Дворянский улей

Отойдя от окна, Хала прошла к дальней стене своих покоев, нажав на скрытую от посторонних глаз резную панель. Механизм пришел в движение, и спустя мгновение его взору предстала потайная лестница, вдоль которой тянулись бесконечные ряды шкафов, заставленных бесценными книгами.

Как не пытался Повелитель ветров скрыть свое удивление, ему это не удалось. Он весело улыбнулся.

– Я был уверен, что большую часть нашего состояния ты потратила на платья и драгоценности. Забавно узнать о том, что они были потрачены на рукописи и бесценные фолианты.

Приблизившись к сестре, Виндроуз мягко обнял ее, поцеловав в лоб.

– Я прощаю тебя, Хала. Надеюсь, ты извлекла из всего произошедшего урок. Впредь будь хорошей девочкой и не смей причинять боль моей принцессе, потому что если ты это сделаешь...- взгляд Виндроуза сделался холодным и яростным.

Хала беззаботно улыбнулась.

– Спасибо, Роуз. Я постараюсь отыскать необходимую тебе информацию в ближайшее время, - проговорила она. Потом задумавшись на некоторое время, она прибавила.
– Тебе стоит знать, что процесс проявления метки очень болезненный. По возможности постарайтесь дать Мари как можно больше обезболивающего или усыпить.

Нахмурившись, мужчина кивнул. Поцеловав на прощание руку сестры, он покинул ее покои.

***

В особняке дворянского клана огня все еще стояла сырость. Большинство стен коридоров и комнат первого этажа покрывала голубоватая плесень. Покои лорда Соти избежали сей печальной участи только потому, что располагались в самой высокой башне, возвышавшейся над кипящей в вулканической сопке лавой.

Нахлынувшие с побережья волны обрушились в самое сердце острова, ударив по особняку и на несколько дней даже потушив лаву. Последствия пробуждения принцессы воды были столь ужасающими, что лорд Рагнар во что бы то не стало, собирался убить Мари и ее жениха. К тому же то, как выглядел его племянник после возвращения на остров неиссякаемого пламени так же сыграло не последнюю роль в его решении. Он прекрасно понимал, что Соти все еще ребенок, но он и предположить не мог, что появиться девчонка, способная довести этого взбалмошного юнца до сумасшествия.

Вот уже несколько дней мальчишка, раны которого давно затянулись, не выходил из комнаты и ничего не ел, зато в изрядных количествах употреблял крепленое вино и яблочный сидр. Когда Рагнар заходил к племяннику два дня назад, тот выглядел не лучшим образом. Лицо юноши осунулось, а черные круги под глазами говорили о бессонных ночах, которые он проводил в своей башне, глядя в окно. Лорд Фон Стрэб хоть никогда и не был заботливым отцом, но уже начал беспокоиться из-за самочувствия своего племянника.

Этим вечером Соти опять не мог уснуть. Сидя у окна в своей башне, он безразлично разглядывал огненных саламандр, ползавших по склону вулкана. Большинство элементалей стихии погибло во время цунами, затопившего острова. Зеркальные глади озер, оставленных водами пресноводных морей, все еще поблескивали в лунном свете на севере главного острова. Их мягкое голубоватое сияние напоминало юноше о голубоглазой Мари, ставшей его врагом по жестокой воле судьбы.

Глубокая печаль поселилась в душе наследного лорда огня. Он был абсолютно уверен, что при тех повреждениях, что он нанес девушке, она просто не могла выжить. А значит, ее смерть - на его совести. Он не хотел причинять ей зла, но в тот момент вышедшее из-под контроля пламя уже не подчинялось ему. Каждый раз, когда он думал о том, что совершил, на кончиках его пальцев вспыхивало пламя ненависти к самому себе. Так больше продолжаться не могло, ему был нужен выход. Знание о том, как усмирить и подчинить себе пламя. Он был уверен, что как бы ни был силен его дядя, он ничем не сможет ему помочь. Потому Соти, покинув этим вечером свои покои, отправился совсем не к Рагнару, а в подземелье, где держали предателей, обвиняемых в измене своему господину. От дяди Соти слышал о том, что старейшину северной деревни, господина Фейлона сейчас держали под стражей, и собирались казнить в ближайшие дни. Соти никак не покидал уже давно мучивший его вопрос, почему старейшина укрывал Мари. Спустившись в темницу, юноша преодолел несколько постов охраны, прежде чем попал к самым нижним рядам камер.

