Дворцовые интриги на Руси

Когда в 1159 г. в Киев вошли войска Волынского князя Мстислава Изяславича, Константин бежал в Чернигов. Летописец так прокомментировал это событие: «Б? бо в то время выб?глъ ис Кыева Мстислава д?ля Изяславича» [181] . Конечно, Константин боялся расплаты за проклятие Изяслава. Но почему он ушел, скажем, не в Константинополь, как это сделал в свое время митрополит Михаил? Исследователи объясняют это тем, что в Чернигове на епископской кафедре сидел грек Антоний, и там Константин рассчитывал найти надежное убежище. К этому, видимо, следует прибавить и то, что черниговским князем был один из наиболее верных союзников Юрия Долгорукого Святослав Ольгович, и Константин рассчитывал, наверное, на его поддержку в возвращении оставленной кафедры.

181

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 349.

Надеждам его не суждено было сбыться. Святослав Ольгович хоть и приютил опального митрополита в своем городе, участия в его судьбе не принял. Не озаботились происшедшим и другие русские князья. Кроме Ростислава Мстиславича, готовившегося к роли великого князя, никто из них не выступил на защиту Константина. Мстислав Изяславич не мог простить ему проклятие отца, а поэтому решительно настаивал на смещении с кафедры. Да, видимо, и Ростислав не особенно усердствовал в отстаивании его прав. Принципиальной его позиция была только по отношению к Климу, и когда она наконец нашла понимание у Мстислава Изяславича, Ростислав легко согласился на то, что митрополичью кафедру должен занять новый человек.

В летописях нет сведений о том, как вел себя в этой ситуации епископат Русской православной церкви. Он целиком состоял из иерархов, поставленных Константином, и, по логике вещей, должен был вступиться за своего митрополита. Тем не менее епископы, видимо, тоже промолчали. Уж очень одиозной представлялась личность Константина на Руси, чтобы ее можно было защищать без собственных нравственных потерь.

Заняв Киев, Ростислав отправил в Константинополь посольство с просьбой высвятить на Русь нового митрополита. При этом, вероятно, были объяснены причины, по которым далее занимать кафедру Константин не может. В патриархии с должным уважением отнеслись к этой просьбе, но с присылкой митрополита не торопились. Только под 1161 г. Ипатьевская летопись сообщает о прибытии в Киев митрополита Федора: «Том же л?те приде митрополитъ Федоръ ис Царягорода, месяца августа, бяшеть бо посылалъ по нь князь Ростиславъ» [182] . Здесь несколько смещена хронология событий: в действительности митрополит Федор прибыл в Киев в августе 1160 г., но и эта дата отстоит от просьбы Ростислава более чем на год.

182

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 515.

Столь длительные раздумья Константинополя объясняются, по-видимому, необычностью ситуации. На Руси был канонический иерарх, и доставление туда еще одного не предусматривалось правилами патриархии. Неизвестно, как долго бы длилась эта неопределенность, если бы трудную проблему не разрешил сам Константин, а вернее, его смерть, наступившая в 1159 г.

Сообщив о кончине митрополита Константина, летописец заметил: «народи же вси дивишася о смерти его». Удивляться и вправду было чему. Чувствуя близкий конец, Константин призвал к себе епископа Антония и попросил, чтобы после смерти тело его не было предано земле, но выволочено при помощи веревки, привязанной к ногам, за город и там оставлено на съедение собакам.

Согласно Московскому летописному своду 1479 г., завещание свое Константин подготовил письменно. Запечатав, он передал его епископу Антонию и взял с него клятву, что тот исполнит все в точности, как записано в этой грамоте. Когда Антоний открыл грамоту в присутствии Святослава Ольговича и прочитал ее, то «обрете в ней страшную вещь».

Конечно, было от чего ужаснуться Антонию и Святославу. Таких похорон они еще не знали. Однако клятва была дана, и Антоний выполнил последнее слово Константина.

Чем была вызвана столь необычная просьба митрополита? Объяснение некоторых историков, что Константин таким образом искупал свою вину за неканонически длительное отсутствие в Киеве или же за суровое обхождение со сторонниками Клима Смолятича, вряд ли можно принять. Не таков был характер, чтобы раскаиваться в содеянном. Скорее всего, это действительно был вызов обществу, отвергнувшему его, протест против совершенной над ним несправедливости [183] .

183

См.: Толочко О. Смерть митрополита Константина // MEDIEVALIA Ucrainica: Ментальність та історія ідей Т. 2. К., 1993. С. 32.

Рис. 33. Погребение митрополита Константина в Спасском Черниговском соборе

По истечении трех дней Святослав приказал подобрать тело митрополита, внести в город и похоронить его у св. Спаса. Это было вызвано якобы тем, что все это время тело оставалось цело, и никто к нему не посмел притронуться: «На утрий же день Святославъ князь здумавъ с мужи своими и съ епископомъ, вземше т?ло его и похорониша в церкви у святаго Спаса Чернигов?» [184] .

184

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 349.

Нетронутость тела Константина была расценена современниками, как первое чудо. За ним последовали и другие. Тот же Московский свод сообщает, что, когда хоронили митрополита, в Киеве «солнце помрачися и буря з?лна б?», тряслася земля, сверкали молнии, грохотала гроза. Великий князь Ростислав в это время находился под Вышгородом. Буря сорвала его шатер. Князь преисполнился страхом и, вспомнив о смерти Константина, о которой ему поведал Святослав Ольгович, послал к св. Софии и иным церквам, чтобы служили всенощную по митрополиту.

В Чернигове же сияло солнце, а ночью над телом митрополита были видны три столба огненных до небес, а когда свершилось погребение, установилась необычайная тишина. Эти чудеса послужили Русской православной церкви основанием для провозглашения Константина святым.

Итак, Константин умер, митрополичью кафедру занял грек Федор, а Клим, по-видимому, коротал свои дни во Владимире-Волынском. Казалось, о нем совсем забыли, но судьба готовила ему еще одно испытание. В 1163 г. неожиданно умирает митрополит Федор, и Ростислав принимает, наконец, решение вернуть на кафедру Клима. В Константинополь снаряжается посол с просьбой признать его законным митрополитом Руси. К сожалению для Клима, в Олешье русские послы встретились с греческим посольством, которое сопровождало на Русь нового митрополита. Пришлось им возвращаться в Киев.

Такая необычайная торопливость патриархии возмутила Ростислава. Первой его реакцией было отказать митрополиту в приеме и отправить обратно в Константинополь. Затем он поменял гнев на милость, но при этом произнес такие слова: «Я сего митрополита за честь и любовь царскую нын? прийму, но впредь ежели патриарх безъ ведома и определения нашего, противно правил святыхъ апостоль в Русь митрополита поставить, не токмо не прииму, но и закон сд?лаемъ вечный избирать и поставлять епископамъ Рускимъ с повеления великого князя» [185] .

185

Татищев В. Н. Указ. соч. Т. 3. С. 79.

Свидетельство В. Татищева, несмотря на определенный скепсис историков в его восприятии, находит подтверждение и в древнерусской летописи. Вот что сообщает об этом событии Ипатьевская летопись в статье 1164 г.: «Прииде митрополитъ Иванъ в Русь, и не хот? его Ростиславъ прияти, занеже отрядил бяше Ростиславъ Гюряту Семковича къ цареви, хотя оправити Клима въ митрополью: и възвратися опять Гюрята изъ Олешья с митрополитомъ и царевомъ посломъ» [186] .

186

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 522.