Двойное чудо для генерального

Катя, услышав наш разговор, подходит ближе, тоже выглядя встревоженной.

– Мария, что будем делать? – спрашивает она, глядя на меня большими глазами.

– Не знаю, – признаюсь я, пытаясь не показать своей паники. – Надо разобраться, что происходит. Возможно, это просто слухи. Спасибо, Зоя Анатольевна, что сообщили, – говорю я, стараясь не расплакаться от этих новостей. – Если я что-то узнаю, сразу дам вам знать. И вы держите нас в курсе

– Я вот что думаю, Машенька, — тон женщины резко меняется на деловой, в глазах загорается огонек. — Мы должны выйти с плакатами и перекрыть дорогу! Не дадим захватить нас рекетом! Нужно привлечь внимание общественности! Прессы! Если нужно, даже до президента дойдем!

Я лишь качаю головой.

— Но это не рекет. Если кто-то выкупил здание, то все по-честному.

— Рекет в чистом виде! Давят малый бизнес со всех сторон. Нам и так непросто! — возмущается она и поднимается со стула. — Мне нужно идти, цветочный закрыт, пока я тут. Хоть какие-то копейки нужно заработать, пока нас не прогнали.

Я провожаю её до двери и, когда она уходит, я несколько минут не могу собраться с мыслями. Делаю несколько глотков воды, пытаясь прийти в чувство.

– Катя, давай продолжим работать, – говорю я, стараясь придать своему голосу уверенности. – Нам через два часа нужно на выдачу заказы отдать.

Катя кивает, и мы возвращаемся к работе. Но мысли о сносе здания не дают покоя, перекрывая даже шок от встречи с Артуром. Кто мог выкупить здание? И что мне теперь делать?

Глава 5

Артур

Я захожу в помещение и снимаю солнцезащитные очки. Верчу головой по сторонам, разглядывая милый интерьерчик.

— Добрый день! — улыбается мне девушка за стойкой.

Я иду прямо к ней.

— Посоветовать вам что-то? Сегодня десерт дня — черничные корзинки.

— Как я могу связаться с хозяйкой помещения? — спрашиваю, даже не взглянув на их хваленые десерты.

Улыбка с ее лица разу же исчезает, она хмурится.

— С хозяйкой? — в голосе сквозит разочарование. Наверняка планировала познакомиться со мной или всунуть на салфетке свой номерок. — Так она вышла.

— Надолго?

Пожимает плечами.

— Скоро должна вернуться.

— Хорошо, тогда подожду ее.

— Сделать вам кофе? — тут же оживает девушка.

Киваю.

— Присаживайтесь тогда за столик, я вам принесу.

Я выбираю столик у окна. Проверяю сообщения на телефоне. Рассматриваю людей за стеклом. Вот уж не думал, что вернусь сюда. И в этот раз надолго.

Директор завода ушел в отставку, отец ничего лучше не придумал, чем отдать это место мне. Через год-два с таким послужным списком можно будет снова попытаться занять кресло генерального директора всего холдинга.

Это здание компания выкупила под снос. Мы собираемся построить бизнес центр, где будет располагаться основной офис завода, а на территории самого завода возведем еще несколько складов. Производство расширяется и нам нужны новые мощности.

Именно поэтому, собственно, я и пришел сюда.

В здании двенадцать арендаторов, с которыми я решил поговорить лично и предложить щедрую компенсацию, чтобы они съехали как можно быстрее. Все же некоторые люди тут всю жизнь проработали, нехорошо будет, если наша стройка начнется со скандалов. Город маленький, все друг друга знают.

Я уже успел встретиться сегодня с шестью арендаторами, это седьмой. К счастью, ни с одним пока проблем не возникло.

— Вот, ваш кофе. А это за счет заведения, — девушка ставит передо мной какой-то замысловатый десерт и я усмехаюсь про себя. Знала бы она с какой я целью пришел сюда, явно не была бы настолько милой со мной.

— Благодарю, — сдержанно улыбаюсь и отворачиваюсь, давая понять, что разговора у нас не получится.

Дверь открывается, звук колокольчика переливается по всему помещению и внутрь кондитерской влетают два маленьких и очень знакомых урагана.

Это дети Маши.

Я замираю с кофе в руках, так и не донеся его до рта. Рассматриваю их, а потом перевожу взгляд на мужчину, что входит следом.

— Лера, привет, — он ставит два детских рюкзачка на стул. — Присмотришь за ними? Маша будет через минут десять.

Кто он? Муж Маши? Я чувствую, как внутри всё сжимается от раздражения. Он мне не нравится. На него она меня променяла?

Я стараюсь не смотреть на детей, не пялится на них, пытаясь найти общие черты с женщиной, которую так сильно любил. Но те внезапно замечают меня и подбегают ближе. Девочка тянет брата за руку, показывая на меня.

— Здравствуй, дядя, — говорит девочка, кажется, Алина, её глаза светятся любопытством. – Вы нас помните?

— Привет, — отвечаю я, стараясь удержать спокойствие. — Да, помню.

Забыть такое сложно за три дня.

Неловкая пауза. Дети смотрят на меня, я на них. Что сказать еще не знаю. Потому что с детьми дел не имел никогда. А с этими и желания нет.

— Как твоя ранка? Зажила? — киваю на локоть, где красуется голубенький пластырь с цветочками.

— О, все уже хорошо!

— А как вас зовут? — интересуется мальчик.

— Артур.

— О, нашего папу тоже зовут Артур! — с гордостью заявляет девочка и я непроизвольно хмыкаю.

Не передать мою радость от полученной информации.

Отвожу взгляд в сторону окна, делаю глоток кофе, всем своим видом давая понять, что не расположен на общение с ними.

— А почему вы здесь? — спрашивает девочка, но в этот момент их одергивает работница кондитерского магазинчика.

— Ребята, идите сюда. Порисуйте немного, пока мама не вернулась.

К счастью, Валерия по моему виду поняла, что я не горю желанием общаться с детьми своей бывшей.

Они возвращаются к своим портфелям, достают фломастеры и разукрашки. Не проходит и пяти минут, как Алина кричит:

— Мы хотим играть в официантов, Лера!

— Да, я буду официантом! — подхватывает Олег и несется к Лере, чтобы отобрать у нее зеленую тряпочку.

К счастью, эта парочка идет к пожилой женщине за соседним столиком, а не ко мне. Она, похоже, здесь частый посетитель, потому что знает их и расспрашивает об их собаке и детском саду.

Потом они перемещаются ко мне.

– Дядя, вы уже закончили? – спрашивает мальчик, глядя на меня большими глазами. – Нам нужно вытереть столик.

Я улыбаюсь, чувствуя, как раздражение постепенно улетучивается. Все-таки они забавные. Потом одергиваю себя. Нельзя поддаваться чарам этих сорванцов. Они должны вызывать во мне лишь раздражение. Потому что напоминают о том, что случилось в прошлом.