Двойник

И ее тень, движущуюся позади меня.

Рефлекторно, на выбросе адреналина, я толкаю левой ногой входную дверь, зажимая ее между дверью и стеной. Там, где она пряталась в ожидании меня. Там, где я даже не подумала посмотреть.

Ошибка номер три.

Я опять сильно толкаю дверь, заставляя Альта снова биться головой о стену. Ее пистолет падает на пол и летит в кухню.

Теперь, когда у нее освободились обе руки, она толкает ими дверь, а я не могу сдержать ее яростного напора. Она вырывается из западни и прыгает на меня. Мы падаем на пол, задевая край кофейного столика. Мое левое плечо сводит судорогой, с каждым ударом сердца эта огненная боль разгорается все сильнее. Аптечка со стуком падает рядом с нами, серебристые инструменты и бинты рассыпаются по полу. От удара пистолет вылетает из моей вспотевшей ладони. Как и пистолет моего Альта, он скользит по деревянному полу и, ударившись о стену, замирает слишком далеко от меня, чтобы я могла до него дотянуться. Его больше нет.

Ошибка номер четыре.

Превратившись в сгусток ненависти, отчаянья и искалеченной плоти, она тянется к моим глазам, пытаясь выцарапать их. Так же явно как запах пота, я чувствую медный и соленый запах ее крови, струящейся из раны на шее. То, что кровь идет у нее так сильно, порождает во мне надежду. Еще не поздно. Может быть.

Мы обе задыхаемся в борьбе. Слова не нужны.

Она навалилась на меня сверху, но все, что я могу видеть, пытаясь сжать пальцы у нее на шее, это мельтешение искаженных черт лица, длинных черных волос, разметавшихся повсюду, как готические ленты, и ее кровь, пропитывающую мою одежду. В этот миг мы совсем не похожи друг на друга, но мы движимы одним и тем же сумасшедшим желанием прожить еще на один вдох дольше. Это худшая из возможным схваток; все сводится к мышцам против мышц, воле против воли, к тому, чьи синапсы и нейроны сработают быстрее.

Она дотягивается рукой до чего-то на полу рядом с моей головой. В следующий момент яростный огонь прожигает меня там, где она вспарывает мое лицо от виска до подбородка острием медицинских ножниц.

Я кричу и заслоняю лицо одной рукой, инстинктивно пытаясь предотвратить дальнейший ущерб. Размахивая вслепую другой рукой, я бью ее по горлу, как раз в то место, в которое попала пуля. Клянусь, я будто чувствую ее боль на своей собственной шее, как будто у меня там тоже рана.

У нее из горла вырывается сдавленный хрип - может быть, просьба, может быть, чье-то имя, я не могу разобрать - от этого звука волосы у меня на руках встают дыбом. Ее голос, искаженный и невнятный от переполняющей горло крови, я слышу впервые, но все равно узнаю его. Так же звучит для окружающих и мой голос.

Она вырывается. Сильно шатаясь, она ковыляет к пистолету, который всего в нескольких сантиметрах от нее. Мне остается только смотреть и ждать, от чего ужас скручивает мой живот, наполняя рот своим острым вкусом…

Я заставляю себя подняться на колени. Правая рука скользит вдоль бедра, пытаясь нащупать вход в карман джинсов. Наконец, находит и ныряет внутрь.

Остались считанные секунды.

Последний шанс.

Будь единственным, будь достойным.

Она едва начала поворачиваться ко мне, направляя на меня пистолет, когда я уже ловко и плавно метнула в нее свой нож. Без каких-либо колебаний, он вонзается посреди ее груди.

В тишине повисает длинная пауза. Задерживаю дыхание, замираю взглядом. Мгновение, наполненное пониманием происходящего, растягивается между нами, между мной и моим Альтом.

И вот она превращается в массу на полу. Вспышка ледяного огня появляется в глазах и я знаю, что в них снова ничего нет, номер моего назначения превратился в ничто. Ее жизнь прекратилась, так что я получаю остаток своей.

