Двойник

– А разве не ее мы сейчас обсуждаем?

– Во Фрэмингэме нам сказали, что вы навещали ее как минимум десять раз. Почему так часто? Ясно же, что не ради ее блага.

– Амальтея интересует меня как ученого. Я хочу понять, что заставляет человека убивать. Почему это доставляет удовольствие.

– Вы хотите сказать, что она убила тех женщин ради удовольствия?

– А вы знаете, почему она убила?

– У нее явные признаки психического заболевания.

– Уверяю вас, большинство психов не совершают убийств.

– Но вы согласны с тем, что она нездорова?

О'Доннел помедлила с ответом.

– Очень может быть.

– Вы говорите как-то неуверенно. Даже после столь частых визитов к ней.

– В случае с вашей матерью речь идет не только о психозе. В ее преступлении есть и другое.

– Что вы имеете в виду?

– Вы уже знаете, что она совершила. Или, по крайней мере, что ей инкриминировано.

– Приговор основывался на серьезных доказательствах.

– Да, доказательств было в избытке. Номерные знаки ее машины, зафиксированные камерой видеонаблюдения на заправке. Кровь женщин на домкрате. Их бумажники в багажном отделении. Но кое о чем вы не знаете. – О'Доннел взяла в руки одну из папок, лежавших на столе, и протянула ее Мауре. – Это отчет из криминалистической лаборатории в Вирджинии, где была арестована Амальтея.

Маура раскрыла папку и увидела фотографию белого седана с массачусетскими номерными знаками.

– Это машина, на которой ездила Амальтея, – сказала О'Доннел.

Маура перевернула страницу. Перед ней был краткий отчет дактилоскопической экспертизы.

– В салоне автомобиля были обнаружены несколько пар отпечатков пальцев, – сказала О'Доннел. – Обе жертвы, Никки и Тереза Уэллс, оставили свои отпечатки на ремнях безопасности заднего сиденья. Это значит, что они уселись сзади и пристегнулись. Разумеется, на рулевом колесе и коробке передач остались отпечатки пальцев Амальтеи. – О'Доннел выдержала паузу. – Но есть и четвертая пара отпечатков.

– Четвертая?

– Да, так указано в отчете. Отпечатки были обнаружены на крышке бардачка. На обеих дверях, на рулевом колесе. Эти отпечатки так и не были идентифицированы.

– Но это ничего не значит. Может, машину чинил механик и оставил свои отпечатки.

– Возможно. А теперь взгляните на результаты экспертизы волос и волокон.

Маура перевернула страницу и прочитала, что на заднем сиденье были обнаружены светлые волосы. Волосы Терезы и Никки Уэллс.

– Я не вижу в этом ничего удивительного. Нам известно, что жертвы находились в машине.

– Но вы можете заметить, что на переднем сиденье таких волос не обнаружено. Подумайте сами. Две женщины застряли на дороге. Останавливается машина, водитель предлагает помощь. И что делают сестры? Они обе садятся на заднее сиденье. Выглядит немного невежливо, вы согласны? Водитель остается один впереди. Если только...

Маура взглянула на нее.

– Если только не предположить, что на переднем сиденье уже сидел какой-то пассажир.

О'Доннел откинулась в кресле, удовлетворенная улыбка появилась на ее губах.

– Вот это самый интригующий вопрос. На него в ходе судебного разбирательства так и не был дан ответ. Вот почему я упорно навещаю вашу мать. Я хочу узнать то, что не удосужилась выяснить полиция: кто сидел рядом с Амальтеей?

– Она вам не сказала?

– Его имени она не назвала.

Маура уставилась на нее.

– Его?

– Насчет пола – это пока только мои предположения. Но я почти уверена, что в машине находился еще кто-то в тот момент, когда Амальтея подобрала на дороге этих женщин. Кто-то помог ей справиться с ними. Причем этот человек был достаточно сильным, ведь нужно было затащить женщин в сарай, а потом поджечь его. – О'Доннел немного помолчала. – Он меня интересует, доктор Айлз. Я хочу найти его.

– Выходит, ваши визиты к Амальтее... не связаны с интересом именно к ней.

– Безумие меня не интересует. Меня интересует зло.

Маура безотрывно глядела на нее и думала: "Да, это вам интересно. Вам так и хочется прикоснуться к нему, вдохнуть его запах. Амальтея вам неинтересна. Она лишь промежуточное звено, посредник, который может вывести вас на настоящий объект вашего желания".

– Выходит, был сообщник, – произнесла Маура.

– Мы не знаем, кто он, как он выглядит. Но ваша мать знает.

– Тогда почему она не называет его имени?

– В том-то и вопрос: почему она покрывает его? Боится его? Защищает его?

– Вы даже не знаете, существует ли этот человек. Все, что у вас есть – это неопознанные отпечатки пальцев. И предположения.

– Это больше, чем предположения. Зверь существует. – О'Доннел подалась вперед и произнесла тихо, почти доверительно: – Она сама назвала его так в момент ареста в Вирджинии. Вот что она сказала, дословно: "Это Зверь заставил меня убивать". Он толкнул ее на убийство.

В последовавшей тишине Маура слышала, как бьется ее собственное сердце – ускоряющаяся барабанная дробь. Она судорожно сглотнула.

– Мы говорим о страдающей шизофренией женщине. Возможно, у нее слуховые галлюцинации.

– Или же она говорит о реально существующем человеке.

– Зверь? – Маура выдавила из себя смешок. – Может быть, это воображаемый демон. Чудовище из ее ночных кошмаров.

– Которое оставляет отпечатки пальцев.

– Но это обстоятельство не произвело впечатления на суд.

– Они просто проигнорировали эту улику. Я присутствовала на судебном заседании. И наблюдала за тем, как выстраивается обвинение против психически больной женщины. Всем было очевидно, что она не отвечает за свои действия. Но она была легкой мишенью, и приговор вынесли очень быстро.

– Даже с учетом того, что налицо были признаки душевной болезни.

– О, никто не сомневался в том, что она психопатка и слышит голоса. Голоса, которые приказывают крошить черепа, сжигать трупы. Но присяжные не приняли это во внимание. Амальтея стала точным попаданием обвинителя, вот и все. Они ничего не поняли. Они упустили его. – О'Доннел откинулась в кресле. – И только ваша мать знает, кто он.

* * *

Было около шести, когда Маура подъехала к зданию бюро судмедэкспертизы. На парковке все еще стояли две машины – голубая "Хонда" Йошимы и черный "Сааб" доктора Костаса. "Наверное, позднее вскрытие", – подумала она, вдруг почувствовав себя виноватой: сегодня день ее дежурства, но она попросила, чтобы ее заменили.

Она открыла дверь черного хода, прошла в здание и направилась в свой кабинет, не встретив никого по пути. На столе она обнаружила то, ради чего и вернулась: две папки с наклеенной на них запиской от Луизы: "Досье, которые вы просили". Маура села за стол, глубоко вздохнула и открыла первую папку.