Двойная звезда

– Ну, как? – голос раздался сверху. По лестнице со второго этажа спускался Ешкин, собственной персоной. Молодой человек улыбался и, подходя к каждому из нас, протягивал ладонь, знакомился: Андрей. Очень приятно, Андрей…

Я вгляделся в его лицо. Простое, особенно не запоминающееся. С улыбкой, так эдакий рубаха-парень. Человек с широкой душой, но… Железные искорки в его глазах невозможно было скрыть от моего внимательного пристального взгляда. И губы. Тонкие, как бы нехотя раскрывавшиеся в улыбке губы, портили картинку. Его радушие, при внимательном исследовании, казалось показным. – Не простой товарищ, – подумалось мне. Но, может быть я придираюсь?

– А вы, Соло, как я понимаю, здесь в качестве зрителя? – Вопрос был задан в лоб, без дипломатии. Скорее не вопрос, а утверждение.

– Я вам не помешаю, товарищ худрук, – ответил я предельно вежливо, наполняясь чувством, пока ещё лёгкой, неприязни.

Я представил, как сейчас этот консерваторский хлыщ станет на право и на лево раздавать свои «цэу» и кому? Моим ребятам и девчатам. Прикарманил моё детище и в ус не дует! Тут двери холла распахнулись и обе королевы Гавриленко предстали перед нами во всей своей красе. Конечно, о вкусах не спорят и каждому в женщинах нравится что-то своё. Кто-то сходит с ума от Джоконды. Но, я, не умаляя достоинств Леонардо да Винчи, скажу честно, что предпочёл бы этой даме простую современную девушку. Однако, существуют и общепринятые стандарты женской красоты. Например, Мэрилин Монро. Или Софи Лорен, Моника Белуччи. Наша Алфёрова в годы её молодости. Или Анна Седакова из первого состава знаменитой эстрадно-музыкальной группы «ВИАГРА». И так далее… Никто не осмелился бы назвать вышеприведённых мной женщин недостаточно красивыми. То же самое можно утверждать относительно наших солисток, относительно сестёр-близнецов Гавриленко Лилии и Розы. Я обратил внимание на то, что все присутствовавшие в холле мужики, включая меня, опустили руки и, повернувшись навстречу дамам, расплылись в широчайших улыбках. И ведь, так было все два месяца нашего знакомства. Все два месяца, в течение которых мы сотрудничали с этими девушками. Железноглазый Ешкин не стал исключением. Однако, он первым вышел из нирваны созерцания. И разлетелся перед дамами и расшаркался. Порывался целовать ручки девушкам, но натолкнулся на решительный протест с их стороны. Тогда он метнулся к, стоявшему у фортепьяно, видимо, своему личному саквояжу коричневой кожи и достал из него три бутылки Шампанского. Плюс к этому – упаковку пластиковых стаканчиков, плюс коробку шоколадных конфет. Было видно, что это не экспромт. Парень готовился.

– Как всякий русский человек, – заявил Ешкин, – я понимал, что сперва надо влиться в ваш уже сложившийся коллектив. Предлагаю всем моё скромное угощение. Меня тоже пригласили к «столу». Пить Шампанское от Ешкина мне не очень-то хотелось, но я сказал себе: Денис, ты разведчик, или как? Учись скрывать свои эмоции.

Шампанское сгладило неловкость от общения с малознакомым человеком. Ешкин кое-что рассказал о себе. Мол, свой, питерский. Потомственный служитель искусства. Гены по материнской линии привели его в мир музыки. Он назвал фамилию матери – скрипачки, которая, конечно же оказалась не Ешкина. Я о такой ранее не слыхал, может потому и не запомнил. А папа, – тут Ешкин гордо выпятил грудь – папа у меня – чекист! – Да, – подумал я, – смесь енота с бегемотом! Что можно ждать от такого? Я видел, что парням не терпится взять в руки чудо-инструменты. Они по одному крадучись отходили от кучки угощавшихся к заветным футлярам, так что в итоге, со стаканчиками в руках остались четверо: я и Ешкин. Лиля и Роза.

Я вдруг понял, что теперь по иному смотрю на сестёр. Они обе мои. Только одна из них (кто?) совсем моя, а вторая – девушка моего брата. Это было такое нужное мне уточнение, некая моральная опора во взаимоотношениях с близняшками. Теперь я был уверен не только в себе, но и в каждой из них. Никто не пойдёт на обман, или шутку в этой игре. Ставки слишком высоки. Главная ставка – любовь. Оставалось совсем немного (!) – научиться различать кто Роза, а кто Лиля. Девушки по-прежнему придерживались своего правила: никого не поправлять, если к ним обращались невпопад. Тем интереснее было ждать, когда, наконец, наступит ясность в этом вопросе. А она, ясность, по моему предчувствию, вот-вот должна была наступить.

