Двойное чудо для генерального

– Ещё нет, – отвечаю я. – Но я постараюсь побыстрее.

Девочка кивает и добавляет с серьёзным выражением лица:

– И не забудьте оставить чаевые, дядя. Это очень важно.

– Обязательно, – обещаю я. – Я не забуду.

Дети довольны ответом, они возвращаются к стойке, явно гордясь своей новой ролью.

Дверь снова открывается, и в помещение входит Мария. Я замечаю её сразу, а она меня нет.

Она проходит к Лере, останавливаясь возле стойки. Дети тут же бегут к ней, но Маша мягко направляет их к ближайшему столику.

— Идите рисуйте. Не мешайте маме работать, — говорит она, стараясь выглядеть спокойно.

Я не могу оторвать от неё глаз. Она изменилась, но осталась такой же красивой. Маша стала более зрелой. Волосы, которые когда-то я любил распускать, теперь аккуратно собраны в пучок. Её глаза, когда-то светившиеся весельем, теперь несут в себе оттенок усталости и тревоги.

Лера что-то ей говорит, и я замечаю, как Мария оборачивается в мою сторону. В её глазах читается удивление и страх. Она замирает, явно не ожидавшая увидеть меня здесь. Я ее собственно тоже. Несколько секунд проходит в тишине, прежде чем она решается подойти ко мне.

— Здравствуйте, – говорит она, её голос дрожит. Держится официально, все еще прикидывается, что мы незнакомы. – Что вы здесь делаете?

Я чувствую, как внутри всё сжимается от её реакции, но стараюсь держать лицо.

Получается, она собственница этой кондитерской? Разве она не мечтала стать квалифицированным специалистом в области бухгалтерского учета?

Черт, почему я не изучил детально имена каждого арендатора, прежде чем отправиться сюда?

— Здравствуй, – поднимаюсь со стула и нависаю над ней. Уже и забыл какая она малышка. – Я не знал, что это твой магазин.

Она выглядит смущённой и растерянной, и я вижу, как она пытается собраться с мыслями.

— Да, это мой магазин, – отвечает она, стараясь удержать голос ровным. – Что вам нужно?

– Я пришел, чтобы поговорить с арендатором помещения и обсудить условия выселения.

Как только мои слова доходят до неё, её выражение лица и взгляд резко меняются. Теперь в её глазах читается враждебность.

— Значит, все эти слухи правда, – вздыхает она. — Так это ты, — холодно говорит она, её голос становится твёрдым. — Ты тот человек, который выкупил здание под снос.

— Да, это правда, — признаюсь я. — Но я не знал, что это твоё помещение.

— Это все не имеет значения, Артур, — отвечает она, скрестив руки на груди. — Я только что консультировалась с юристом по этому поводу. В моём договоре аренды указано, что средства, которые я потратила на капитальный ремонт помещения, пропорционально разделяются и засчитываются в счёт аренды. У меня есть ещё три года!

— О, наконец-то ты перестала делать вид, что не узнаешь меня, — усмехаюсь. — А то как-то надоело играть в эти игры.

— Я делаю вид? — она натурально изображает удивление и негодование. — А мне кажется, это ты первый начал. Но мы сейчас не об этом.

Воздух внутри кондитерской наполнен напряжением, Маша стоит передо мной, сжимая кулаки. В её глазах вспыхивают искры гнева.

— Так что, пришёл забрать у меня все, над чем я работала столько времени? — её голос резкий, пронзительный. Она считает меня врагом и ни капли не рада нашей встречи.

— Я не пришёл ссориться, Маша, — начинаю я, стараясь сохранить спокойствие. — Но да, здание будет снесено. Я хочу предложить тебе компенсацию, достойную...

— Компенсация? — перебивает она меня, и её смех звучит слишком наиграно. — Ты думаешь, что сможешь компенсировать шесть лет моей жизни?

Её слова срабатывают, как холодный душ.

— Я здесь не для того, чтобы осложнять твою жизнь, Маша, — стараюсь сохранить самообладание и не сорваться. Спор с ней меня распаляет. — Я готов обсудить все варианты и найти решение, которое устроит всех.

— Решение? — повторяет она, её голос звучит скептически. — Ты понимаешь, что для меня этот магазин — не просто бизнес? Это моя жизнь, мой дом. Я вложила сюда всё, что у меня было.

— Я знаю, что это сложно, — отвечаю я. — Но я уверен, что мы сможем договориться.

В этот момент дети снова подбегают к нашему столику, прерывая нашу перепалку. Алина весело спрашивает:

— Дядя Артур, вы закончили? Нам нужно вытереть столик?

— Не сейчас, Алина. Иди к Олегу, — Маша быстро отсылает дочь и снова возвращает ко мне взгляд.

Я смотрю на нее, и её враждебность вызывает у меня раздражение. Она явно настроена бороться до последнего, но я тоже не собираюсь уступать.

— Мария, давай не усложнять ситуацию, — говорю я твёрдо, стараясь держать эмоции в узде. — Мои юристы — профессионалы своего дела, и тебе не стоит пытаться с ними тягаться. Если нужно, я компенсирую все твои затраты. Но ты должна выехать в течение месяца, а еще лучше — недели.

Её глаза расширяются от удивления, а затем сужаются в ярости.

— Артур, это нечестно. Я вложила сюда столько...

— Я предложил тебе честное решение, — перебиваю я, чувствуя, как злость начинает подниматься во мне. — Не усложняй. Это лучшее, что я могу предложить.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я поднимаю руку, останавливая её. Моё терпение на исходе. Я чувствую, как внутри всё кипит от злости.

— Хватит спорить. Я здесь не для этого. Я озвучил тебе условия, на этом все.

— Ты серьёзно, Артур? — шипит она. — Думаешь, деньги решат всё? Этот магазин — моя жизнь! Я не собираюсь сдавать позиции из-за твоих юристов!

— Я предлагаю тебе компромисс, — говорю, с трудом сдерживая гнев. — Если ты не хочешь принимать его, тогда дальше с тобой будут общаться мои люди.

Я чувствую, как злость переполняет меня. Её упорство и нежелание пойти навстречу выводят меня из себя. Я направляюсь к выходу, не оборачиваясь. За спиной я слышу, как Маша что-то говорит детям, её голос дрожит от сдерживаемых слёз.

Когда я выхожу из кондитерской, я чувствую, как напряжение постепенно отпускает. Пусть считает меня мразью, которая отняла у нее любимое дело, мне все равно. Но ей повезло, что здесь я, а не тот, кому плевать на людей и их бизнес. Другой нанял бы пацанов с дубинками, разгромил бы здесь все и разогнал людей. Я же дал ей шанс решить все по-хорошему. На этом все. Теперь ход за ней.