Я тоже падаю. Неимоверно уставшая, опустошенная, на пределе. Я жестко приземляюсь. Закрываю глаза и сворачиваюсь калачиком. Лишь смутно осознавая, что больше ничего не болит. Ни лицо, ни плечо, ни какая-то другая часть тела, которая участвовала в борьбе.

Не знаю, сколько я лежу, прежде чем какой-то звук нарушает тишину. Щелчок выключателя, яркий свет слепит сквозь веки. Нетвердые шаги приближаются ко мне.

Я открываю глаза. Лишь щелки. Все еще слишком тяжело.

Корд, наконец, в безопасности.

– Вест?
– его голос звучит неуверенно, озадаченно.

Я, наконец, в безопасности.

– Вест!

Я полностью открываю глаза, так широко, как могу. Не хочу ничего пропустить, больше никогда не хочу ничего пропускать. Потому могу видеть лишь Корда, спешащего ко мне… и больше никого.

Мои пальцы сплетаются с пальцами Корда, плотно сжимая их. Когда мы подходим ближе к классу, я не могу удержаться, и сжимаю его руку. Я волнуюсь.

– Ай, - говорит Корд смеясь.
– Вест, моя рука. Ты ее сейчас сломаешь.

– Извини, - я ослабляю хватку, но не отпускаю его руку. Так приятно быть рядом с ним, ничего не боясь.

Внезапно Корд отводит меня в сторону коридора. Мы протискиваемся через поток учеников, спешащих попасть в классы до того, как прозвенит последний звонок, и ныряем в затемненный проход в пустой класс. Теперь мы почти наедине, хотя мимо проносятся люди. Некоторые поворачиваются, чтобы посмотреть на нас, но я не обращаю на них внимания, слишком увлеченная Кордом. И тем, что мы оба здесь, живы и вместе.

Он притягивает меня ближе, обнимая меня за талию.

– Ты уверена, что готова?
– спрашивает он.
– Незачем спешить. Он сказал, что может ждать сколько угодно, пока тебе не станет лучше.

Я поднимаю левую руку, чтобы продемонстрировать ему.

– Нет, все в порядке. Больше не болит.

– Врунишка.

Я бросаю на него сердитый взгляд. Он слишком хорошо меня знает.

– Да, но только иногда. Например, когда идет дождь.

– Здесь дождь идет три сезона в году.

– Корд, я действительно в порядке. Я отдохну, если оно разболится, ладно?

Он наклоняется вниз, его темные глаза горят, он целует меня, и ни один из нас не хочет прерывать поцелуй. Только звонок отрывает нас друг от друга.

– Проклятый звонок, - тихо говорит он. Кладет руку на шрам, который проходит по моему лицу от виска до подбородка. Этот багровый порез никогда не исчезнет. Но он меня не волнует. Когда я вижу его, я думаю только о том, что я победила.

– И здесь не болит?
– спрашивает он.

– Ага, все в порядке.

– Хорошо.
– Он поднимает мое лицо для еще одного поцелуя, но я со смехом уворачиваюсь.

– Корд. Звонок. Идем.

Он вздыхает и целует меня в макушку.

– Только если ты уверена. Прошло много времени.

Действительно. Теперь уже не зима, а полноценная весна, с момента завершения моего назначения прошли месяцы.

Время пришло. Мои раны порядком зажили, и мне хочется снова почувствовать в руке металл и сталь, не думая при этом, что я должна убивать.

Я держу в ладонях лицо Корда и нежно тяну его вниз. Если бы мы на самом деле были одни, то мои рукава не были бы натянуты на запястья, и я чувствовала бы прикосновение кожей к его коже, но нам обоим известно, что выбора нет, и я должна прикрывать свои метки. Мне всегда придется их прятать, до конца жизни. Надо идти, пока у меня снова не расшалились нервы.

– Встретимся сразу после занятий?
– Спрашивает он.

– Я сказала Дессу, что мы поможем ему с покупкой нового телефона. Он так и не может найти свой.