Вдруг мои уши наполнились барабанным боем и дребезжанием тарелок. Это Колесов разминался на ударной установке. Запиликал саксофон, запела флейта. Минут пять гремела фантасмагорическая какофония. Эдакие звуки из преисподней. Обычное дело при разминке. Ешкин оставил меня с девушками и подключился к «весёлым ребятам», взяв в руки бас-гитару. Лиля и Роза вскоре так же нашли себе занятие. Одна взяла свирель, другая бубен. Всем нашлось дело на этом празднике звуков. Только я вдруг оказался «чужим среди своих». Мой удел нынче – это плащ и кинжал. Может быть ещё яд и пистолет. Бр… И я спросил сам себя: Денис, куда ты влез? Твоё дело – веселить народ. Ты – скоморох, а не Штирлиц! А брат? Я даже его настоящего имени не знаю. Он для меня – Варяг. Я для него – Соло, волею старших товарищей… Однако, отказаться сейчас от участия в операции мне уже не представлялось возможным. Не из страха перед возможными репрессиями со стороны спецслужбы, а таковые я не исключал. Ведь я уже стал носителем гостайны. Просто было бы стыдно пойти на попятную. Было бы стыдно перед друзьями-товарищами, пред девушками, перед братом, которого я бы таким образом предал. Было бы стыдно перед Родиной, представшей передо мной в лице Куратора и Крутова. Отказ от предстоящего мне испытания был бы равнозначен страшной потере. Я навсегда потерял бы женщину своей мечты.

– Роза, – подумал я о ней с нежностью, – Королева Роз.

Какофония звуков в холле вдруг сменилась приятной слуху мелодией. Певчие птички уже бок о бок. В руках микрофоны. И, вот оно: «Не было печали, просто уходило лето. Не было разлуки месяц по календарю…» Не знаю, что при этом ощутил новый худрук «Двойной звезды», а у меня мурашки по спине побежали. Это была песня, как бы из другого мира. Песня моей суетной, но совершенно реальной, обычной жизни. В той жизни я был кем-то. Я планировал каждый свой день и дни людей из своего ближайшего окружения. Я был значим и нужен. Кто я сейчас? Хрен его знает, но, кажется по-прежнему нужен. Ладно, проехали…

Наша репетиция – не – репетиция, а так музыкальная вечеринка, затянулась аж на три часа. Посыльный, вдруг появившийся в холле, сообщил, что артистов ждут в столовой на ужин. Кто-то заботливо отслеживал здесь, на базе, наш распорядок дня. Пока мы гурьбой шли в столовую, наши девушки после очередного поворота куда-то испарились. На мой вопрос ответил Алексей, как всегда, самый осведомлённый.

– Соло, а ты разве не знаешь, что созерцание прекрасного пола во время еды вредит пищеварению? – Спросил он, посмеиваясь. – Девчонок кормят в женской половине столовой. Вход с противоположной стороны.

После ужина все разошлись по местам обитания. В качестве вечернего развлечения в комнате имелся современный телевизор с плоским экраном, висевший на стене. Телек не имел никакого названия, никакого «сделано в…» Телевизоры и даже телефоны иностранного производства, как стало недавно известно, следят за своими хозяевами и даже передают информацию америкосам. Я не знаю, чем интересна американским спецслужбам картинка, типа, русский в трусах на диване с бутылкой пива? Чего они находят в наших матерных эмоциях при просмотре футбольного матча? Может потом их шпионы учатся быть похожими на нас? Не знаю, но именно АНБ (Агентство национальной безопасности США), ЦРУ (Центральное Разведывательное Управление США) и даже ФБР (Федеральное Бюро Расследований США) следят за россиянами и не только, через современные цифровые гаджеты. В нашей комнате, как я понял, висел телевизор российского производства, который если и подсматривал и подслушивал, то передавал всё это кому-то не дальше территории базы СВР. Однако, нам с Колесовым в тот вечер было не до телепередач.

– Ну, что ты обо всём этом думаешь? – Спросил меня Колесо, когда мы улеглись в свои кровати. – Своё мнение я тебе уже высказал, как ты помнишь, здесь же после обеда. События попахивают авантюрой.

– Я думаю, что хотел бы, чтобы эти события оказались дурным сном, – ответил я. – Мне хотелось бы забыть обо всём и обо всех, кроме состава «Двойной звезды».

– Но, понимая, что это не сон, ты? – Настаивал Сергей.

– А ты?

– Мне прищемили хвост! – Колесов шумно вздохнул, – повязали на наркоте.

– Как? – Я был искренне удивлён, – ты же вроде только бухал, как и все мы… Вроде всегда был в норме.

– Ну, да. Бухал и иногда добавлял для кайфа. Канабис. Анаша, то есть, конопля. Ещё в армии познакомился с этой штукой. Служил в Бурятии, в Кяхте. А там она повсюду. Не скажу, что пристрастился, но порой… Меня подставил Хосе. В «Белой лошади». Он тоже из конторы, но не из разведки. Похоже, что из ФСБ. Хосе подвёл ко мне спеца, под видом дилера. Потом допрос, протокол, отпечатки пальцев и дилемма: либо суд и по этапу, либо добровольное содействие органам. Я выбрал содействие. Да ты не думай, я не наркоша. Так баловался иногда. Потом я понял, что меня разработали для того, чтобы поближе подобраться к тебе. Чтобы свести тебя с сёстрами, ну и так далее…

– У меня другое. Меня тоже взяли за живое. – Я помолчал, думая, с чего начать. – Разрешено довести до тебя. В Германии работает разведчик-нелегал. Мой брат-близнец. Я должен помочь ему выполнить важное задание.

– Да ты что?! – Эмоции Серого били через край. – Брат-близнец? Откуда?

Я, кратко, поведал Колесову печальную историю моего детства. Странно, но раньше мы с ним никогда не обсуждали, по какой причине я стал сиротой. Не касались этой темы.

– А девчонки? Близняшки, они тоже не с проста здесь замешаны? – Спросил Сергей.