В подвалах стояла сырость и полумрак. После произошедшего на островах, в подземелье было сыро. Как только Соти ступил в подвал, его ноги тут же промокли, что вызвало у него легкое раздражение. Он все еще был не здоров, его бросало то в жар, то в холод. Приблизившись к темнице, в которой заключался старейшина, он брезгливо поморщился, взглянув на Фейлона, сидящего с ногами на подвешенной на цепях койке. Пол темницы покрывал слой дурно пахнущей воды.

Фейлон заинтересованно взглянул на юношу. Горящие алым пламенем глаза излучали ненависть и опасность.

– Что привело в мои скромные покои наследного лорда?
– спросил он язвительно, и на губах его появилась презрительная усмешка.
– Я слышал сплетни о том, что ты не смог удержать контроль над пламенем и умудрился убить единственную девушку, что была тебе симпатична.

– Ты не в том положении, Фейлон, чтобы выдвигать обвинения, - огрызнулся Соти, отведя взгляд в сторону.

– Ошибаешься, как раз в том, - Фейлон полным ненависти взглядом смотрел на юношу.
– Я потерял все, что у меня было. А через пару дней потеряю и свою жизнь.

Соти удивленно взглянул на Фейлона.

– Хочешь сказать, что ты укрывал Мари только потому, что она тебе нравилась? Я был уверен, что у тебя есть на то свои причины.

Фейлон холодно рассмеялся.

– Не сравнивай себя с другими. Уверен, многие готовы помочь ближнему бескорыстно, и совершенно не важно, к какой расе относится аноф, которому необходима помощь. К тому же я уверен, что многие анофы, принадлежащие к клану огня или земли, с готовностью отдадут жизнь за истинную королеву.

Соти устало вздохнул.

– Видимо именно поэтому Вольфрам пытался ее защитить.

– Ты уверен в ее смерти?

В ответ Соти лишь печально кивнул.

– Мне известно о том, что им удалось сбежать через портал, но даже если так, они не могли выжить. Скорее всего, вернувшись на острова воздуха, они там и погибли от болевого шока.

Фейлон задумался, подперев подбородок руками.

– Ты забываешь о том, что Мари повелевает водой, ее магия могла нейтрализовать часть ожогов.

– Думаешь, она жива?
– удивился Соти.

– Полагаю, магический барьер вокруг островов еще не успели восстановить, а это значит, что здесь все еще достаточно тепло.

Соти смотрел на Фейлона, открыв от удивления рот, думая о том, что тот, вероятно сошел с ума от горя, раз несет подобную бессмыслицу.

– Я не понимаю о чем ты.

Фейлон раскатисто рассмеялся.

– В самом деле? Ты настолько глуп или просто не слышал о вспыльчивости милорда Фон Лафта? Будь Мари мертва, Хрустальный Альвион уже бы превратился в ледник. Его сила в сто крат превосходит твою и хоть он и контролирует стихию настолько хорошо, насколько это вообще возможно - погода на островах всегда зависит от его настроения. И все же, полагаю, Мари тяжело ранена. Если тебя так мучает чувство вины, постарайся узнать, жива ли она у дяди. Думаю ему это достоверно известно. Впрочем, не исключаю, что тебе солгут. Так что если хочешь узнать правду, проще всего подслушать.

Соти задумчиво кивнул.

– Но ты ведь сюда пришел совсем за другим. Что ты хотел узнать? Вероятно, о своей болезни?

Юноша удивленно вскинул брови.

– О чем ты говоришь?
– удивился наследный лорд.

Фейлон саркастично рассмеялся.

– Припомни, как Мари чувствовала себя, находясь рядом с тобой. Ей становилось плохо, от одного твоего присутствия. Не знаю что ты к ней испытываешь, но вероятно, твои чувства сильны, раз находясь рядом с ней ты настолько теряешь контроль, что даже не в состоянии управлять своей силой, - заметил Фейлон отстраненно.