мягко сказала Мор.
Элейн слегка улыбнулась.
— Полагаю, что из-за войны желание таких вещей становится несущественным.
На секунду Мор притихла.
— Возможно. Но ты не должна позволять
войне украсть твою красоту у тебя, несмотря ни на что.Ладонь Элейн была липкой в моей руке, когда Рис рассеял нас прямо в человеческие земли. Мор взяла Азриэля и Нэсту. И, хотя ее лицо было спокойным, когда мы оказались под жарой и солнечным светом разгара лета смертных, ее хватка на моей руке была такой же крепкой, как железное кольцо вокруг ее пальца.
Жара со всей своей тяжестью налегла на местность вокруг поместья, перед которым мы теперь стояли — каменная сторожевая вышка была единственным проходом, который я видела.
Единственный проход в возвышающейся каменной стене возвышался над нами, огромный, как какой-то гигантский зверь, такой высокий, что мне пришлось запрокинуть шею, чтобы увидеть острие, выступающее из его вершины.
Стража у толстых железных ворот...
Рис засунул руки в карманы. Щит вокруг нас уже был выставлен. Мор и Азриэль заняли оборонительные позиции по обе стороны от нас.
У этих ворот было двенадцать стражников. Все вооруженные, плотные шлемы, которые, несмотря на жару, были на них, скрывали их лица. Их тела, вплоть до сапог, тоже были скрыты под позолоченной броней.
Любой из нас мог прикончить их, даже не поднимая руки. И стена, которую они охраняли, ворота, у которых они несли пост... Не думаю, что они долго протянут.
Но... если мы наложим сюда защитные заклинания, а может даже и разместили тут бастион воинов Фэ... Через раскрытые ворота я разглядела обширные земли — поля, пастбища, рощи и озеро... И за ним... надежная громоздкая крепость из темно-коричневого камня.
Нэста была права. Это место похоже на тюрьму. Его лорд подготовился, чтобы переждать бурю внутри, король этих ресурсов. Но здесь было место. Много места для людей.
И та, которая должна была стать хозяйкой этой тюрьмы... Задрав голову, Элейн сказала страже, которая направила стрелы прямо на ее тонкое горло:
— Скажите Грейсену, что его невеста пришла к нему. Скажите ему... скажите ему, что Элейн Арчерон просит убежища.
ГЛАВА
52
Мы ждали за воротами, пока стражник оседлал лошадь и ускакал по длинной пыльной дороге к самой крепости. Громадное здание окружала вторая стена. С нашим зрением Фэ, мы смогли увидеть, как открываются эти ворота, а потом и другие.
— Как ты вообще с ним познакомилась, — прошептала я Элейн, пока мы стояли в тени дубов за воротами, — если он заперся здесь?
Элейн все смотрела и смотрела на далекую крепость.
— На бале — который устроил его отец.
— Я бывала на похоронах, которые были куда оживленнее, — пробормотала Нэста.
Элейн посмотрела на нее.
— Этому дому уже давно нужно прикосновение женской руки.
Никто из нас не сказал, что она вряд ли станет таковой.
Азриэль сохранял дистанцию в несколько шагов, словно тень одного из дубов. Но Мор и Рис... они следили за всем. За стражей, чей страх... его соленый, потный привкус щекотал нервы.
Но они были непоколебимы. И продолжали держать стрелы с наконечниками из ясеня наведенными на нас.